Янгцзе Чу - Невеста призрака [litres]

– А если не смогу?

Он пожал плечами.

– Тогда придется попробовать другую тактику. Но я не забуду твою помощь. – Я открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, но он меня опередил: – Если доберешься до Равнин, никому не верь. И ничего не ешь. У тебя пока есть живое тело, и это громадное преимущество – оно поддерживает тебя куда сильнее, чем если бы речь шла о мертвеце.

– Если я не стану есть тамошнюю еду, я не исчезну?

– Если хочешь вернуться в мир живых, лучше не ослаблять дух едой мертвых.

– Так и Старый Вонг говорил.

– Это кто?

– Наш повар.

Эрлан надменно взмахнул рукавом.

– Ну ладно. Просто помни мои слова. Мне пора идти. Я слишком замешкался, а на носу полным-полно важных дел.

Дюжина других вопросов готова была слететь с моих губ, но в этот момент раздался страшный грохот. Сильный ветер сотряс меня и закрутил вокруг вихрь из листьев и веток. Я закрыла глаза, спасаясь от стихии, и, когда снова их открыла, – мой спутник исчез. Далеко наверху в ночном небе я заметила полосу света, вьющуюся подобно угрю в море, но она пропала так стремительно, что оставалось лишь гадать, не привиделось ли мне это.

Я провела ночь на холме, не чувствуя сил пойти в город и потратить и без того скромные сбережения адских денег на некое подобие переправы. Здесь росло гигантское дерево с корнями-подпорками, похожими на низкие стены, и я вскарабкалась на него, словно боязливый пеландок [41] Пеландок («мышиный олень», азиатский оленек, канчили) – мелкое парнокопытное млекопитающее семейства оленьковых, обитающее в Юго-Восточной Азии. В Малайзии – частый герой сказок, славящийся сообразительностью. .

У нас рассказывают множество историй о «мышином олене», столь крохотном, что мужчина может поднять одного и легко положить в сумку. Размером пеландок с кошку, а ноги у него изящные, как тростинки. Говорят, охотиться на него легче легкого – стоит лишь постучать по сухим листьям парой палочек. Самец тут же появится, думая, что перед ним соперник, и начнет быстро стучать в ответ собственными ножками. Охотник тут же стреляет в пеландока дротиком из духовой трубки и несет домой на ужин. Всегда считала, что это самый несправедливый способ схватить зверя, притом опровергающий сказочную репутацию «хитрюги оленька». Обхватив коленки, я пришла к выводу, что в грандиозной интриге оказалась не более эффективной, чем пеландок, – скрывала свою беспомощность то тут, то там и отзывалась на стук сведений, собранных по крохам.

Стоило ли доверять Эрлану? Пока он находился рядом, я не размышляла об этом, однако сейчас сомнение и слабость затуманили рассудок. Наконец я решила пока что довериться ему. Если рассудить, не так-то много было у меня тех, на кого можно положиться.

Меня разбудил щебет птиц. Было холодно, бледный туман тяжело лежал на траве. Стая обезьян перебиралась по качавшимся ветвям высоко наверху. Ама в какой-то момент сменила мою пижаму на чистую.

Я поспешно ощупала одежду, испугавшись, что подаренная Эрланом чешуйка пропала, но она по-прежнему лежала в кармане. Прошлой ночью она сияла, подобно королеве жемчугов, но в утреннем свете блеск стал еще ослепительнее. Создание, на котором она выросла, должно выглядеть восхитительно. Я вновь принялась раздумывать, прячет ли Эрлан под полами шляпы рыбью морду с надутыми губами или еще более ужасную голову гигантской змеи. Отложив эти мысли, я направилась к раскинувшемуся внизу городу. Огромные деревья сменил молодой подлесок высотой мне по пояс, достаточно густой для того, чтобы затруднить путь.

Солнце стояло высоко в небе, но я пока находилась далеко от нужного места. Глядя на дорогу впереди, я расстроилась. Малайя – это страна, вечно покрытая зеленью. Под действием жаркого солнца и тропических ливней любое заброшенное здание быстро обрастает лианами, а любая тропка превращается в джунгли. Вокруг меня усиливалось монотонное пение цикад. Оно стало столь оглушительным, что я не расслышала звон сбруи до тех пор, пока он не раздался совсем рядом. Смутившись, я огляделась, но ничего не приметила. Наконец я робко выдохнула:

– Есть тут кто-нибудь?

В ответ раздалось только тихое ржание. Я попыталась снова, чувствуя себя еще большей дурой:

– Лошадка, это ты?

Как только я произнесла слово «лошадка», то внезапно ее увидела. Конь был низкорослым и крепко сбитым, со шкурой цвета сандала. Яркие темные глаза, как семечки кремового яблока [42] Кремовое яблоко ( лат. Annona reticulata; аннона сетчатая, бычье сердце) – плодовое дерево рода Аннона, произрастающее в странах Юго-Восточной Азии. Название произошло от вкусовых свойств и способа употребления мякоти плода – ее добавляют в крем. , глядели из-под густой, заплетенной в косички гривы. На нем красовались нарядные чепрак и седло. И я узнала их – точь-в-точь такая сбруя была на деревянной фигурке, которую Тиан Бай держал в руке. Стало ясно: он сжег фигурку в мою честь. Скакуны в шикарных конюшнях Лим Тиан Чина выглядели плоскими и безжизненными, так как их вырезали из бумаги. Но эта лошадка из массива дерева двигалась, как настоящее животное. Не находилось слов, чтобы выразить мое восхищение.

– Назову тебя Ченданой, – решила я. «Чендана» – малайское слово, которым обозначают сандал, а оригинальную фигурку как раз и сделали из его ароматной мелкослойной древесины. Ехать на ней оказалось легко. Куда легче, чем на настоящей лошади: она послушно стояла, пока я садилась в седло, а ее широкая спина была столь же твердой, как у коня-качалки. Чендана не уставала, не ела и не пила. Мы быстро проехали сквозь подлесок – трава даже не шелохнулась. По этим признакам стало понятно, что призрачное животное находилось ближе к миру духов, чем я сама.

В Малакку мы въехали в разгар дня. Теперь, когда у меня имелся транспорт, не было причины избегать Фэн – следовало попросить ее указать дорогу на Равнины мертвых. Впервые за долгое время ощущая воодушевление, я отыскала путь к дому призрачной женщины так же, как голуби, летящие к своим гнездам. У парадной двери я остановилась и задумалась, не подождать ли до темноты. Семья сидела за ранним обедом, до меня доносился соблазнительный запах соленой рыбы.

– Фэн! – позвала я.

Ответа не последовало. Я с некоторым усилием протиснулась через деревянную дверь. Коридор был залит последними лучами дневного солнца и не выглядел столь пугающим, как в минувшую ночь, когда я слепо шла за духом по дому. Я ходила туда-сюда, выкрикивая ее имя и не обращая внимания на обедавших членов семьи. Конечно же, они понятия не имели о моем присутствии, хотя, пройдя мимо старика, я вроде бы заметила его моргание. В конце концов, не найдя и следа Фэн, я снова вернулась к парадной двери. Пока я ворчала, что снова придется протискиваться через дверь, послышался слабый голос.