Фрэнсис Вилсон - Перекрестья

Нет, этого он не мог позволить.

Обдумав то, что ему предстояло сделать, и подготовившись, Джек по скобам спустился к лифту. Дженсен шевелил руками. Но ноги оставались неподвижными. Скорее всего, сломан позвоночник... с повреждением спинного мозга.

Джек прекратил спуск, зависнув примерно в шести футах над Дженсеном и лифтом номер один. Осторожно развернувшись, он оказался спиной к ступенькам. Что-то его удерживало. И он вспомнил о Джейми Грант — как ей отрубили палец, как похоронили живьем, что она должна была чувствовать, утопая в бетоне...

Он прыгнул, нацелившись в лысую голову Дженсена, и услышал, как хрустнули позвонки, когда от его удара голова пробила крышку кабины.

Джека качнуло, но он успел ухватить один из кабелей и устоял на ногах. Перчатка стала черной от смазки. Встав на колени рядом с Дженсеном. он стянул ее. сунул в карман и сменил на свежую.

Затем он приложил два пальца к переломанной шее Дженсена, пытаясь прощупать пульс. Отсутствует.

Джек выпрямился и с силой перевел дыхание. С двоими из троих он посчитался. Остался только Брейди.

Он вскарабкался обратно на двадцать первый этаж, восстановил порядок вызова и поставил на место крышку смотрового лючка. Затем, миновав дверной проем и оказавшись на этаже, нажал кнопку спуска лифта. Когда шкивы пришли в движение, он стянул перчатки. Через несколько секунд он увидел внутренность кабины первого лифта, где из пролома в потолке на него смотрели остекленевшие глаза Дженсена. Из сломанного носа медленно сочилась кровь.

Не поднимая головы, Джек вошел в кабину и костяшками пальцев нажал кнопку холла. Голова Дженсена находилась выше угла обзора камер, так что любой наблюдатель мог утверждать, что бородатый человек в вязаной шапочке был в лифте один.

Когда лифт остановился и двери раздвинулись, Джек опять-таки костяшками нажал кнопку десятого этажа и вышел в холл.

— Роселли? — окликнул его дежурный Паладин. — Это Джон Роселли?

— Нет, я Роселли, Потерявший Слияние, — сказал Джек, направляясь к выходу. — А что, есть какая-то проблема? — позволил он себе добавить.

Это было последнее препятствие. Если удастся спокойно пройти мимо охранника, он свободен.

— Задержитесь. Где вы были?

Джек не замедлил хода.

— На Уровне Общения.

— Нет, вас там не было. Вы не появились перед камерами. Поэтому Великий Паладин отправился искать вас и...

Не останавливаться... только не останавливаться...

— Я только что расстался с Дженсеном. Он не упоминал о камерах.

Охранник уже поднес к губам рацию двусторонней связи.

— ВП Дженсен? ВП Дженсен? — Опустив рацию, он посмотрел на Джека. — Не отвечает. Где вы с ним виделись?

— Я оставил его наверху. Он хотел еще пройтись по этажу.

Когда Джек уже был у дверей, охранник вышел из своей будки и заторопился вслед за ним:

— Подождите! Вы еще не можете выйти!

— Да? А вот смотрите.

Джек толкнул двери и, оказавшись на тротуаре, двинулся в верхнюю часть города. Охранник держался за ним.

— Эй! Вернитесь! Великий Паладин захочет поговорить с вами.

Джек, не обращая на него внимания, продолжал идти в сторону дома. Ему ужасно хотелось спать. Машину он оставил на боковой улице. Убедившись, что Паладин Храма больше не преследует его, он сел за руль и включил зажигание.

Проехав с десяток кварталов, Джек развернулся и завел «бьюик» в парк. Откинув голову на подголовник, он сделал несколько глубоких вдохов. По телу прошла дрожь. Холодная черная ярость, которая все это время жила в нем, стихала и уходила, оставляя по себе лишь потрясение и усталость.

В таком состоянии он боялся сам себя. Не столько темных сил, во власти которых оказывался — их-то он как раз не боялся, — сколько запоздалого осознания, на что он способен. Порой он клялся, что никогда больше не позволит себе ничего подобного и, когда эти страсти запросятся на свободу, он безжалостно затолкает их обратно. Тем не менее, когда случалось неизбежное — когда наступал момент и он оказывался во власти этих сил, они захватывали и несли его.

Но впредь ему никогда не захочется заново пережить события этого вечера. Потребуется время, чтобы забыть их.

Лютер Брейди, как обычно, проснулся рано и двинулся в обратным путь. День для него начался с легкой головной боли — что и неудивительно после такого ночного загула, — но вскоре она прошла. Как всегда, проведя время с мальчиками, он чувствовал себя помолодевшим. Дайте ему хорошего, так сказать, напарника — и ему никогда не понадобится «виагра».

Он предпочитал приезжать еще до семи, когда в храме относительно пусто, и проскальзывать в свои апартаменты.

Но этим утром его ждал хаос — мигалки полицейских машин и «скорой помощи», озабоченные копы и врачи-реаниматоры.

Один из Паладинов узнал его и кинулся навстречу:

— Мистер Брейди! Мистер Брейди! Слава Ноомри, вы здесь! Это ужасно! Просто ужасно!

— Что случилось?

— Великий Паладин Дженсен — он мертв!

Лютера охватил ледяной ужас. Дженсен? Мертв? Он был самым ценным его помощником — преданным Опусу, бесстрашным и неутомимым в служении. Что он будет делать без него?

— Как?..

— Несчастный случай. Он упал в шахту лифта. Это было ужасно! Великого Паладина нашел ПХ Круз. Его голова... он размозжил голову при ударе о крышу одного из лифтов!

Несчастный случай...

Лютер почувствовал облегчение, потрясение отступило; напряженные мышцы расслабились. Какое-то мгновение — он сам не понимал, в чем дело, — он боялся, что Дженсен убит. Плохо, что он потерял человека, который был его правой рукой... но убийство вызвало бы бурю страстей в прессе. А вот несчастный случай... ну, тут и рассказывать в общем-то не о чем. Несчастные случаи происходят сплошь и рядом, где угодно и с кем угодно. Нет никаких оснований считать, что к храму дорментализма отнесутся как-то по-иному.

— Это в самом деле ужасно, — вздохнул Лютер. — Подлинная трагедия. Я должен подняться к себе и пообщаться со своим кселтоном.

— Полиция может захотеть поговорить с вами.

— Я поговорю с ней несколько позже. Сейчас я очень расстроен.

Что было более чем истиной. Он вложил в Дженсена массу времени, денег и сил. Тот был едва ли не самый близкий его соратник. Равных ему нет. И что хуже всего, придется перекраивать расписание Опуса Омега.

Дьявол и преисполняя! Именно сейчас, когда конец уже близок.

О том, кем заменить Дженсена, он побеспокоится позже. А сейчас надо дать указание Виде составить пресс-релиз. И пусть она подготовит несколько его выступлении для публики, каким великолепным, обаятельным и добрым человеком был Дженсен.

Ах да. Вот что еще ему нужно — пусть она выяснит, как звали Дженсена. Он должен знать имя человека, которого ждут торжественные публичные похороны.