Роберт МакКаммон - Час волка

Виктор наклонился вперед.

– Расскажи нам, Михаил,– сказал он.– Кто были те люди и как ты оказался в нашем лесу?

Нашем лесу, подумал Михаил. Такое было странно слышать.

– Мои… мама и папа,– прошептал он.– Моя сестра. Все они…

– Мертвы,– без эмоций сказал Виктор.– Убиты, судя по их виду. У тебя есть родственники? Люди, которые будут тебя искать?

Дмитрий, было первой мыслью. Нет, Дмитрий был там, у озера, с ружьем в руках и не поднял его против убийц. Поэтому он тоже должен быть убийцей, хотя и молчаливым. Софья? Она одна ни за что не пойдет сюда. Убил ее Дмитрий или она тоже была молчаливой убийцей?

– Я не…– голос у него дрогнул, но он взял себя в руки.– Я ду– маю, что нет, сударь,– ответил он.

– Сударь,– поддразнил рыжеволосый юноша и снова захохотал.

Взгляд Виктора метнулся в его сторону, глаза сверкнули, как ме– дяки, и смех оборвался.

– Расскажи, Михаил, свою историю,– пригласил Виктор.

– Мы…– это было трудно сделать. Воспоминания резали, как брит– вы, и ранили глубоко.– Мы приехали на пикник,– начал он. Потом рас– сказал про улетевшего змея, револьверные выстрелы, свое бегство в лес и терзавших тела волков. Слезы ползли по его щекам, и в пустом желуд– ке бурчало.

– Проснулся я тут,– сказал он.– И рядом… со мной… было что– то, все окровавленное… Я думаю, что оно от кого-то из тех людей.

– Проклятье! – нахмурился Виктор.– Белый, я же сказал тебе его приготовить!

– Я забыл, как,– ответил рыжеволосый юноша, беспомощно пожимая плечами.

– Надо водить им над огнем, пока оно не подгорит! Тогда кровь не убежит! Что, мне самому надо все делать?

Виктор вновь обратился к Михаилу.

– Но ягоды ты съел, да?

Голубику, вспомнил Михаил. Тут была еще одна странность, он не упоминал про ягоды. Как бы Виктору знать про них, если только…

– Ты их не касался, верно? – человек вздернул свои густые седые брови.– Ну, наверно, я тебя не виню. Этот Белый – круглый дурак. Но тебе нужно чего-нибудь съесть, Михаил. Кушать очень важно для твоего здоровья.

Михаил подумал, что у него от удивления наверное раскрылся рот, но может быть, и нет.

– Сними рубашку,– скомандовал Виктор.

Прежде чем оцепеневшие пальцы Михаила смогли найти маленькие деревянные пуговички, Рената подошла и расстегнула их. Она осторожно отняла рубашку от раны на его плече и сняла ее. Потом поднесла испач– канную одежку к своему носу и втянула ее запахи.

Виктор поднялся с кресла, он был высок, около двух метров, и по– дошел к Михаилу, великан по сравнению с ним. Михаил отступил на шаг, но Рената схватила его за руки и вернула на место. Виктор не слишком нежно взялся за раненое плечо и осмотрел покрытую корочкой и кровото– чащую рану.

– Скверно,– сказал Виктор женщине.– Может произойти заражение. Чуть глубже – и он бы не мог пользоваться рукой. Ты что, не понимала, что делала?

– Нет,– созналась она.– Он просто казался достаточно вкусным для еды.

– В таком случае, твое намерение было страшным.

Он надавил на мякоть, и Михаил стиснул зубы, чтобы удержать стон. Глаза Виктора блеснули.

– Посмотрите-ка на него. Он не плачет.

Он еще раз сдавил рану, и из нее потекла густая жидкость. Она пахла скверно. Михаил смигнул слезы.

– Так, ты не очень боишься небольшой боли, правда? – спросил Виктор.– Это хорошо.

Он отпустил плечо мальчика.

– Если ты сможешь подружиться с болью, то у тебя будет друг на всю жизнь.

– Да, сударь,– хрипло сказал Михаил. Он воззрился на мужчину и выпрямился.– Когда… когда я могу уйти домой, пожалуйста?

Виктор проигнорировал этот вопрос.

– Я хочу познакомить тебя с остальными, Михаил. Нашего дурня, Белого, ты знаешь. Рядом с ним его сестра Поля.– Он кивнул в сторону худой юной девушки.– Это – Никита. Монгол. За костром – Олеся. Что скалишь зубы, дорогая?

Светлая девушка слегка улыбнулась, улыбкой голодного.

– Кажется, ты наверняка уже знаком с Франко. Он предпочитает спать наверху. Ты знаешь Ренату и знаешь меня.

Раздался глухой кашель, и Виктор движением руки указал на фигу– ру, лежавшую под одеждами.

– Андрей сегодня не очень хорошо себя чувствует. Съел что-то не– хорошее.

Болезненный кашель продолжался, и Никита с Полей подошли и при– сели около фигуры.

– Я бы хотел уйти сейчас домой,– настаивал Михаил.

– Ах, да.– Виктор кивнул, и Михаил увидел, как его взгляд зату– манился.– Вопрос о доме.– Он прошел назад, к костру, где встал на ко– лени и протянул руки к огню.– Михаил,– тихо сказал он, когда кашель Андрея стих.– Очень скоро ты будешь…– Он остановился, подбирая точ– ное слово.– В интересах удобства,– было то, что он нашел.– В интере– сах… скажем так… нашей семьи.

– У меня… есть…

Он не закончил. Его семья лежала мертвой, там, на поляне. Рана на плече у него снова заныла.

Виктор сунул руку в костер и вытащил кусок горящей ветки, держа ее в том месте, где она еще не обуглилась.

– Истина похожа на огонь, Михаил,– сказал он.– Она либо оздоров– ляет, либо разрушает. Но она никогда – никогда – не оставляет то, че– го касается, неизменным.– Голова его медленно повернулась, и он уста– вился на мальчика.– Ты сможешь выдержать пламя истины, Михаил?

Михаил не ответил, не мог ответить.

– Думаю, что сможешь,– сказал Виктор.– Если нет… тогда ты уже был бы мертв.

Он бросил ветку обратно в огонь и встал. Он сбросил сандалии, вытянул из одежды свои жилистые руки, оставив ее висеть на плечах. Закрыл глаза.

– Отойди назад.– Рената оттолкнула Михаила, в голосе ее послыша– лась резкость.– Дай ему место.

Позади костра Олеся уселась на корточки, ясная блондинка с но– гами, светившимися, словно они были выточены из золота. Никита и Поля наблюдали, стоя на коленях по сторонам Андрея. Белый тер рукой губы, его бледное лицо порозовело и горело нетерпением.

Глаза Виктора открылись. Они были мечтательными, остановившимися на чем-то очень далеком – нетронутой пустыне, вероятно, разума. На его груди и лице сверкал пот, как будто он тужился в каких-то внут– ренних усилиях.

Михаил сказал:

– Чт…

Но Рената резко шикнула на него.

Виктор еще раз закрыл глаза. Его плечевые мышцы задрожали и красновато-бурая одежда с белоснежным заячьим воротником сползла на пол. Потом он прогнул тело вперед, спина изогнулась, и кончики его пальцев коснулись земли. Он глубоко вздохнул, за этим последовало бы– строе заполнение легких. Борода его опустилась до земли.

Год назад, в июне, Михаила с сестрой родители возили на поезде на цирковое представление в Минск. Там был артист, чей необычный та– лант запомнился Михаилу. Гуттаперчевый Человек согнулся точно в такое положение, какое теперь принял Виктор, и позвоночник Гуттаперчевого Человека растягивался с легким хрустом, как будто ступали по веткам. Эти же звуки исходили теперь из позвоночника Виктора, но в следующие несколько секунд стало видно, что вместо удлинения его торс сократил– ся. Мышечные связки обтянули его грудную клетку и сбежали по его ляж– кам, как натянутые пучки рояльных струн. Пот блестел на спине и пле– чах человека, а чернота его волос вдруг стала растекаться по гладкой коже, как облака, наплывающие на летнее поле. Плечи его выгнулись, мускулы заиграли под кожей. Затрещали кости, легкими веселыми щелчка– ми, и послышались звуки, исходившие от сухожилий, изгибавшихся и при– нимавших другую форму, подобно шарнирам.