Роберт МакКаммон - Час волка

– Где другой? – Он глянул в кусты, увидел неподвижное тело, ле– жавшее в колючих зарослях.– Вытащите его! – приказал он двум солда– там, и они залезли в колючки.

– Стоять,– сказал Майклу Блок.– Барон, вы слышите меня?

Майкл медленно встал и вызывающе уставился в глаза Эриха Блока.

– Куда делась эта сука? – спросил полковник.

Майкл не отвечал. Он вздрогнул, слыша треск одежды Мышонка, рву– щейся на колючках, когда солдаты выволакивали его из кустов.

– Куда делась эта сука? – Блок наставил дуло «Люгера» ниже лево– го глаза Майкла.

– Нечего тут в меня тыкать,– ответил Майкл по-русски. Он увидел как кровь отлила от лица Блока.– Х** вы меня убьете.

– Что он сказал? – полковник огляделся в поисках, кто бы мог пе– ревести.– Это было по-русски, да? Что он сказал?

– Я сказал,– продолжил Майкл на родном языке,– что ты будешь со– сать ослиный хер и свистеть задницей.

– Что, черт возьми, он сказал? – потребовал Блок. Он глянул на Бутца.– Ты был на русском фронте. Что он сказал?

– Я… э… думаю, он сказал… что у него есть осел и петух, который поет.

– Он пытается шутить, или он не в себе?

Майкл разразился горловым лающим хохотом, и Блок отступил на два шага. А потом Майкл посмотрел вбок, на труп Мышонка. Один из солдат пытался раскрыть правый кулак Мышонка. Пальцы не поддавались. Вдруг Бутц шагнул вперед, поднял сапог и каблуком с маху наступил на кулак. Кости хрустнули, как спички. Майкл стоял, потрясенный, а Бутц всем своим весом с хрустом давил на руку. Когда громадный человек поднял сапог, кости были раздавлены и переломаны. Ладонь раскрылась, в ней был Железный Крест.

Бутц склонился, чтобы подобрать медаль.

Майкл сказал по-немецки:

– Если ты ее тронешь, я тебя убью.

Голос человека, уверенный и спокойный, заставил Бутца остано– виться. Он неуверенно моргнул, рука его протянулась, чтобы схватить последнюю собственность мертвеца. Майкл уставился на него, ощущая в своих венах жгучий жар озверения. Он был близок к превращению… очень близок. Если он не сдержится, оно произойдет прямо тут, когда он легко доступен…

Пистолет Блока описал свирепую дугу и ударил Майкла в яйца. Майкл задохнулся от боли и упал на колени.

– Ну, ну, барон,– упрекнул Блок.– Согласитесь, что угрожать – это недостойно благородного человека.– Он кивнул Бутцу, который сгреб Железный Крест в свой кулак.– Барон, нам действительно не помешало бы очень близко познакомиться друг с другом. Вы имеете возможность нау– чится петь в более высоком регистре, прежде чем я окончательно разде– лаюсь с вами. Поднимите его, пожалуйста,– сказал он двум солдатам, и они подняли Майкла на ноги.

В паху Майкла пульсировала боль, сгибавшая его пополам; но даже волком, он не смог бы уйти далеко, прежде чем его просто изрешетили бы из автоматов. Сейчас было не время и не место сопротивляться. Он дал схлынуть неистовству, как затихающему эху.

– Ну, нечего медлить, нам еще далеко ехать.– Блок пошел вверх по склону холма, и солдаты стали толкать Майкла перед собой. Другие шли по бокам с винтовками наизготовку. Чуть позади следовал Бутц, держа в руках Железный Крест, а еще несколько солдат поволокли тело Мышонка вверх к дороге; маленький человечек ушел, ему не придется предстать перед пытками, ожидавшими его.

Блок глянул на голубое небо, и когда он улыбнулся, серебряные зубы в его рту ярко блеснули.

– Ах, какой прекрасный день, не правда ли? – сказал он, ни к ко– му конкретно не обращаясь.

Он оставит для поисков подразделение солдат. Он не сомневался, что вскоре эту суку найдут. Она не могла уйти далеко. В конце концов, она всего лишь женщина. Он был раздосадован своей глупостью, но с не– терпением ожидал, когда Чесна попадет в его руки. Он относился к ней как добрый дядюшка, когда считал, что она лояльна к нацистам; сейчас, однако, степень подлости Чесны заслуживала гораздо менее семейного, скорее даже разъяренного обращения. Однако какой скандал! Это нужно держать подальше от газет, любой ценой! А также от любопытных глаз и ушей Гиммлера. Итак, вот каверзный вопрос: куда же везти барона на допрос?

Ах, да! – вспомнил вдруг Блок. Ну конечно!

Он проследил, как барона затолкали на грузовик и заставили лечь на спину, связав ему предварительно руки. Рядом с ним сел солдат, приставивший дуло винтовки к его горлу.

Блок подошел к шоферу грузовика, для разговора, в то время как остальные солдаты продолжали поиски Золотой Девушки Германии.

Майкл по запаху определил, куда они направлялись, раньше, чем увидел. Он все еще лежал на спине на металлическом полу грузовика, со связанными руками, вокруг сидели вооруженные солдаты. Кузов был на– крыт серым брезентом, скрывавшим все, кроме лучиков солнечного света. Его чувство направления было ослаблено, хотя он и знал, что они едут не в город; дорога была слишком уж неровной для городских трасс Бер– лина. Нет, эта дорога была истерзана грузовиками и тяжелыми машинами, и всякий раз, когда грузовик встряхивало на ухабе, мышцы спины Майкла пронзала боль.

Сквозь брезент просачивался сильный запах. Солдаты его тоже за– метили; некоторые из них беспокойно зашевелились и стали перешепты– ваться друг с другом. Запах становился все сильнее, ему этот запах напоминал чем-то тот, в Северной Африке, когда он наткнулся на группу британских солдат, погибших от огнемета. Стоит только сладковатому запаху обуглившегося человеческого мяса дойти до ноздрей, забыть его уже нельзя. Этот запах содержал его, а также примесь запаха горелого леса. Соснового леса, подумал Майкл. Чего-то, сгоравшего жарко и быс– тро.

Один из солдат встал и перевесился через борт грузовика, чтобы стошнить. Майкл услышал, как двое других зашептались, и уловил слово «фалькенхаузен».

Итак, пункт его назначения был известен. Концентрационный лагерь Фалькенхаузен. Творение Блока.

Запах унесло в сторону. Изменился ветер, подумал Майкл. Но что же, во имя Господа, тут горело? Грузовик остановился и мгновение-дру– гое стоял. Сквозь низкое рычание мотора он услышал стук молотков. И когда грузовик проехал ярдов сто дальше и опять остановился, резкий голос прокричал:

– Выгружайте пленного!

Брезент откинулся. Майкла вынесли из грузовика на яркий солнеч– ный свет, и он встал перед немецким майором СС, излишне полным мужчи– ной в черной форме, лопавшейся по швам. У мужчины было мясистое крас– ное лицо с глазами, белыми и твердыми как алмазы, но абсолютно лишен– ными красоты. На нем была черная с плоской тульей фуражка, а коричне– вые волосы на голове были острижены почти до кожи черепа. На поясе был ремень, с кобурой, в которой был пистолет «Вальтер», и эбонитовой дубинкой-костоломом.