Анна Гале - О чем молчат легенды. Утерянный изумруд святого Грааля

Несколько минут спустя мы оказались на большой, мощеной камнем площади перед огромным готическим каменным собором. Казалось, что его шпили уходят в самое небо, за облака. Собор украшали многочисленные кружевные узоры из красного камня.

Храм был очень необычный, похоже, что его строили мастера нескольких эпох, сочетая разные архитектурные стили. Здесь есть ассиметрия, не хватает одной башни, но как же красиво всё это выглядит!

– Потрясающе, – выдохнула я.

Как можно было без современной техники возвести такую красоту?

– Похож на Нотр-дам. Такой высокий…

– Это и есть Нотр-дам, только не Парижский, – отозвался Вильгельм. – А высота его почти полторы сотни метров. Богослужения там сегодня нет, но собор открыт. Сюда постоянно приезжают туристы. Хочешь, зайдём внутрь, смешаемся с какой-нибудь экскурсией?

– Хочу, только попозже.

Я жадно разглядывала собор, многолюдную площадь, необычные четырех-пятиэтажные разноцветные дома с прибитыми снаружи деревянными балками, палатки с сувенирами чуть в стороне.

– Балки для украшения? – я кивнула в сторону домов.

– Нет, такие дома называют фахверковыми. Балки – несущая конструкция, а пространство между ними заполняли самым разным материалом. Я тебе подробнее расскажу об этом в районе старой Франции, он состоит именно из таких домов.

Я перевела взгляд на сувенирные палатки.

– Почему там так много игрушечных птиц?

– Это символ города. Ты не устала? – Вильгельм заглянул мне в глаза. – Может, тебе где-нибудь присесть?

– Нет, я совсем не устала. Только пить хочется. Тут можно купить воды без газа?

– Да, я сейчас куплю и принесу, так будет быстрее. Оставайся здесь, только никуда не уходи.

– Хорошо, я буду около палаток.

– Возьми, может, захочешь что-нибудь купить.

Муж вложил в мою руку несколько монет и почти бегом покинул площадь. Зря я отправила Вильгельма за водой, могла бы и потерпеть, потом пошли бы вместе.

Я разглядывала сувениры на лотках. Везде привлекали внимание одни и те же забавные птички. Можно будет купить таких детям, когда им нужны будут игрушки.

Со стороны собора послышались громкие гитарные аккорды, но от палаток за спинами людей ничего не было видно. Кто-то грохотал на ударных, визжал, слушатели отвечали ему воплями. Пожалуй, слишком агрессивными. Все эти звуки под стенами древнего собора казались неуместными, странными, дикими. Неужели нет другого места для таких концертов? Я огляделась. Толпа уже запрудила почти половину площади и быстро увеличивалась. Откуда взялись все эти люди? Непохоже, чтобы здесь выступала известная профессиональная группа.

Странно, спокойно бродившие до этого по мостовой упитанные голуби внезапно как по команде дружно взмыли в небо. В тот же момент небольшая собака с визгом сорвалась с поводка и со всех лап ринулась прочь от толпы, стремясь покинуть площадь. За ней, что-то выкрикивая, мчалась хозяйка. Я проводила их растерянным взглядом. Что так напугало собаку и птиц? Громкая музыка, что ли?

Однако среди визгов явно слышались какие-то призывы. В чём они заключаются, я разобрать не смогла, но толпа взволновалась. Многие начали кричать, размахивать руками, в нескольких местах мгновенно начались драки. Настоящий потревоженный "тихий" омут!

Я растерянно смотрела на происходящее. Вот появились ещё какие-то люди, целая процессия, и тоже влились в общую массу, с ходу начав выкрикивать что-то своё. Что это они все не поделили? Музыка смолкла, шум стоял страшный. Кажется, кто-то требовал изменить или принять какой-то закон, кто-то желал кому-то наказания, а другие, напротив, требовали амнистии, причём немедленной. Всего за какую-то минуту всё вокруг стало непредсказуемым и опасным.

Господи, куда я попала? И почему я до сих пор тут стою? Вильгельм точно сказал бы мне бежать как можно дальше от разбушевавшейся толпы. Но ведь он вот-вот придёт сюда. Да муж с ума сойдёт, не обнаружив меня на площади! Надо двигаться в ту сторону, куда пошёл Вильгельм, может, мы с ним встретимся по дороге.

Вокруг творилось нечто невообразимое. Торговцы торопливо собирали сувениры, кое-кто убегал, бросив палатку с товаром на произвол судьбы. Толпа казалась единым целым, вырвавшимся из клетки зверем, беспощадным и жаждущим крови.

Из сгущающейся людской массы послышались крики боли и тошнотворный хруст костей. Я, придерживаясь края площади, двигалась к пока что тихой улочке. Только бы успеть, не попасть в эту мясорубку! И, главное, не упасть, если толкнут. Иначе конец, затопчут. Я уже была на полпути к кажущейся безопасности, когда в той стороне что-то хлопнуло и мирную улочку окутал густой дым.

Дымовые шашки?! И не только они. Судя по шуму и запаху, впереди, что-то горит.

– Там уже жгут автомобили! – возбужденно выкрикнул недалеко от меня женский голос. – Поможем в борьбе за демократические законы! Поддержим акцию протеста!

Машины-то тут причём? Чем их сжигание поможет этим сумасшедшим в борьбе? В ненормальности кричавшей – лохматой брюнетки ненамного старше меня с яростно выпученными глазами – у меня сомнений не было.

Теперь толпа теснилась в мою сторону, вокруг мгновенно образовался людской поток и увлёк меня за собой. Меня захлестывала паника. Надо собраться и попытаться двигаться с ними, подбираясь к краю, так, чтобы можно было при удобном случае выскользнуть. Хотя шансов на это у меня почти нет, свернуть некуда. Агрессивная людская масса двигалась прямо к дыму и гари и тащила меня за собой. Что они делают?! Они же загоняют сами себя в ловушку! Если там горят автомобили, то скоро могут начаться взрывы!

Я несколько раз пыталась выбраться из толпы, но вокруг уже напирали, толкали, рвались вперёд и выкрикивали противоречивые призывы. Я наступила на что-то мягкое, но не могла даже посмотреть вниз. Нога заскользила, я споткнулась, схватилась за кого-то, меня с силой оттолкнули…

На этот раз на ногах удержалась, но неизвестно, сколько я смогу продержаться в этой толпе. О том, на что я наступила, думать не хотелось. Надеюсь, это был какой-нибудь сувенир или чья-то сумка. Хотя я почти уверена, что это упавший человек, уже затоптанный в кошмарной давке. Я встретилась глазами с пустым взглядом парня с пирсингом на щеке. Зомбированный всем этим, что ли? И вон у той русоволосой девчушки лет пятнадцати такие же пустые глаза, и у лохматой брюнетки, которая, как заведённая кукла, не умолкая, призывает бороться за какие-то законы и поддерживать чей-то протест.. Как будто все они под гипнозом.

Если выберусь отсюда живой, спрошу у Герберта, почему так происходит, как возможно всего за полминуты превратить кучку сравнительно мирных любителей рока в агрессивную толпу…