Фрэнсис Вилсон - Перекрестья

Хорошая речь, подумал Джек, подписывая это соглашение.

Джек Фарелл не проронит ни слова.

Он позволил себя уговорить на пожертвование церкви пятисот долларов и еще пятьсот уплатил авансом за первые пять уроков Пробуждения. Атоор несколько смутился, когда Джек вытащил рулончик банкнотов.

— Мы предпочитаем чек или кредитную карточку.

Еще бы, подумал Джек.

— А вот я в них не верю.

Атоор моргнул:

— Но мы не привыкли принимать наличные или давать сдачи...

— Наличными — или вообще ничего, — сказал Джек, посылая через стол одну из тысячедолларовых купюр Роселли. — Уверен, вы найдете способ как-то справиться с этими трудностями. Обойдемся без всякой сдачи. Мне нужна только расписка.

Атоор кивнул и взял банкнот. Порывшись в ящике стола, он нашел книжку с бланками расписок. Несколько минут спустя Джек получил свою расписку и договорился о первом уроке Пробуждения на завтра в десять утра.

Атоор посмотрел на часы:

— Подходит время для ТП.

— Для чего?

— Торжественного Прославления. Вы сами увидите. — Атоор поднялся и пригласил Джека следовать за собой. — Идемте. Вам понравится.

Он провел Джека обратно в холл, где уже собрались несколько сотен дорменталистов в мундирах всех цветов и оттенков. Все они стояли, обратившись лицом к балкону, на котором расположился человек в небесно-голубом мундире.

— Это Оодара, КХ, — шепнул Атоор, и, прежде чем Джек успел спросить, он уточнил: — Контролер Храма.

— Но что...

— Для этого мы здесь. — Его глаза горели ожиданием.

— Сначала, — Оодара, КХ, произнес в микрофон, — была Неведомая Сила, и только Неведомая Сила.

Джек вздрогнул, когда сотни сжатых кулаков взметнулись в воздух и такое же количество голосов выкрикнуло:

— СИЕ ЕСТЬ ИСТИНА!

— И Неведомая Сила создала Мир, и это было хорошо.

Снова вскинутые кулаки, снова выкрики:

— СИЕ ЕСТЬ ИСТИНА!

— Неведомая Сила создала Мужчину и Женщину и наделила их чувствами, обеспечив каждого кселтоном, долей Своей Собственной Вечности.

Кивнув, Атоор улыбнулся и толчком заставил Джека вскинуть правую руку.

— СИЕ ЕСТЬ ИСТИНА!

Джек закрыл глаза. Только не говорите мне, что они собираются перечислять все догматы дорментализма. Пожалуйста, не надо.

— Вначале Мужчина и Женщина были бессмертны...

Ну да. Именно это они и собираются делать. Он подавил отчаянное желание с воплем выскочить на улицу. Он собирается слиться с массой дорменталистов и должен играть свою роль. Он стиснул зубы и, когда пришло время очередного вопля, вскинул кулак и заорал громче всех.

Длилось все это бесконечно.

— ...отказавшись от всех своих личных нужд и целей, дабы создать церковь дорментализма и принести в мир ее священную миссию.

— СИЕ ЕСТЬ ИСТИНА!

И тут все собравшиеся начали хлопать в ладоши и издавать радостные крики.

Что, все? Да. Наконец-то.

Атоор хлопнул его по спине:

— Разве не потрясающе? Разве не вдохновляет?

Джек расплылся в улыбке:

— Даже не могу передать, какое я испытал удовольствие. Как часто у вас проходят эти... м-м-м... ТП?

— Всего дважды в день. А хотелось бы побольше.

— Тогда было бы слишком, вам не кажется? Не знаю, смог бы я выдержать.

— Мы собираемся заснять одно из наших ТП, и больные лежачие дорменталисты не будут себя чувствовать отрезанными.

— Правда? Как плохо, что ЛР скончалась и не сможет срежиссировать.

Брови Атоора сошлись на переносице.

— ЛР?

— Лени Рифеншталь. Она бы все сделала потрясающе.

— Не думаю, что мне...

— Не важно. Это не имеет значения.

Через минуту Джек протолкался к дверям. По пути он помахал возбужденной Кристи.

Оказавшись на тротуаре, он принялся мурлыкать рефрен из «Свободы» Ричи Хэвена.

О'кей, Шаг Первый к познанию дорментализма сделан. Что же до проблемы сестры Мэгги...

Утром, выходя из дому, он нашел телефонный номер фирмы «Кордова лимитед, консультант по вопросам безопасности». И сейчас, двигаясь по Лексингтон-авеню, набрал его.

Ответила какая-то женщина. Когда Джек попросил к телефону мистера Кордову, ему было сказано, что тот на месте, но занят с клиентом. Может ли она принять послание? Джек осведомился, есть ли у него возможность договориться о встрече попозже днем. Очень жаль, но нет, мистер Кордова скоро уезжает. Но его можно записать на завтра. Джек сказал, что перезвонит попозже.

Отлично. А теперь домой — быстро переодеться, нанести легкий грим и бегом в Бронкс.

— "Из всех этих народов белги самые... самые смелые, потому что они... дальше всего..."

Сестра Мэгги подавила желание перевести девочке трудное слово. Вместо этого она просто похвалила ее:

— Продолжай, Фина. У тебя хорошо получается. Девочка подняла на нее большие карие глаза и затем снова углубилась в текст:

— "Дальше всех отдалились от... от культуры и цивилизации провинции".

— Прекрасно! Ты очень хорошо справляешься с текстом.

Так оно и есть. Маленькой Серафине Мартинес было всего девять лет, но она уже читала «Записки о Галльской войне» Цезаря — не бегло, конечно, но ее объем словаря латинских слов и понимание структуры предложений... Мэгги не помнила, чтобы кто-нибудь из девочек ее возраста обладал такими способностями. Помогало и знание испанского, но тем не менее...

Сильной стороной Фины был не только язык. Она поистине с волшебной легкостью расправлялась с математикой и уже решала простые алгебраические задачки.

Сомнений не было: эта девочка была самым талантливым ребенком из всех, кого Мэгги встречала за двадцать лет преподавания. Самой примечательной ее чертой была потребность в знаниях. Мозг ее был как губка, поглотавшая все, до чего она могла дотянуться. Девочка в самом деле жила этими встречами с Мэгги — трижды в неделю после школы.

— Думаю, на сегодня хватит, Фина. Ты отлично потрудилась. Сложи свои вещи.

Она смотрела, как Фина запихивала учебник латыни в свой огромный раздутый рюкзак, который, должно быть, весил не меньше ее самой. Ну, может, не так уж много. В Фине еще чувствовалась детская пухлость, но в этом году уже меньше, чем в прошлом. И неужели под тканью строгой школьной формы уже обозначились груди?

В школе Фина особенно не выделялась. В начальной школе Святого Иосифа косметика не разрешалась, но некоторые девочки потихоньку начали пользоваться теми скромными средствами, что имелись в их распоряжении: укорачивали рубашечки, подворачивали гольфы до щиколоток. Фину все это не волновало. Пренебрегая модой, она продолжала носить короткие волосы, рубашка ее была чрезмерно длинна, а гольфы доходили до колен. Но у нее было много подруг: ее улыбчивость и прекрасное чувство юмора гарантировали, что она никогда не будет изгоем общества.