Роберт МакКаммон - Час волка

Он благодарил Бога, что сам не видел себя, но оцепеневший глаз берсеркера сказал ему достаточно много. Он сделал волевое усилие к превращению, и оно свершилось.

Мочевой пузырь Михаила потребовал опорожнения, и он окропил бе– лое желтым. Он увидел, что берсеркер отвернулся от него и снова стал наклоняться к Франко. Франко был без чувств и не был способен защи– щаться. Михаил рванулся вперед, передние и задние лапы у него запле– лись, и он упал на брюхо. Он еще раз поднялся, пошатываясь, как ново– рожденный, рявкнул на берсеркера: вышло слабое тявканье, которое даже не привлекло внимания рыжего волка. Михаил неуклюже запрыгал по сне– гу, потерял устойчивость и опять упал, но теперь он оказался совсем рядом с волком и дальше действовал без раздумья: открыл пасть и вце– пился клыками в ухо берсеркера. Когда зверь взревел и мотнул головой, Михаил почти полностью оторвал это ухо.

Берсеркер склонился набок, ошеломленный новой болью. Михаил сильнее сжал ухо зубами, шея у него дернулась, кровь наполнила рот, и он проглотил ухо волка. Берсеркер сделал безумный оборот, щелкнул зу– бами по воздуху. Михаил едва успел отвернуть, болтавшийся сзади хвост чуть опять не лишил его равновесия, и побежал.

Ноги его предали. Земля оказалась у него прямо под носом, и весь обзор перевернулся. Он упал, проскользил на брюхе по снегу, поднялся, пытаясь бежать, но скоординировать движение четырех лап казалось вол– шебством. Он услышал прямо за собой хриплое дыхание берсеркера, по– нял, что тот вот-вот прыгнет, и сделал ложный выпад влево, затем рва– нулся вправо и еще раз потерял равновесие. Берсеркер приземлился по– зади него, взметнув брызги снега, пытаясь исправить направление. Ми– хаил с усилием вставал, шерсть на его спине вздыбилась. Он опять яро– стно рванул в сторону, его хребет стал поразительно гибким. Он снова услышал клацанье клыков, когда челюсти берсеркера едва не цапнули его за бок. И тут Михаил, ноги которого дрожали, повернулся к рыжему вол– ку лицом. Снег крутился в воздухе между ними. Берсеркер кинулся на него, фыркая паром и кровью. Михаил уперся лапами, ноги его подкаши– вались, а сердце было готово вот-вот лопнуть. Берсеркер, ожидавший, что его враг увернется в какую-нибудь сторону, внезапно затормозил, упершись лапами в снег, а Михаил встал по-человечьи на задние лапы и сделал выпад вперед.

Челюсти у него раскрылись, и инстинктивным движением, которое сознательно Михаил сделать не смог бы, он сомкнул их на морде берсер– кера, запустив клыки сквозь шерсть, через мякоть в хрящ и кость. Крепко и глубоко куснув, он дикарским вывертом запустил левую лапу в морду, и когти его впились в оставшийся глаз берсеркера.

Ослепший зверь взвыл и тряхнул всем телом, пытаясь сбросить вол– чонка, но Михаил держался цепко. Берсеркер вскинулся, всего лишь на мгновенье замешкавшись, а затем навалился на Михаила. Он почувство– вал, как лопнуло ребро, пронзив всего его нестерпимой болью, но снег опять спас его позвоночник. Берсеркер вскинулся опять и, когда зверь поднялся в полный рост, Михаил выпустил истекавшую кровью морду и от– прыгнул в сторону, дыхание у него от боли в боку перехватило.

Берсеркер в слепой ярости цапнул когтями по воздуху. Он стал бе– гать кругами, пытаясь найти и схватить Михаила, и врезался рыжей баш– кой в ствол дуба. Потрясенный, зверь вертелся вокруг, щелкая клыками в воздухе. Михаил отползал от него, давая ему все больший простор, и остановился рядом с Франко, расслабив плечи, чтобы ослабить боль в ребрах. Берсеркер издал несколько свирепых рыков, отфыркивая кровь, а затем крутнулся вправо и влево, внюхиваясь в запахи расцарапанным но– сом.

Русая тень метнулась по снегу и врезалась раскрытой пастью в бок берсеркера. Когти Ренаты рвали в клочья шерсть и плоть, и берсеркер был отброшен в кусты терновника. Прежде чем берсеркер успел цапнуть ее, Рената опять отскочила, без вреда для себя отвернула от его уда– ра. Другой волк – светлый с льдисто-голубыми глазами – подскочил к берсеркеру с другого бока, и Олеся рванула когтями по боку рыжего волка. Когда он повернулся, чтобы цапнуть ее, Олеся отпрыгнула в сто– рону, а Рената метнулась к нему и ухватила зубами за заднюю лапу. Го– лова у нее крутнулась, и лапа берсеркера сломалась. Потом Рената от– ползла в сторону, а рыжий волк зашипел и пополз на трех лапах. Олеся подскочила к уцелевшему уху зверя и располосовала его. Она отпрыгнула назад, когда берсеркер взмахнул когтями, но движения его становились уже вялыми. Он сделал несколько шагов в одну сторону, остановился, повернул в другую, после него на снегу оставались яркие розовые пят– на.

Но он был крепким волком. Михаил стоял в стороне и смотрел, как Рената с Олесей изнуряли его до смерти тысячей укусов и порезов. На– конец берсеркер попытался бежать, волоча сломанную ногу. Рената с разбега врезалась ему в бок, сбив на землю, и с хрустом прокусила его переднюю ногу, пока Олеся держала его за хвост. Берсеркер бился, ста– раясь подняться, но Рената запустила когти в его брюхо и распорола его с почти изящной легкостью. Берсеркер дернулся и лег, корчась на окровавленном снегу. Рената нагнулась, ухватив клыками его незащищен– ное горло. Берсеркер не сделал попытки отбиваться. Михаил увидел, как мышцы Ренаты напряглись – и тут она выпустила глотку и отступила в сторону. Они с Олесей обе посмотрели на Михаила.

Сначала он не понял. Почему Рената не перегрызла ему глотку? Но тут его осенило, почему два волка нетерпеливо уставились на него: они предлагали ему убить его.

– Давай,– сказал хриплым шепотом Франко. Он сидел, зажимая про– кушенными руками плечо. Михаила изумило это открытие: он был спосо– бен, как и раньше, понимать человеческий голос.– Забери у него жизнь,– сказал ему Франко.– Он твой.

Рената и Олеся ждали, а снежинки сыпались на землю. Михаил видел по их глазам: от него ждали этого. Он прошел вперед, лапы его сколь– зили и спотыкались, и встал над поверженным рыжим волком.

Берсеркер был по размерам вдвое больше его. Это был матерый волк, часть его шкуры поседела. Мышцы были крупными, натренированные многими битвами. Рыжая голова приподнята, будто бы прислушиваясь к сердцебиению Михаила. Из отверстий, где были глаза, сочилась кровь, а изувеченная лапа слабо царапала снег.

Он просит смерти, догадался Михаил. Он лежит тут и умоляет о ней.

Берсеркер издал глубокий стон, звук томящейся души. Михаил ощу– тил, как что-то в нем дрогнуло: ~ Не жестокость, а милосердие.~ Он нагнул голову, схватил клыками глотку и сильно сдавил. Бер– серкер не шевельнулся. И тогда Михаил уперся лапами в тело берсеркера и рванул пасть кверху. Он не знал собственной силы; горло вспоролось, как рождественский сверток с подарком, и его яркое содержимое исторг– лось наружу. Берсеркер забился и лапами ударил по воздуху, вероятно, борясь не со смертью, а с жизнью. С остекленелыми от напряжения гла– зами Михаил отпрянул назад, стискивая в зубах кусок плоть. Он видел, как другие рвали у добычи глотку, но никогда до этого момента не по– нимал этого ощущения высшей власти.