Янгцзе Чу - Невеста призрака [litres]

Я медленно спустилась по ступеням. Парадные лестницы в нашем доме были искусно вырезаны из дерева ченгал еще при дедушке. Гости всегда восхищались утонченной ручной работой, но по какой-то причине ни Ама, ни Старый Вонг не любили эти признаки достатка. Они не говорили почему, однако предпочитали приходить и удаляться по узкой лестнице для слуг. Когда я достигла подножия, няня разыскала меня.

– Ты что делаешь? – закричала она, размахивая в мою сторону тряпкой для пыли. – Быстро в свою комнату!

– Кто пришел, Ама?

– Не знаю, но не стой тут. Простудишься.

И неважно, что стоял теплый день. Ама вечно брюзжала по поводу сквозняков. Я стала медленно подниматься, как вдруг дверь в кабинет отца открылась и оттуда вышел Тиан Бай. Он стоял во дворе, прощаясь с папой, пока я сжимала перила. Как же хотелось выглядеть не такой растрепанной, и все-таки внутри тлела отчаянная надежда, что он увидит меня. Пока я сомневалась в том, прилично ли будет его окликнуть, он обменялся еще несколькими словами с отцом и пошел прочь.

Когда Ама сочла, что я благополучно добралась до своей комнаты, я быстро пробежала к входной двери. Хотя бы погляжу, как он идет от нашего дома. Раньше здесь стоял привратник, чтобы открывать большие двери и объявлять о приходе гостей, но сейчас его место опустело. Не было свидетеля, который бы подсмотрел, как я открываю тяжелую деревянную дверь. К моему изумлению, Тиан Бай еще стоял в нерешительности под навесом больших ворот. Услышав скрип петель, он вздрогнул.

– Ли Лан!

Волна счастья омыла меня. На миг я лишилась дара речи.

– Я принес лекарства от Ян Хон. Она узнала о твоей болезни. – Тепло его взгляда, казалось, проникало под кожу.

– Благодарю, – ответила я. Желание прикоснуться к нему, положить ладони на его грудь и прижаться к юноше было огромным, но было неприличным.

После паузы он произнес:

– Ты получила посланные мной часы?

– Да.

– Кажется, дар оказался не слишком-то подходящим.

– Моя няня рассердилась. Сказала, что дарить часы – к несчастью.

– Тебе следовало передать ей, что я не верю в суеверия. – При улыбке на его левой щеке ненадолго проявлялась ямочка.

– Но почему?

– А Ян Хон разве не сказала? Я католик.

– Я полагала, что англичане – члены англиканской церкви. – Мне вспомнилось его обучение в Гонконгском миссионерском медицинском колледже.

– Так и есть. Но мальчиком я обучался у португальского священника.

Я хотела сказать ему сотню вещей и еще сотню – спросить.

Но время истекло для нас обоих. Тиан Бай поднял руку к моему лицу. Я старалась не дышать, пока он легко вел пальцем вниз по щеке. Его взгляд был серьезным, почти напряженным. Мое лицо пылало. Меня обуревало желание прижать губы к тыльной стороне его руки, поцеловать кончики его пальцев, но я лишь опустила глаза в смущении.

Юноша слабо улыбнулся.

– Вероятно, это не лучшее время, чтобы обсуждать религиозные воззрения. На самом деле я пришел извиниться.

– За что?

Он начал говорить, но в этот миг я услышала голоса сзади.

– Ама идет!

Я начала закрывать дверь, как вдруг меня осенило. Стремительным движением я вынула украшение из волос. Простой гребень из бычьего рога, но я положила его в ладонь Тиан Бая.

– Возьми. Считай это платой за часы.

Так скоро, как только могла, я приперла отца к стенке, чтобы расспросить о визите наследника Лимов.

С того дня, как отец разрушил мои свадебные надежды, он заметно постарел. Наши финансовые неурядицы и моя болезнь так его придавили, что свежие морщины расчертили его лицо. На самом деле, он выглядел столь виноватым, что я едва ли могла его ругать.

– В чем состояла цель его визита? – уточнила я.

– Он принес тебе немного лекарств от семьи Лим. – Отец был не в своей тарелке, раздумывая, упоминать о Тиан Бае или же нет.

– Я знаю, кто он, папа. Я видела его в особняке. У него нашлось послание для меня?

Отец поник головой.

– Он сказал, что узнал от дяди о расторжении вашей помолвки. Сказал, что ему жаль, но, возможно, удастся повлиять на ситуацию.

– О. – У меня вздрогнуло сердце.

– Не надейся на это, Ли Лан. Тиан Бай – не тот человек, которому придется принимать такие решения. Семье найдется что сказать по этому поводу, и, насколько мне известно, Лим Тек Кьон будет стоять на своем до конца.

Я кивнула, но не слышала ни слова из сказанного. Все, о чем я вспоминала, – нежное касание пальца Тиан Бая, очерчивающего изгиб моей щеки.

С тех пор как я заболела, Ама спала в моей комнате на тонком тюфячке, на полу. Я протестовала, поскольку лет ей было немало и лежать на досках жестковато, но она настаивала. Откровенно говоря, мне стало от этого гораздо легче. Каждую ночь няня тщательно запирала деревянные ставни, и неважно, насколько горячим и неподвижным оказывался воздух в этот момент.

– Тебе нельзя простужаться, – приговаривала она. – Снова станешь прежней.

Я подозревала, что Ама запечатывала окна по иной причине. В раннем детстве я слышала множество ужасных сказок не только от нее, но и от ее подруг. Малайю переполняли призраки и суеверия многих проживавших здесь народов. Ходили слухи о духах, например о пелезите размером с листик, которого колдун держал в бутылке и кормил собственной кровью, проделывая ранку в ноге. Или о понтианаках – духах умерших во время родов женщин. Такие особенно ужасали людей, летая ночью в виде бесплотных голов с шлейфом-плацентой. Когда отец узнал о моих детских кошмарах, то запретил няне рассказывать мне о духах или мертвых. Суеверия были ему как острый нож, и она нехотя уступила. Но сейчас мне хотелось снова услышать эти легенды.

– Ама, куда отправляются люди после смерти?

Как и следовало ожидать, она поцокала языком, заворчала, что мы не должны обсуждать такое, потом, сама себе противореча, посетовала, что мне уже все об этом известно. Но в итоге пошла на попятный.

– Когда кто-то умирает, дух покидает тело и после ста дней оплакивания проходит через Десять судилищ ада – Диюй. Первое судилище – это врата прибывших. Здесь души распределяют. Хорошие сразу же перерождаются, а если они истинные святые, то избегают Колеса жизни и улетают в рай.

– А что насчет не очень хороших? – уточнила я.

– Ну, если ты жил не слишком-то праведно, то можешь избежать нескольких судилищ, перейдя по золотому или серебряному мостам. Но если ты совершил какой-либо грех, придется пройти через судилища. Во Втором судилище находятся судьи, которые зачитывают твои добрые и злые дела. В соответствии с ними тебе могут объявить различные наказания.

Я видела некоторые из расписных «адских свитков», на которых изображали мрачную участь, ожидавшую грешников. Людей, сваренных в масле или разорванных пополам демонами с лошадиными или бычьими головами. Несчастных, которых заставили карабкаться на горы из ножей или раздавили в порошок громадными молотами. Сплетникам вырывали языки, лицемеров и расхитителей могил потрошили. Непочтительных детей замораживали во льду. Самым ужасным было озеро крови, куда бросали самоубийц и женщин, умерших родами или сделавших аборты.