Адам Нэвилл - Некоторые не уснут

Во сне, Юэн, голый бородатый пророк с брюшком, вскоре стал размахивать своим старым ботинком, словно епископ кадилом. Ботинок был наполнен экскрементами. И шествуя по моей квартире, Юэн пальцем рисовал на стенах фигурки. Детские фигурки. Но хуже всего были те скрюченные существа в похожих на палки деревьях. И я тащился позади него, держа над головой мою лучшую салатницу, сосуд, набитый грязью, чтобы он мог вновь наполнять свой потрепанный башмак. Так мы продвигались по коридору с рисующим граффити Юэном вплоть до того места, которого я вскоре буду неистово бояться. Мерцающая комната, где обитал некто третий. Или нечто, окруженное беловато-голубым потрескивающим свечением. Нечто на потолке, чему поклонялся Юэн.

Ему пришлось затянуть у меня на горле ремень, чтобы втащить в то белое мерцание, где звук был перевернут задом наперед. Место, в котором я начал задыхаться. И в то же время я был неспособен убежать, поскольку все мое тело одолевало какое-то парализующее ощущение покалывания. И когда я пытался уползти по смердящему, как обезьяний вольер полу прочь, я вновь соскальзывал в то место, прямо под тем существом на потолке, которого так боялся.

Когда я проснулся, кожу лица стянуло от высохших слез.

За окном спальни было по-прежнему темно. Я сидел в сырых простынях, все еще хранящих остатки его запаха, в том месте, где он сидел на кровати, осматривая мою комнату за день до этого. И я сразу же обратил внимание на свет под дверью, идущий из коридора, а также на громкую музыку, грохочущую из гостиной и частично приглушенную стенами.

Музыка? Я посмотрел на будильник. Еще не было и трех часов, но грохот барабанов и какофония жужжащих гитар, обрушились на меня в тот момент, когда я открыл дверь спальни. Я подумал о моих соседях сверху, Холли и Майкле, и решил, что стук в дверь неизбежен.

Завернувшись в купальный халат, я поспешил по коридору в гостиную. Морщась, закрыл себе рот и нос от свежего натиска специфического запаха. Казалось, он стал еще сильнее, но всего несколько часов назад я тщательно продезинфицировал коридор, ванную и пол на кухне. Как такое возможно? Даже хлорный раствор не мог противостоять ему.

Я толчком распахнул дверь в гостиную. И увидел Юэна пляшущим. Он пьяно скакал с ноги на ногу, размахивал руками, и тряс своей огромной головой так, что пряди мокрых волос развевались и липли к блестящему лицу. Его грязные рваные ботинки метались среди валяющихся на полу газет и пустых пивных банок. При виде меня его потрескавшиеся губы растянулись в стороны, и он высунул язык, больше напоминающий бычий. Несмотря на то, что я стою рядом, он не прекратил свои неуклюжие прыжки, а вместо этого издал низкий стон, совершенно неблагозвучный и дикий. Раскрыв рот еще шире, он стал омерзительно водить языком по своим желтым зубам, после чего хрипло заревел под суровый, несущийся из динамиков грохот.

Юэн гонял свой единственный компакт-диск. Альбом "Аутопсия некрофила", записанный какой-то скандинавской блэк-метал-группой, о которой я никогда до его появления не слышал. Коробка была давно потеряна, и мне казалось странным, что диск еще проигрывался. Вся рабочая поверхность была в царапинах и жирных отпечатках.

Я прошел в комнату и выключил музыку. Я был напуган. Я понятия не имел, кто этот человек. И чем этот неудачник, едва знакомый мне по университету, занимался последние десять лет. Но порицать его не было никакого смысла. Даже разговаривать с этим нетрезвым олухом, живущим исключительно на диете из еды для детских вечеринок и пива, было мало смысла. Он управлял ситуацией. А мне приходилось просто слушать.

Юэн плюхнулся всем весом на кресло так, что каркас хрустнул. Ножки прочертили борозды на половицах. На подлокотнике балансировали две банки экстра крепкого пива. Должно быть, он выходил в какой-то момент, чтобы купить картошку фри, большой батончик "Марс" и полдюжины пакетиков с чипсами, которые также были навалены на кофейном столике.

Пьяный и возбужденный, Юэн пытался соединить невнятные слова в предложения.

- Я гулял, гулял. Прошел несколько миль. Дошел до старого дома Уильяма Блейка. А затем до Пекхам Коммон. Там, где ангелы на деревьях. Они все еще там.

У меня словно резко понизилась температура тела, я задрожал и затянул халат под подбородком.

- Там же, наверное, темно. - Мой голос прозвучал как-то пискляво.

- Есть множество вещей, которые можно видеть без света. - Он вытянул ноги и отхлебнул из банки, затем удовлетворенно выдохнул.

- Не сомневаюсь.

Выражение его лица стало вызывающим, затем полным ненависти. Юэн всегда был уродливым, но в этот момент я подумал, что он выглядит особенно примитивно, как опасный преступник. Несмотря на его бред про то, что в университете он был поэтом, я внезапно понял, что недооценил его. Будучи пьяным, он превращался в хулигана и задиру.

- Даже не думай смеяться надо мной, - сказал он, и подтекст был очевиден. Довольный моей реакцией, он усмехнулся и показал мне свои желтые зубы. Да, Юэн хотел, чтобы его боялись и уважали.

- Я много думал о тебе, - невнятно пробормотал он. - О том, что ты сказал. Ты заблуждался. А я был прав.

Я повернулся, чтобы уйти.

- Мне утром на работу. Над нами живут соседи. Больше никакой музыки.

- Нет, нет, нет, нет, нет. - Юэн рывком поднялся с кресла и метнулся через всю комнату ко мне. Я дернулся в сторону, и он захлопнул дверь. Запер меня в этой мерзкой зале, и принялся размахивать руками у меня перед лицом.

- У меня есть что-то очень, очень, очень, очень, очень...

Я хотел было обойти его, но он преградил мне путь и оттолкнул назад указательным пальцем. Отшатнувшись скорее от этой мысли, чем от самого прикосновения, я отодвинулся от него подальше.

- Ты никуда не пойдешь. Понимаешь, это очень, очень, очень, очень важно. Я должен кое-что рассказать тебе. Нет... показать. Да, рассказать и показать тебе. Поэтому просто стой, где стоишь. Думаю, ты будешь очень удивлен.

Теперь я считал его надоедливым и грубым. Проснулся посреди ночи, чтобы меня в моем собственном доме загнал в угол и запугивал какой-то пьяный незнакомец. Подвергался ли я когда-либо такому обращению?

- Сомневаюсь, - возразил я ему. - Поэтому давай быстрее. Кому-то из нас утром на работу.

-Ай-ай-ай. Это не правильный настрой.

Моя толерантность по отношению к пьяным с их заносчивой болтовней никогда не доводила до добра.

- Давай завязывай. Я хочу спать. Утром мне нужно на работу.

- Это неважно. Вот увидишь, это не имеет особого значения в порядке вещей.

- В порядке вещей? - У меня не было сил опровергать очередное его нелепое предположение. Я оплачивал из своей зарплаты ипотеку за квартиру, в которой он жил против моей воли. Неужели он не догадывался об этом? Одна мысль о том, чтобы объяснить это, вызвала очередную волну усталости.