Анна Гале - Половинки одной судьбы. По праву победителя. О чем молчат легенды

Я неторопливо развернула "Вечёрку".

– Подожди, пока я засну, – предупредил муж.

Он подкрутил спинку кресла, чтобы устроиться поудобнее, закрыл глаза и тут же засопел. Я огляделась. Что собрался делать здесь любимый? С одной стороны от нас – торговый центр, утром в нём мало покупателей. С другой – дорога, по которой несётся поток транспорта. Не представляю, где Герберт хочет найти подходящий объект.

– В середине ноября в Марске пройдёт большая выставка-продажа сельхозтоваров, – я неторопливо принялась читать краткую сводку новостей. – Помимо орудий труда и технических новинок на ней будут представлены редкие породы домашней птицы и кроликов. Герберт, а мне было бы интересно посмотреть на кроликов, – оживлённо сообщила я, чувствуя себя полной дурой. – Может, сходим?

Взгляд поверх газеты на улицу. Ничего подозрительного, машиной никто не интересуется.

– Десятого ноября состоится открытие Марского оперного театра. Это долгожданное событие в культурной жизни нашего города, – продолжила я. – На сцене нового театра можно будет увидеть оперы Верди "Травиата", Чайковского "Евгений Онегин", Бизе "Кармен"…

Чтение прерывал дикий визг тормозов со стороны дороги и крики. Я оторвалась от мелкого газетного текста. Ого! Набитый людьми пассажирский автобус врезался в переполненную маршрутку так, что она перевернулась. Такая авария не могла обойтись без жертв. Я с интересом смотрела на происходящее. Может, Герберт задумал что-то в этом роде?

Из разбитого окна маршрутки начали вылезать люди. Им помогали случайные свидетели. Движение на дороге остановилось. Двери автобуса не открывались, и кто-то начал выбивать в нём стекла. Дорога быстро оказалась усеяна мелкими и крупными весело блестящими осколками. Приглядевшись, я поняла, что водитель автобуса без сознания или мёртв. Мужчина лежал без движения, уткнувшись лицом в руль. Что происходило в перевёрнутой маршрутке – мне не было видно. Наверняка шоферу и пассажирам на переднем сидении не поздоровилось. А тем, кто ехал стоя, – тем более.

– Сколько же там погибших? – прошептала я.

Эх, нам бы сейчас что-нибудь такое…

– Человек восемь, – ответил Герберт.

Он поцеловал меня и взялся за руль. Глаза любимого возбуждённо сверкали, дыхание стало учащённым, неровным.

– Поехали, звездочка, начало было удачным.

– Герберт!.. Так это сделал ты?!

– Кто же ещё? Это самый простой способ эффективного служения. А вот и наша новая стража, – он кивнул в сторону дороги. – Обращай внимание на эту машинку, ты её уже видела.

Я вздохнула. Похоже, это внедорожник Иоганна.

– Вижу, что узнала. Джип теперь перешёл к ним, – продолжил Герберт. – Если увидишь вдалеке похожую машину, когда я буду спать, – тут же буди.

"Рено" тронулся с места, быстро перемещаясь в потоке автомобилей.

– Да, подобные посланники Грааля – прямое оскорбление для меня, – сказал любимый через несколько минут. – Я оторвался от них без малейших усилий! Иоганн и его сын достали бы меня из-под земли, за такую катастрофу я бы уже отправился к Граргу за новым телом. Хотя они висели бы у нас на хвосте с самого начала. У меня вообще не было бы возможности что-либо сделать. А эти юнцы дали мне спокойно уехать и, судя по всему, гоняли чаи, пока не услышали вселение! Впрочем, через несколько лет они могут превратиться в опасных врагов… Семь, – вдруг произнёс он.

– Что?

– Семь погибших и трое в тяжёлом состоянии. После удачных служений в голове сама появляется информация о жертвах. А ты говорила – двести вселений.

– Но как тебе это удалось?!

– Легко. Я стоял у трассы и ждал маршрутку. Рядом должен был оказаться автобус или такое же маршрутное такси. Их водители гоняют так, будто правил дорожного движения не существует. Мне ничего не стоило внушить парню, чтобы подрезал автобус.

– Демон, – вяло улыбнулась я.

– Продолжаем? Газета большая, на день хватит. Кстати, тебе действительно хотелось посмотреть на редкие породы кроликов?

– Нет!

– А как насчёт оперного театра? Лили наверняка захочет выйти в свет, как минимум, на "Травиату" и "Кармен". Это её любимые оперы.

– Лиля любит оперу? – недоверчиво переспросила я.

Вот это неожиданность! Совсем не представляю рыжую ведьму в неудобном красном театральном кресле. Неужели Лиля может наслаждаться оперной арией, рассуждать, как мой отец, о достоинствах певческих голосов и ждать какой-то особо высокой ноты?

– Она – страстная меломанка, – подтвердил Герберт. – Никогда не упускает случая попасть на спектакль. Стоило мне один раз в начале совместной жизни случайно повести Лили в Итальянский театр в Париже – и пришлось ознакомиться с репертуаром всех выдающихся оперных театров мира. Между прочим, мы с ней были на премьере "Травиаты" в середине позапрошлого века. Помню, публика сильно возмущалась сюжетом, а Лили сразу сказала, что "Травиату" скоро оценят по достоинству и что её ждёт большое будущее. Я так понимаю, брать нужно по четыре билета? Синичка тоже любит оперу?

– Ага, "Лоэнгрина", – буркнула я.

– Этого здесь, к счастью, не поставят, – усмехнулся Герберт. – Совершенно не коммерческое произведение, у широкой публики восторга не вызовет. Думаю, против Верди и Бизе Синичка не станет возражать.

– Куда мы едем? – спросила я.

Машина мчалась уже в пригороде мимо каких-то огороженных складов. Жилых домов не видно. Тут вообще живой души не найдёшь, не то что достойного объекта!

– За город.

– Зачем?

– У нас, в конце концов, медовый месяц, – с улыбкой напомнил любимый. – Ты не забыла, звёздочка? Выбирай – машина или гостиница?

– Машина!

– Почему? В гостинице было бы удобнее.

– Ты заставишь меня потерять голову, а в гостинице тонкие стены, – я погладила его по плечу, спустилась к груди. – Мне потом будет неудобно. Да и в машине мы ещё не пробовали.

– Сейчас попробуем, – пообещал Герберт. – Есть тут одно симпатичное место. Не та поляна, не бойся, – добавил он. – Просто берег речки.

Скоро мы уже гуляли по берегу, бросая камушки в спокойную реку. Недолго ей ещё оставаться спокойной: погода начинает портиться. Солнце уже спряталось за облаками, небо заволакивают тёмные тучи.

В нескольких метрах от берега – старая роща, она тянется далеко, конца деревьям и кустам не видно. Среди серых стволов иногда белеют березы. Я углядела несколько ореховых деревьев, вокруг них в пожухшей траве устилают землю опавшие грецкие орехи и жёлтые и коричневые листья. Между деревьями в нескольких местах идут широкие тропы, по одной из них мы и заехали сюда.

– Нырнём? – весело предложил муж.

– Ты что? Холодно! – испугалась я. – Давай лучше орехов насобираем.

– Потом соберём, если захочешь, а ещё лучше – купим. Пошли, не думаю, что тебе будет так уж холодно. В любом случае, в Грарге не болеют. Если замёрзнешь – сразу выйдем.