Роберт МакКаммон - Час волка

Словно голова кобры, взвилась дубинка, но Майкл ухватил запястье прежде, чем солдат успел ударить, и врезал ему кулаком под мышку. Он услышал за собой шум рассекаемого воздуха и не успел обернуться, как ему в спину ударил приклад винтовки, лишив его дыхания. Дубинка с хрустом опустилась на его руку, чуть повыше локтя, и та от боли поте– ряла чувствительность. Его ударили кулаком по затылку, слегка оглу– шив, и хотя он продолжал бешено драться, он знал, что уже почти со– всем выдохся.

– Вытаскивайте его оттуда! – закричал Бауман, когда на помощь прибежали еще солдаты.– Давайте, живее!

Обладатель дубинки стал избивать Лазарева и Метцера, загнав их к стенке. Двое солдат схватили слепую девушку и потащили ее из конуры. Майкла бросили в коридоре на пол, где Бауман наступил ему ногой на шею. Остальные охранники, большинство из которых были в синяках и крови, выкарабкались из конуры.

Майкл услышал, как передернули затвор автомата. Он поднял взгляд, зрение у него туманилось от боли, и увидел охранника, напра– вившего свой «Шмайсер» внутрь конуры.

– Нет! – прохрипел Майкл из-под ноги Баумана, давившей ему на шею.

Автомат сделал два выстрела по оставшимся в конуре пленным. Пус– тые гильзы зазвенели по камням.

– Прекратить! – закричал Бауман и стволом пистолета отвел «Шмай– сер» вверх. Еще один выстрел попал в каменную стену и обдал их дождем осколков и пыли.– Без приказа не стрелять! – рассвирепел он, глаза его за стеклами очков озверели.– Ты понял меня?

– Так точно,– ответил охранник, совсем запуганный, защелкнул предохранитель на своем автомате с дымившемся стволом и повесил его на плечо.

Лицо Баумана стало красным. Он убрал ногу с шеи Майкла.

– Вам известно, что за боеприпасы нужно отчитываться! – заорал он на автоматчика.– Мне придется целую неделю писать рапорты об этой чертовой стрельбе! – Он презрительно показал на конуру.– Закройте ее! А вы, парни, поставьте эту падаль на ноги! – Он двинулся по коридору, а Майкла заставили идти за ним. В голове у него стучало, колени угро– жали вот-вот подогнуться.

Его привели снова в комнату с крестообразным металлическим сто– лом.

– Привяжите его,– сказал Бауман.

Майкл снова стал отбиваться, из страха перед этими ремнями, од– нако он уже выдохся, и с ним быстро разобрались. Вскоре ремни были крепко затянуты.

– Оставьте нас,– сказал солдатам Бауман. Когда они вышли, он снял очки и платком медленно прочистил стекла. Майкл заметил, что ру– ки у него тряслись.

Бауман опять надел очки. Лицо у него было осунувшееся, под гла– зами темные круги.

– Ваше настоящее имя? – спросил он.

Майкл не отвечал. Туман в голове несколько рассеялся, но плечи и спина все еще адски болели.

– Я имею в виду, как вас называли в Британии,– продолжал Бау– ман.– Вам бы лучше ответить побыстрее, мой друг! Иначе скоро здесь появится Кролль, а у него руки чешутся потренироваться на вас с ду– бинкой!

Майкл был озадачен. Тон голоса Баумана сменился; он был деловой, не высокомерный. Уловка, подумал он, должно быть так. Конечно, это так!

– Чесну ван Дорн не поймали.– Бауман поднял стол так, что Майкл почти стоял, и закрепил его в таком положении.– Ее друзья – наши друзья – помогают ей скрываться. Сейчас она работает над подготовкой.

– Подготовкой? – Горло от ноги Баумана у него саднило.– Подго– товкой чего?

– Вашего побега отсюда. А также самолета и промежуточных запра– вок для перелета. Ведь вы собирались пробраться в Норвегию, так?

Майкл был изумлен до потери речи. Это, должно быть, уловка! Боже мой! – подумал он. Чесну схватили, и она все рассказала.

– Слушайте меня очень внимательно.– Бауман всматривался в глаза Майкла. На виске немца быстро билась жилка.– Я оказался здесь только потому, что особого выбора у меня не было. Либо поле боя, что значило рисковать тем, что мне отстрелили бы задницу или подвесили бы за одно место русские, или работать здесь… на этой бойне. На поле боя я ни– чего не мог бы делать для наших друзей; здесь я, по крайней мере, мо– гу держать с ними связь и сделать, что могу, чтобы помогать некоторым пленным. Между прочим, если у вас было намерение сделать так, чтобы все в вашей камере были убиты, то вы очень близко подошли к его реа– лизации.

Это объясняет его реакцию на пальбу из автомата, подумал Майкл. Бауман пытался сдержать нацистов, чтобы те не убили остальных. Нет, нет! Блок и Кролль подстроили это! Все это – театральная инсцениров– ка!

– Моя задача,– сказал Бауман,– заключается в том, чтобы сохра– нять вам жизнь, пока не будет завершена подготовка. Я не знаю, сколь– ко она займет времени, я просто получу шифровку по радио, в которой будет сказано, как мне устроить ваш побег. Боже, помоги нам, потому что пленные покидают Фалькенхаузен только в виде мешков с удобрением. Я свой вариант предложил; увидим, сочтет ли Чесна его стоящим.

– Какой вариант? – осторожно спросил он.

– Фалькенхаузен был построен, чтобы содержать пленных. Лагерь переполнен, охрана используется только для поддержания порядка. Вот потому-то ваш последний поступок очень глуп. Не делайте ничего, что привлекало бы к вам внимание! – Говоря, он расхаживал взад и вперед.– Просто разыгрывайте безмозглого пленного – и вы сможете продержаться еще с неделю!

– Хорошо,– сказал Майкл,– сделаем вид, что я поверил вам. И как же я вообще могу выбраться отсюда?

– Охранники – и Кролль тоже – уже разленились. Здесь очень давно не бывало бунтов, никаких попыток бежать, ничего, что могло бы нару– шить каждодневную рутину. Охрана не ожидает, что кто-нибудь попытает– ся вырваться, просто потому, что это невозможно. Но,– он перестал расхаживать,– точно так же они не ожидают и того, что кто-нибудь по– пытается ворваться. И это могло бы дать определенный шанс.

– Ворваться? В концентрационный лагерь? Да это безумие!

– Да, Кролль и охрана думают точно так же. Как я сказал, Фаль– кенхаузен был построен, чтобы содержать пленных, но, скорее всего, не для того, чтобы отбиваться от рвущейся извне спасательной команды.

Слабый лучик надежды забрезжил в душе Майкла. Если этот человек действует на его стороне, то он заслужил быть включенным в список звезд наравне с Чесной. Но Майкл еще не позволял себе поверить в это; было бы непростительной глупостью на это полагаться и, быть может, выболтать в ходе этого ценные секреты.

– Я знаю, что для вас в это трудно поверить. На вашем месте я бы тоже отнесся к этому скептически. Вы, вероятно, думаете, что я пыта– юсь завлечь вас в какую-то западню. Может быть, ничего из того, что я сказал, при других обстоятельствах не заставило бы вас поверить, но одному вы поверить должны: моя работа – сохранять вам жизнь, и именно этим я и занимаюсь. Просто делайте то, что вам сказано, и делайте без колебаний.