Фрэнсис Вилсон - Перекрестья

— Есть какая-то особая причина? Вы же знаете, Билл считает заботу о рычаге своей обязанностью.

— Знаю. Но эта женщина оскорбила церковь в печати — назвала ее идиотизмом, помнишь? — и пыталась уничтожить все, ради чего мы работали. Десятилетия борьбы и трудов пошли бы прахом, вылези она на люди со всем, что ей удалось узнать. Она была у меня бельмом на глазу с того черного дня, как появилась на пороге храма. И я считаю честью, что могу вознаградить эту опасную личность по заслугам.

Дженсен кивнул:

— Я скажу Биллу.

Лютер старался не принимать слишком близко к сердцу тексты Грант. Он не испытывал потребности лично опускать рычаг. Он мог позволить Благдену заняться им, если уж ему это так нравится. Ведь главное было в знании того, что эта сука больше не напишет и не произнесет ни одного критического слова о церкви. И на этом можно поставить точку.

Но оказалось, что нет.

Над головой Джейми качнулась тень, и она услышала какой-то звук. Вывернув шею, она увидела, как большая полусфера опускается на открытый конец цилиндра. Глухо вскрикнув — рот у нее был забит кляпом, — она опустила голову и увидела, как к ней поползла густая влажная струя серого бетона.

Его комковатое тесто, булькая и вздымаясь, дюйм за дюймом ползло по стенкам цилиндра, после чего растекалось по полу.

Бетон собирался всего в нескольких футах от ее ног и поднимался с неумолимостью прибойной волны. Джейми понимала, что жить ей оставалось всего несколько секунд. Часть ее существа покорно приняла эту неизбежность, но другая часть отказывалась сдаваться. Она отчаянно боролась с веревками, стараясь ослабить хоть одну из петель, но чувствовалось, что ее привязывали к прутьям арматуры со знанием дела... тот, кто знал, что и для чего это делает... и кто уже занимался этим раньше... больше чем один раз...

Вне себя от ужаса, она осмотрелась. По обе стороны от нее шли вертикальные швы. Этот цилиндр не существовал в виде цельного куска — две половинки цилиндра были смонтированы воедино. Если она сможет вытолкнуть наружу край одной из них, хоть немного раздвинуть шов, то, возможно, вздымающийся бетон просочится наружу, а давление его растущего веса вызовет вздутие на стенке цилиндра, а может, и вообще прорвет шов, так что цемент перестанет подниматься и выльется наружу.

Она широко, до предела, развела руки и, не обращая внимания на боль от врезавшихся в тело веревок, все же дотянулась до швов.

Бетон уже заплескивался на ее голые ступни. Как ни странно, его теплота едва ли не успокаивала.

Она надавила сильнее. По стержню арматуры скользнул один из узлов. Немного, но ей хватило, чтобы дотянуться до швов по обеим сторонам. Она все еще испытывала сильную боль в левой руке, но преодолела ее, напрягла все мышцы и пустила их в ход.

Волна теплого цемента поднялась уже до бедер и подползала к талии.

Она застонала сквозь кляп — из обрубка мизинца на левой руке снова хлынула кровь. Не обращая внимания на мучительную боль, она с силой нажала направо и налево — и получилось! Небольшой отрезок правого шва выдавился наружу, пропустив тонкий лучик света.

Бетон уже ласкал ее голые груди и подступал к горлу.

Толкай же! Дави!

И Джейми продолжала давить, даже когда густая масса подступила к подбородку и захлестнула ее с головой, залив ноздри и залепив глаза.

На этом бетонном заводе не происходило ничего интересного — по крайней мере, для Джека. Брейди и Дженсен, уединившись, о чем-то переговорили тет-а-тет, в стороне от остальных, после чего присоединились к четверке. Небольшая дискуссия — скорее спор, — после которой Брейди подошел к стене и решительно опустил рычаг. Через несколько секунд из раструба шланга потек цемент, заполняя цилиндр отливки.

Нет, не цемент — бетон. Садовник, на которого Джек работал в юности, всегда поправлял его, когда он делал эту ошибку: цемент — всего лишь часть бетона, связующий компонент. Когда в него добавляют песок и гравий, вот тогда он и становится бетоном.

Похоже, что в трубе обнаружился небольшой дефект. Джек заметил струйку густой серой массы, которая поползла из одного шва — словно мозг из пулевого отверстия. Но струйка была небольшой и скоро прекратилась.

Никаких следов Джейми Грант.

Пока все были заняты производством колонны, Джек подобрался к машинам. Короткими вспышками света он освещал их салоны спереди и сзади — пусто — и затем тянул дверцы. «Таункар» Дженсена и «инфинити» оставались открытыми. Он проверил их багажники, но Джейми там не было.

Он простучал багажники «мерседеса» Брейди и «сааба».

— Джейми? — говорил он. — Это Джек. Если ты внутри, подай знак.

Тишина.

Джейми могла быть где-то на территории завода, но Джек сомневался. Это было действующее предприятие. Джейми отсутствовала весь день, и он не видел, каким образом ее можно было тут прятать. Слишком велик риск, что кто-то увидит ее и узнает. Ее лицо мелькало во всех выпусках новостей.

Нет, ее доставили в какое-то другое место. Полностью изолированное.

Ему оставалось лишь надеяться, что она не пострадала от их рук.

Отправившись в обратный путь, он поднялся на холм. На этот раз, когда дорменталисты начнут разъезжаться, он проследит за Дженсеном. Если кто и знает, где Джейми, если кто и может привести Джека к ней, то это Великий Паладин.

Он добрался в темноте до своей машины, залез в нее и стал ждать.

— Джек, присядь, пожалуйста, — сказала Джиа. — Я из-за тебя нервничаю.

— Прости. — Джек заставил себя присесть на краешек стула у кухонного стола.

— Съешь булочку. Ты ни к одной не притронулся.

Когда их распорядок дня совпадал, Джек любил ранним субботним или воскресным утром заскочить к Джиа с коробкой сладких булочек.

Он выбрал круассан в жженом сахаре, с хрустящей корочкой, мягкий и белый внутри. Но голоден он не был.

— Сегодня утром ты хорошо выглядишь, мама, — сказал он Джиа.

Так оно и было. Лицо ее посвежело, вернулась былая энергия.

Она улыбнулась:

— Спасибо. Я в самом деле чувствую себя куда лучше. Оправилась от гастрита быстрее, чем предполагала. Осталось привести в порядок анализ крови.

Вики засмеялась. Джек посмотрел на нее. Она сидела у дальнего конца стола, читая книгу, которую Джек купил ей в прошлом месяце. Она только что расправилась с булочкой в сахарной пудре — своей любимой, — от которой у нее остались снежно-белые усики. Скорее всего, она несчетный раз перечитывала «Сказку о Драконе из заварного крема» Огдена Нэша.

— Что тебя рассмешило?

— Послушай, — улыбнулась ему Вики. — «Мяу!» — заорал Инк и «Ой!» — заплакала Белинда, потому что пираты уже лезли на нос". — Она снова засмеялась. — Пираты на нос! Мне нравится этот кусок.