Фрэнсис Вилсон - Перекрестья

Прежде чем Джек успел ответить, лифт остановился, но двери не открылись. Он заметил, что на индикаторе этажей горела цифра «21».

— Авария?

— Нет, нас просто проверяют.

Джек обвел взглядом верхние углы кабины и заметил слева зеркальное полушарие. Камера слежения. Похоже, что Лютеру Брейди не нравилось, когда к нему неожиданно вваливались компании.

Кабина, снова начав движение, остановилась на двадцать втором. Створки раздвинулись. За ними тянулся холл со сверкающим паркетом и дубовыми панелями стен. За распахнутыми дверями впереди простиралось обширное пространство, залитое солнцем. Справа, за столом черного дерева, сидела юная секретарша в сером мундирчике.

— Нас ждут, — сказал Дженсен.

Секретарша понимающе кивнула:

— Конечно. Подождите здесь. Я сообщу о вас.

Но Джек, не обращая внимания на оклики Дженсена и секретарши, продолжал двигаться, как мотылек, летящий на свет. Миновав двери, он оказался в комнате с высоким потолком, также отделанной дубовыми панелями. Яркий свет, льющийся из световых люков на потолке и из окон, заставил его прищуриться. Он заметил, как слева сдвинулись двери хромированной стали и в их проеме мелькнуло что-то вроде гигантской сферы.

Из-за огромного стола у окон поднялся человек со знакомой внешностью. Джек знал его по телевизионным клипам, которые обычно сопровождались бодрым саундтреком. Но такого выражения его лица он раньше не видел: Лютер Брейди был в ярости.

— Я пыталась остановить его, мистер Брейди, — переводя дыхание, из-за спины Джека сказала секретарша, — но он не слушал.

Гнев исчез с лица Брейди так же быстро, как и появился. Он с широкой улыбкой вышел из-за стола и направился к Джеку.

— Все в порядке, Констанс, — отмахнулся он от секретарши левой рукой, а правую, приблизившись, протянул Джеку. — Наш гость, как выясняется, непредсказуемая личность.

Констанс вышла, прикрыв за собой дверь. Дженсен остался. Он стоял, раздвинув ноги и сложив руки перед собой, напоминая черного каменного идола.

— Прошу прощения, — сказал Джек. — Я не собирался вваливаться сюда. Просто... ну, вы понимаете... мысль о личной встрече с Лютером Брейди... и все мои хорошие манеры вылетели в окно. Честное слово, я извиняюсь.

— Отнюдь, — сказал Брейди. — Это я... — быстрый взгляд в сторону Дженсена, — это мы должны извиниться перед вами за вчерашний прием.

— Давайте забудем его! — Джек сжал кисть Брейди обеими руками и от души потряс ее. — Для меня это такая честь, сэр!

Горделивое выражение Брейди давало понять, что он полностью согласен со словами гостя.

— Но вы меня поставили в сложное положение, сэр. Вы знаете мое имя, а я ваше — нет. — Он засмеялся. — Я же не могу звать вас Джек Фарелл, не так ли?

— Я Джейсон... Джейсон Амурри.

— Джейсон Амурри, — медленно повторил Брейди, словно перекатывая на языке незнакомые звуки.

Ну, ты мастер, подумал Джек. Большой мастер.

Вне всяких сомнений, Брейди и Дженсен уже все знали о Джейсоне Амурри, но Брейди разыграл великолепное представление.

В задачу Эрни входило разыскать богатого затворника лет тридцати, фотографии которого никогда не появлялись в прессе. И он был неподдельно горд, обнаружив Джейсона Амурри.

Эрни сообщил, что Джейсон — младший сын магната-судовладельца Альдо Амурри (не уровня Онассиса, но где-то рядом), с личным состоянием в районе пары сотен миллионов; прекрасные цифры, но они станут еще красивее, когда он унаследует компанию папочки. Не в пример старшему брату, Джейсон отнюдь не был прожигателем жизни и чурался светских развлечений. Он был скорее отшельником, который провел большую часть последних десяти лет на континенте, в основном в своем швейцарском шале. Поэтому он и не представлял интереса для папарацци, и общество практически не знало, как он выглядит.

Джека все это более чем устраивало.

Брейди продолжал вдохновенно играть свою роль:

— Должен сказать, что Джейсон Амурри — весьма красивое имя. Почему же вы скрывали его?

— Ну... я как-то смущался. — Как бы Джеку хотелось уметь в нужный момент покрываться румянцем. — Я читал статьи, в которых говорилось... ну, вы знаете... что вашей церкви нужны только... вы понимаете... только деньги.

— Чтобы их кселтоны никогда не слились воедино! — Брейди потемнел от гнева. — У дорменталистской церкви много врагов, но ни один из них не осмелился вступить с нами в спор — в самом ли деле жизнь наших членов становится лучше после их союза с церковью, воистину ли наши добрые дела превращают мир в более хорошее место для житья. Почему не осмелился? Да потому, что все наши враги знают — им этот спор не выиграть. Поэтому они и нападают на нас, пуская в ход грязные инсинуации, двусмысленные намеки и прямые оскорбления. Они знают, что мы не будем отвечать им тем же самым. Мы не можем открыть им свои данные,

не нарушив святой пакт доверия между церковью и ее членами.

Не стоило и сомневаться, что Брейди обладал даром убеждения. Даже Джек поймал себя на том, что хочет поверить ему.

— Думаю, что в глубине души я всегда знал это, но я просто... ну, как бы... — Он очень убедительно состроил виноватое выражение и отвел взгляд в сторону. — У меня есть кое-какие деньги... и я не хотел, чтобы кто-то думал, будто дело в них. Мне хотелось, чтобы ко мне относились как к обыкновенному человеку.

Брейди засмеялся и хлопнул Джека по плечу.

— Так и будет. Все мы здесь начинали как самые обыкновенные люди. И лишь на Лестнице Слияния становится ясно, кто мужчина, а кто мальчик.

Джек уныло понурил голову:

— Не знаю... тот урок Пробуждения произвел тяжелое впечатление. Та бедная мышка...

Брейди с силой сжал плечо Джека.

— Я осознаю, что кое-кто из нас обладают большей чувствительностью, чем другие, и вы уже обрели печальный опыт... — Он задумчиво помолчал и устремил взгляд в пространство над плечом Джека. — Что вы думаете, ВП Дженсен? Не взяться ли мне самому?

— О, я даже не знаю, как вы справитесь, сэр, — проворчал Дженсен из-за спины Джека. — У вас такое напряженное расписание... не представляю, где вы найдете время.

Голос Дженсена звучал так, словно он читал текст с телесуфлера.

— Знаете что? — Брейди отвернулся от Джека и подошел к окну, где и остановился, широко раздвинув ноги и сцепив за спиной руки; в такой позе он постоял немного, обозревая город. — Мне придется найти время.

— Не понимаю, — произнес Джек.

Брейди повернулся. Его бледно-голубые глаза, устремленные на Джека, ярко вспыхнули.

— Я собираюсь лично провести вас через процесс Пробуждения.

Джек пошатнулся, словно у него подкосились ноги.

— Нет! Я не могу в это поверить!

— Верьте! — приблизился Брейди. — Под моим руководством вы, не теряя времени, пройдете уровень Пробуждения и обретете форму готовности к подъему по Лестнице Слияния. Но первым делом вы должны поведать мне, почему вы хотите присоединиться к нашей церкви. Что, по вашему мнению, мы сможем сделать для вас из того, что вам самому не под силу? Каковы ваши цели?