Адам Нэвилл - Некоторые не уснут

Огонь горящего между ними костра потрескивал, отвлекая от царящей вокруг бескрайней темноты.

- Куда направляешься, дружище? - спросил старик, наливая дрожащими руками гостю черный, как нефть, кофе в жестяную банку из стоящего среди углей кувшина.

Солдат не ответил и не отвел взгляда своих бледно-голубых глаз от красной золы костра.

- У тебя фасоль подгорает. Давай уже, ешь, - наконец, сказал он.

Старик подчинился. Черпая длинной ложкой прямо с шипящей сковородки, он принялся засовывать фасоль в темную дыру в грязной бороде. Все это время он боялся оторвать свои большие, с прожилками глаза от солдата, который, сняв кожаные перчатки, обеими руками держал металлическую кружку.

Какое-то время они сидели молча, пока солдат не отвел взгляд от костра и не посмотрел на скудную провизию старика. Несколько мешков, перевязанных веревкой, две большие фляги, вероятно, опустевшие уже в первый же день после спуска с гор. Он видел других, со стертыми ногами и полуобезумевших от жажды, но несущих вдвое больше запасов.

- Тебе предстоит проехать еще пятьсот миль по пустыне. Думаешь, ты справишься?

Старик отложил сковородку в сторону. Достал из кармана рубахи трубку, такую же темную и маслянистую, как и те комки, которыми он принялся набивать ее глиняную чашечку толстыми, как кукурузные початки пальцами, с ногтями такими грязными, будто только что чистил ваксой башмаки.

- Собираюсь пополнить запасы у Праведников.

Лицо солдата напряглось. Он прищурился, взгляд у него посуровел настолько, что старик отвел в сторону глаза.

- Не называй их так. Праведниками. Они таковыми не являются.

Старик кивнул.

- Слышал, эти сукины сыны со своим Бригамом Янгом (американский религиозный деятель, второй президент Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, организатор переселения мормонов в район Большого Солёного озера и строительства Солт-Лейк-Сити – прим. пер.) трясут всех, кто проезжает через эти места, - сказал он, снова настороженно, но намеренно заговорщицки. - Только больше негде получить пищу. И припасы. В такой-то глуши.

Солдат молчал. Потом он вспомнил про чашку у себя в руке, отхлебнул и поморщился.

- Встречал кого-нибудь из них сегодня?

Старик опустил глаза.

- Не совсем уверен.

- Либо ты встречал их, либо нет. Так как же?

- Успокойся, дружище. Я всякое видел. Не лезу в чужие дела. Не с кем не ссорюсь. Со святыми Мормонами тоже. - Он посмотрел на эмблему на кружке солдата и сглотнул. - Вы - один из ополченцев Грея, из Миссури? Если это так, то я не мормон. Господом клянусь, сэр. Просто хотел купить у них кое-какую провизию, чтобы добраться до океана. Я...

- Я не ополченец.

Золотоискатель снова расслабился и стал посасывать свою незажженную трубку.

- Мормоны живут возле стоячей воды. У горы Тимпаногос. Слышал, обитают там с 47-ого года. Новое поселение. Называют его "Царство Божье". Сион Праведников. Если вы имеете на них зуб, то ищите их там.

Драгун сплюнул.

- Не все они под предводительством Бригама Янга. Есть другие, с похожим вероисповеданием. Держатся особняком. Неподалеку.

Старик присосался слишком сильно к черенку трубки. Плечи у него содрогнулись. Солдат пристально посмотрел на него.

- Ты не спросил моего имени.

Руки у золотоискателя снова затряслись. Он прочистил горло и еле слышно произнес:

- Я давно научился не лезть в чужие дела.

- Ты не спросил, потому что догадываешься, кто я. Верно?

- Я слышал кое-что про вас.

- И как меня сейчас называют?

Кожа золотоискателя будто покрылась песчаной коркой. Он опустил глаза и пробормотал:

- Послушайте, сэр. Я хочу поделиться с вами трубкой и лечь спать...

- Я не трону тебя. Пока будешь честен со мной.

- Да, сэр. - Старик осмелился снова поднять на драгуна глаза. - Поговаривают об одном человеке. О Всаднике. Называют его правой рукой Дьявола. Слышал, он собирается загнать Бригама Янга и его грешников-многоженцев прямиком в ад. Другие называют его Ангел-Разрушитель, будто он делает свою работу во имя Бога.

Золотоискатель перестал поглаживать грязной рукой свою мерзкую бороду.

Солдат улыбнулся.

- С ними должно быть покончено. А вот во имя Дьявола или Бога, кто знает? Но, похоже, для этой работы выбран я. И я здесь не ради Бригама Янга и его паствы. Сюда пришли еще и другие, вслед за своим проповедником.

В этот момент костер, словно сжался, втянув в себя обратно свет и тепло, словно одного упоминания о конкретном человеке было достаточно, чтобы потушить звезды. Казалось, будто из старика внезапно вытекла вся кровь, отчего загорелое лицо стало бледным, как у манекена.

- Ты видел черную лошадь? Видел черный экипаж? - спросил солдат.

Старика снова затрясло, будто ночной холод резко усилился от упоминания черного экипажа с черной лошадью. Он натянул одеяло себе на плечи. Некогда серое, теперь оно было неопределенного грязного цвета. Старик кивнул.

- И я стараюсь забыть про это.

Солдат наклонился ближе к костру.

- Удивительно, что ты видел это и все еще дышишь.

- Близко я не подходил. Нет, сэр. Это его вы ищите?

Солдат ничего не ответил.

Старик протянул вперед руку и указал пальцем на драгуна.

- Говорят, ангел наложил на них проклятье, и только ангел может его снять. Вы - ангел, солдат?

- Тот, кем я был раньше и тот, кто я есть сейчас - уже совершенно разные люди. Когда-то я был сержантом Эфраимом Лайлом. Драгуном. Кавалерия Соединенных Штатов. А теперь, можно сказать, я истинно инструмент мести. Но я - не ангел.

- Он забрал вашу жену? - спросил старик. Голос у него звучал неуверенно, но любопытство взяло верх над страхом.

Солдат подумал, что история их встречи будет рассказана снова, другими стариками у подножия гор, более старых, чем они сами, чем само время. И с каждым рассказом история будет меняться, пока никто уже не будет понимать, кем был солдат. Поэтому сказанное им не имело большого значения. Единственной в мире правдой является то, что ты видел собственными глазами. И эта правда никогда не прозвучит из уст другого глупца. Но, возможно, некоторые из его смертоносных намерений, должны быть озвучены. Сегодня ночью. Здесь. Он был уже близко. И возможно, это - последняя ночь в его жизни. Должно быть, последняя, учитывая, что утром его шансы будут ничтожно малы. Возможно, сегодня требовалось сделать последнее завещание.

- Сестру. - И едва он произнес это слово, как в груди у него защемило, и ему пришлось опустить голову, чтобы старик не увидел блестящие от слез глаза. Глаза, которые были открыты двадцать пять лет, но видели такое, что ни один человек не должен был видеть за все десять тысяч лет.

Поэтому драгун начал рассказывать не сколько для старого бородатого дурня, сколько для себя. Так чтобы, когда будет выпущена вся черная кровь, люди знали, что, она была пролита в целях чистых и праведных. И драгун, Эфраим Лайл, принялся рассказывать старому золотоискателю, что существо, скачущее на черной лошади впереди черного экипажа, больше не человек.