Наталья Тимошенко - Дар

Когда он наконец отстранился, Лиза открыла глаза, видя перед собой все такое же серьезное и задумчивое лицо.

— Это было даже лучше, чем я себе представлял, — признался Юра.

Лиза улыбнулась.

— Так ты сделал это только ради того, чтобы поцеловать меня?

Он улыбнулся в ответ, продолжая гладить ее щеку.

— По-другому ты не соглашалась.

— Глупый.

— Мужчины часто делают глупости ради женщин, ты разве не знала?

— Не ради таких, как я.

— Только ради таких, как ты, это и стоит делать.

Лиза чувствовала, как против воли в груди разливается тепло. Ощущения были ни на что не похожи. Она стала Смертью, чтобы иметь значение, но это не сделало ее кому-то нужной. До встречи с ним. Ради этого стоило прожить сто лет в образе Смерти. Стоило проиграть Марку и Рите, чтобы сидеть сейчас здесь и понимать, что ее впервые любят.

Наверное, Юра это понял, потому что продолжил:

— У меня есть брат, он позаботится о матери. Мои друзья, надеюсь, будут помнить меня. Пациентов спасет кто-то другой. Сын вырастет, однажды влюбится и поймет меня. А о тебе есть кому позаботиться?

— Я не нуждаюсь в заботе. Ты разве забыл, кто я?

— Жаль, если ты действительно так думаешь. — Вторая его рука тоже переместилась на ее щеку. Теперь он держал ее лицо в своих ладонях и смотрел в глаза. Так близко, что она чувствовала бы его дыхание, если бы он еще дышал. — Я никого не бросал. Я лишь выбрал ту, которая нуждается во мне больше. И в которой больше нуждаюсь я.

— Но ты не можешь остаться со мной. Ты обычный человек, и после смерти должен уйти в другой мир, туда, куда полагается уходить всем душам. И куда мне ход пока закрыт.

В его взгляде Лиза внезапно увидела что-то такое, что дало ей понять: он предусмотрел и это.

— Я выяснил, что удерживает души в этом мире. И благодаря этому я смогу остаться с тобой столько, сколько будет нужно.

— Даже если это будут десятки лет?

— Даже если сотни.

— Однажды ты можешь возненавидеть меня за это.

— Не будем торопить события.

Лиза еще несколько секунд смотрела на него, а потом закрыла глаза, соглашаясь с ним. Юра снова коснулся ее губ в быстром поцелуе, а затем прижал к себе. Лиза с благодарностью обняла его. Она не будет торопить события. Спешка не приводит ни к чему хорошему, ей ли не знать? Пусть все идет так, как должно. Теперь, когда она больше не одна, ожидание вечного покоя не будет таким томительным.

До полуночи оставалось всего пятнадцать минут, на экране телевизора звезды вечного Голубого огонька пили шампанское и распевали песни, искусственно улыбаясь в камеру и готовясь передать слово Президенту, а стол в гостиной Леры и ее мужа еще не был накрыт. На нем в красивых вазочках стояли только салаты и закуски, горячее еще томилось в духовке. Лера ходила возле нее, как Соня вокруг подарков под елкой, и то и дело заглядывала внутрь.

— Да когда ж оно уже допечется?

— Если ты будешь все время открывать дверцу — никогда, — улыбнулась Рита.

Лера тяжело вздохнула и вытащила из холодильника бутылку шампанского.

— Хоть это отнесу, а то нет сил ждать, — прокомментировала она.

Идея встретить Новый год вместе исходила от Леры. Она сказала, что ее муж хочет познакомиться с ними. Рита видела напряжение между ней и Марком, но не выспрашивала, что именно они наговорили друг другу. То, что Марк иногда перестает следить за языком и говорит, что думает, она знала не понаслышке. Поэтому и не ожидала подобного приглашения, но, когда Лера позвонила ей вечером тридцатого декабря, отказываться не стала.

Бабушка все еще находилась в больнице, но уже чувствовала себя гораздо лучше. Рита не знала как, но Марку удалось уговорить ее не противиться посещению внучки. Конечно же, Рите хотелось ей помочь, ладони были невыносимо горячими все то время, что она находилась в ее палате, но она сдержалась. Марк долго мялся, но все же рассказал ей секрет, каким образом она может пользоваться даром без вреда для себя, и Рита поклялась, что не станет этого делать. Никогда она не сможет причинить вред другому человеку, чтобы помочь себе. У Сони этого дара нет, а значит, если у нее больше не будет детей, никому другому он не передастся, и никому не нужно будет делать такой выбор. А если дети еще будут, Рита поможет им выбрать правильно.

Уже утром следующего дня девочка вела себя как обычно, прыгала по квартире и с упоением рисовала яркими красками, никак не выдавая того, что случившееся на крыше повлияло на нее. И Рита, и Марк надеялись, что она ничего не запомнила или просто не поняла и не испугалась.

Хуже всего пришлось Марку. Забег по лестнице без трости привел к тому, что он совсем не мог теперь ступать на ногу. Для того, чтобы дать колену необходимый покой, на него пришлось наложить гипс, и теперь трость сменили два костыля, которые Марк изо всех сил ненавидел. Но Рита сдержалась и сейчас. Оказалось, не так уж это и сложно.

Леонид — или, как звала его Лера, Лео — сидел рядом с ним на диване и развлекал его разговорами. Поначалу Марк и Рита чувствовали себя неловко, но довольно скоро это прошло. Леонид оказался простым в общении, приятным человеком. Он даже просил звать его на «ты», но они пока не смогли перебороть себя. Пусть он выглядел несколько младше своих лет, в простых джинсах и легкой рубашке ему нельзя было дать больше пятидесяти, несмотря на седину в волосах, но они все же не забывали, что он почти ровесник отца Марка. Это Лера могла звать его как угодно, все же она с ним спит, а они предпочитали относиться уважительно.

Поначалу они вообще несколько опасались его и не знали, чего ждать от этой встречи. Что если он просто выбирал момент, чтобы заявить, что им лучше держаться подальше от Леры? Что он не хочет, чтобы они втягивали ее в очередные авантюры? Но время шло, а он ничего такого так и не сказал, даже когда остался с Марком наедине.

Мясо приготовилось ровно за пять минут до наступления Нового года и было подано на стол в тот момент, когда Президент уже начал произносить речь.

— Все такие красивые, один я как бомж, — в очередной раз проворчал Марк, когда в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь речью из телевизора.

Рита с улыбкой посмотрела на широкие спортивные штаны. Ни одни джинсы не налезали на гипс, поэтому ему пришлось надеть их. Все не переставали подшучивать над ним весь вечер, он притворно ворчал, провоцируя новые смешки.

— Ты, главное, не забудь, что как встретишь Новый год, так его и проведешь, — напомнила Лера.

Марк схватил с небольшой тарелки оливку и швырнул ее в Леру. Та успела увернуться, и маленькое мокрое пятно осталось на стене за ней. Мандарин, посланный ее рукой, задел Марку плечо, вызвав взрыв хохота. Леонид, конечно, ничего это не видел, но улыбнулся, догадавшись, что за столом происходит что-то веселое. Рита тоже смеялась, хотя привитые бабушкой правила и пытались бунтовать против такого рода развлечений. Точнее всех оказалась Соня. Пара конфет угодила точно в лоб сначала Марку, а затем и Лере.