Дин Кунц - Глаза тьмы

Так что при отъезде Тины Элиот испытывал чисто суеверный страх. И он понимал причину этого. С появлением Тины в его жизни на него свалилось огромное счастье, и досталось оно ему так быстро и так легко. Вот у него и не могло не зародиться подозрение, что судьба готовит его к еще одной трагедии. Он боялся, что Тину Эванс заберут у него, как забрали Нэнси.

Не в силах отогнать это мрачное предчувствие, он вернулся в дом.

Провел полтора часа в библиотеке, пролистывая книги с описанием различных процессов, уделяя внимание связанным с эксгумацией тела, которое, как это определял суд, «требовалось выкопать из могилы при отсутствии требований органов охраны правопорядка, исключительно по гуманитарным причинам, учитывая состояние некоторых родственников усопших». Элиот не думал, что у него возникнут какие-то проблемы с Гарольдом Кеннбеком, не ожидал, что судья потребует список прецедентных дел, поскольку необходимость вскрытия могилы Дэнни объяснялась простыми и понятными причинами, но тем не менее считал необходимым подготовиться к разговору. В Управлении военной разведки Кеннбек считался справедливым, но требовательным командиром.

В час дня Элиот подъехал в спортивном двухместном «Мерседесе S600» к дому на Санрайз-Маунтин, где проходил новогодний пикник. Над головой синело чистое небо, и Элиот пожалел, что не может сейчас взять «Сессну» и полетать несколько часов. Для полетов погода выдалась идеальной. Именно в такие дни, поднимаясь над землей, он ощущал себя абсолютно свободным человеком.

Решил, что в воскресенье, после эксгумации, если погода не изменится, слетает с Тиной в Аризону или в Лос-Анджелес.

При строительстве больших и дорогих домов на Санрайз-Маунтин архитекторы, как правило, «вписывали» их в окружающий ландшафт (сие означало наличие скал, цветных валунов, посаженных кактусов вместо зеленой травки, кустов и деревьев), признавая, что хватка человека на этом участке пустыни еще недостаточно крепкая. Вечерами со склона этого высокого холма открывался потрясающий вид на Лас-Вегас, но Элиот не находил других причин для того, чтобы жить здесь, а не в более старых, купающихся в зелени городских пригородах. В жаркие летние дни песчаные склоны здешних холмов дышали жаром и стать зелеными могли как минимум лет через десять. На этих коричневых холмах громадные дома торчали мрачными монументами древней, канувшей в Лету религии. И жителям Санрайз-Маунтин не следовало удивляться, обнаруживая во внутренних двориках, на террасах или у бассейна заглянувших в гости скорпионов, тарантулов, гремучих змей. А когда поднимался ветер, песок висел в воздухе, как туман. Валиками укладывался у окон и дверей, проникал в дом через вентиляционные отверстия на чердаке.

Пикник устраивал хозяин большого, в тосканском стиле дома, построенного на середине склона. На задней лужайке, у шестидесятифутового бассейна, поставили большой квадратный шатер. Одной из сторон, открытой, он выходил к дому. Оркестр из восемнадцати человек играл что-то веселое, расположившись в глубине ярко раскрашенного шатра. Человек двести гостей танцевали или гуляли около дома, еще под сотню веселились в двадцати комнатах.

Многие лица Элиот видел не в первый раз. Половину гостей составляли юристы и их жены. Хотя кому-то это могло и не понравиться, но здесь отмечали Новый год и прокуроры, и адвокаты (криминальные и по гражданским делам, специализирующиеся на налоговом и корпоративном законодательстве), и судьи, перед которыми первые и вторые яростно отстаивали свою позицию практически каждую неделю. На этот счет в Лас-Вегасе существовали свои правила.

После двадцати минут общения с коллегами Элиот нашел Гарольда Кеннбека. Судья, высокий мужчина с седыми вьющимися волосами, тепло поприветствовал Элиота, и они поговорили о своих хобби: готовке, малой авиации, спусках на плоту.

Элиот не хотел просить Кеннбека об услуге там, где его мог бы услышать с десяток адвокатов, и в этот день они не смогли бы найти в доме уединенного места. Поэтому они вышли из ворот и зашагали по улице, мимо автомобилей гостей, предпочитавших дорогие марки, от «Роллс-Ройсов» до «Рэнджроверов».

Кеннбек с интересом выслушал просьбу Элиота о получении разрешения на вскрытие могилы Дэнни. Элиот не стал говорить судье о зловещем незнакомце, досаждавшем Тине, чтобы не усложнять ситуацию. По его убеждению, эксгумация окончательно убедила бы Тину в том, что Дэнни мертв, а уж потом нанятые ею детективы из первоклассного частного бюро быстренько нашли бы человека, который мешал ей жить. Теперь же, чтобы объяснить судье необходимость эксгумации, он налегал на душевную боль и смятение, которые испытывала мать из-за того, что так и не увидела лежащего в гробу сына.

Бесстрастное, словно у хорошего игрока в покер, лицо Гарри Кеннбека не позволяло определить, проникся он сочувствием к Тине или нет. С минуту они молча шагали по залитой солнцем улице: Кеннбек обдумывал ответ. Наконец спросил:

— А как насчет отца?

— Я надеялся, что вы не спросите.

— Понятно, — кивнул Кеннбек.

— Отец будет возражать.

— Ты уверен?

— Да.

— По религиозным основаниям?

— Нет. За год до смерти мальчика они развелись. Развод не был мирным. Майкл Эванс ненавидит бывшую жену.

— Ясно. Значит, он будет возражать против эксгумации только с тем, чтобы насолить ей?

— Совершенно верно, — кивнул Элиот. — Никаких других причин. Никаких юридически обоснованных причин.

— Однако я должен учитывать желание отца.

— Если нет возражений по религиозным основаниям, в таких случаях закон требует разрешение на эксгумацию только одного из родителей.

— Тем не менее мой долг — защищать интересы всех, имеющих отношение к делу.

— Если у отца появится шанс подать протест, мы получим еще одну битву в суде. И она отнимет у суда много времени.

— Вот это мне не нравится, — задумчиво ответил Кеннбек. — Суд и так перегружен. У нас просто не хватает судей и денег. Судебная система трещит и стонет.

— А когда пыль осядет, моя клиентка все равно получит право на эксгумацию тела ее сына.

— Вероятно.

— Наверняка. У ее мужа будет только одна цель: причинить бывшей жене дополнительную боль, вставляя палки в колеса. Чего он добьется, так это отнимет у суда несколько дней дорогого времени, но конечного результата его протест не изменит.

— Гм-м, — Кеннбек нахмурился.

Они остановились в конце квартала. Кеннбек закрыл глаза, подставил лицо теплому зимнему солнцу. Наконец заговорил:

— Ты просишь меня пойти в обход правил.

— Не совсем. Я прошу выдать ордер на эксгумацию по просьбе матери. Закон это разрешает.

— И ордер, как я понимаю, нужен тебе немедленно.