Анна Гале - Успеть до рассвета

– Я бы вышла, Мариш, – после паузы ответила Женька. – Только Витя женат, и давно, половина его имущества – на жене. Брак у них гостевой, отношения свободные, и обоих это устраивает. У Вити общие дела с её отцом и братом. В общем, разводиться ему – не вариант. Насколько я поняла, у него с женой хорошие отношения. И со мной хорошие. Если бы Витя мог жить сразу с нами обеими – так и было бы, – из трубки донёсся смешок. – Но многожёнство ни я, ни она не одобрим, поэтому живём так.

– А Игорь-то тебе зачем? – уточнила Маринка.

– А Игорёша даёт мне статус благополучной замужней дамы и деньги. Не уверена, что Витя смог бы выдернуть столько из семейного бюджета. Всё, об остальном поговорим завтра. Витя вернулся – купил ром, конфетки. Привет тебе передаёт.

– Ему от меня тоже.

– Надо будет вас познакомить. Пока-пока.

– Пока.

Маринка немного постояла у окна, вглядываясь в тёмную ночь. Фальшивое благополучие, фальшивая любовь, постоянные ложь и лицемерие. Она и сама играла по Женькиным правилам. Но больше не будет.

– Олюшка, – тихо позвала Маринка. – Ты тут?

– Куда же я денусь? – отозвался знакомый голос.

– Что-нибудь ещё вспомнила?

– Толком нет, только обрывки мелькают какие-то. Смотри!

Перед глазами у Маринки замельтешило так, что голова закружилась. Среди калейдоскопа неуловимых образов возник пьяный мужчина, с истерическим хохотом швыряющий под кровать письма. Затем он схватил лежавший на столе топор и двинулся к двери. Перед глазами всё снова закружилось.

– Это последний хозяин дома, – грустно объяснила Олюшка. – Он идёт к своей жене. Марина, пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы я не была такой, чтобы я пошла туда же, куда и другие после смерти.

Маринка прикрыла глаза: от беспорядочного мелькания начала кружиться голова.

– Постараюсь, – пообещала девушка. – Только знать бы ещё, что я должна сделать. Давай-ка для начала уничтожу все эти письма. Зачем вообще такое хранили?

– Никто не успевал их уничтожить. А когда их находили, я тут же возвращалась из тьмы. Я ничего не помнила, только была уверена, что в этом доме должна пролиться кровь. Марина, я ведь была совсем не такая. Я была хорошая…

– Знаю.

Мельтешение перед глазами, наконец, прекратилось. Маринка вытащила из-под кровати все бумаги и отправилась на кухню. Письма и записки жертв проклятого дома девушка жгла на конфорке старой газовой плиты – одно за другим. И постепенно с плеч спадал невидимый, но тяжёлый груз.

В огне последнего письма возникла маленькая чёткая картинка: Степан топчется по полу погреба, выравнивая вскопанную землю, а затем поднимается по лестнице в дом.

Случайное воспоминание? Или подсказка, что Маринке нужно туда спуститься? Девушка огляделась. Где теперь погреб с могилой Олюшки? И остался ли он вообще? Дом-то перестраивался!

– Олюшка, где вход? – спросила Маринка.

– Здесь, у стены, под окном. Посмотри, там есть ручка.

Из пола действительно торчала какая-то штука, больше похожая на рычаг, чем на дверную ручку. Незаметный люк в полу поддался не сразу, пришлось тянуть его изо всех сил. Когда крышка начала приподниматься, в нос ударил застарелый, концентрированный запах плесени.

Маринка закашлялась, но всё же открыла погреб. Запах оттуда шёл такой, что пришлось завязать нос и рот шарфиком. Спускаться не хотелось, приставная лестница выглядела очень сомнительно, но девушка всё же шагнула вниз. Деревянные перегородки под ногами скрипели и шатались.

Если лестница сломается – в погребе придётся просидеть до утра, пока не вернётся Игорь. При мысли об этом девушке захотелось вернуться наверх. Она заставила себя спускаться дальше. Ничего страшного, даже если одна из перегородок лестницы сломается. Другие-то останутся.

Подсвечивая фонариком на телефоне, Маринка шагнула на пол погреба – всё тот же, земляной, каким он был в видении. Девушка огляделась. Стены поросли белой плесенью и зелёным мхом. На полках выстроились грязные банки с какими-то вареньями и соленьями – явно очень давними, разукрашенными изнутри диковинными цветами и грибами из плесени.

Маринке стало не по себе. Погреб небольшой, получается, что она сейчас топчется по могиле Олюшки. Те, кто спускался сюда за припасами, даже не представляли, что ходят по человеческим останкам.

Девушка опустилась на корточки и положила руку на холодную землю. Решение пришло само собой. Маринка поднялась и огляделась в поисках подходящего инструмента. На глаза попался ржавый нож, неизвестно сколько времени провалявшийся на полке рядом с вареньями.

В погреб падал свет сверху, из кухни. Маринка пристроила телефон с фонариком около старых банок и снова села на корточки. Сырая земля оказалась достаточно мягкой, нож легко прокапывал широкие, глубокие линии. Они складывались в буквы, а буквы постепенно – в слова.

"Здесь была убита и похоронена Ольга…"

Маринка немного подумала. Что тут ещё можно сказать? Она ведь не знает ни когда это произошло, ни фамилии, ни отчества Олюшки.

Девушка решительно продолжила выцарапывать:

"Покойся с миром"

Вспомнив упавший на пол крестик из видения, Маринка выцарапала под надписью крест. Вот и всё, что она может сделать.

– Не знаю, Олюшка, что тут нужно сделать, – устало проговорила она. – Если что надумаешь, говори.

Ответом стало молчание. Маринка вслушивалась в тишину, ещё осознавая, что она означает.

– Олюшка? – осторожно позвала девушка. – Ты здесь?

Тишина.

Маринка с облегчением вздохнула. Кажется, дух проклятого дома отправился туда, куда уходят все умершие. Неужели всего-то и надо было – пожалеть Олюшку и вырезать несколько слов на земле, в которой она захоронена?

Маринка прислонилась к лестнице. Руки тряслись, ноги подкашивались. Девушка с удивлением поняла, что ей будет немного не хватать Олюшки. Их последний проведённый вместе день был вполне неплох.

Теперь жизнь сильно изменится. В ней не будет Игоря, и после всей этой истории наверно станет меньше места для Женьки. Надо будет найти какую-нибудь подработку – не у жены же бывшего любовника просить денег, в самом деле!

Маринка взяла в дрожащую руку телефон. По шаткой лестнице девушка поднималась медленно, осторожно – не хватало только ногу сломать на пути к новой жизни.

Из дома Маринка вышла глубоко за полночь. На кровати осталась короткая записка для Игоря:

"Прости, у меня изменились планы. Мы больше не будем встречаться".

Дорожная сумка отдавливала плечо. Маринка неспешно шагала к трассе. Ночь. Глушь. Ни одного человека. И как тут доберёшься до города? Мелькнула мысль вернуться в проклятый дом. Туда хоть можно попытаться вызвать такси…

– Иди смелее! – вдруг услышала девушка Олюшкин голос.