Анастасия Румянцева - Тайны Вивьен [litres]

Артур кивнул и завел машину. Он осторожно влился в автомобильный поток, надеясь, что китаец не слышит, как отчаянно бьется его сердце, и тоскливо вспоминал бурную молодость и глупое стремление стать членом Секты.

Сектант молчал на протяжении всего пути. Очнулся только когда они выехали за пределы города и подъехали к поместью, причудливой «г» – образной формы. Оно пряталось за густыми лесами, которые когда-то входили в собственность хозяина особняка. Теперь же принадлежали королю.

Артур затормозил на остановке недалеко от дома, окна которого были зашторены все до единого. Вышел из машины, гравий хрустнул под начищенной до блеска обувью. Легкие наполнились свежим лесным воздухом.

А ведь это все могло быть моим.

Могло, если бы он родился в другой ветви родословной. В реальности он всего лишь Тишин. Без княжеского титула и наследства.

– Шагай, – рявкнул сектант, и Артур неохотно повиновался.

Чем ближе он подходил к поместью, тем сильнее бросались в глаза следы угасания. Штукатурка потрескалась, каменные статуи здания покрылись черной плесенью. Цветы без ухода давно перестали расти на клумбах. Широкие дубовые двери скрывали штаб Секты «Просветленных», а не жилой дом.

Китаец трижды постучал круглой ручкой-молоточком с львиной пастью по двери и произнес тот же пароль. Им открыли, и Артур вошел в темное сырое помещение, некогда бывшее просторной парадной комнатой. Другой сектант в сером облачении и маске молча подал два похожих балахона. Тишин попытался скрыть брезгливость, когда накидывал одеяние, и почти с облегчением надел маску. Теперь он – один из многих сектантов. Без лица и без имени.

Уже знакомыми коридорами они шли к круглой зале, где за длинным столом восседал Глава Секты. В отличие от обычных сектантов, его балахон был белого цвета, как и маска, а капюшон прятал голову. Пальцы унизаны золотыми перстнями. Несмотря на белоснежный облик, Артуру так и хотелось назвать его «Серым кардиналом». Кроме Главы, за столом восседали советники и вели непринужденную беседу о политике в Русамии. Стол из красного дерева заставили бокалами с красным вином и пепельницами. От сигар сектантов в воздухе вился блеклый дым, наполняя зал горьким запахом.

Китаец ввел Артура и встал возле двери, занимая место охранника. А Тишин остался стоять в конце стола, чувствуя, как семь пар глаз неотрывно уставились на него. Он напоминал провинившегося ученика. Наверное, для Главы он и был таковым.

– Рад снова видеть тебя, мой друг, – ласково произнес Глава, и его полные губы растянулись в добродушной улыбке. – Вижу, ты напряжен. Не бойся. Садись. Хочешь вина или сигару?

Артур отрицательно качнул головой и сел на жесткий стул с твердыми подлокотниками. Ноги дрожали.

– Тогда мы с удовольствием послушаем твой отчет по делу «АМ».

Советники тихо переговаривались между собой, но из-за стука в висках все звуки для Артура слились в монотонный шум. Он выдохнул:

– Я сделал, как вы велели, но реакция оказалась непредсказуемой. Вместо доверия «Объект» теперь… ненавидит меня.

Произнести слово «ненавидит» было непросто. Язык цеплялся за зубы, а перед глазами вставали прекрасные любимые глаза…

– Хм… – Глава задумчиво почесал подбородок. – Повтори дословно, что ты сообщил «Объекту»?

– Что некий богатый мужчина возжелал «Объект» и заказал его Секте. Я должен был доставить «Объект» к нему, однако не смог. Я рассказал, что нахожусь в Секте «Просветленных», которые требуют выполнить заказ в срок, иначе меня убьют. Либо я должен отыскать утерянную реликвию – фарфоровую статуэтку, чтобы восстановить доверие и сохранить себе жизнь.

Да, почти так и сказал. Почти.

– И ваша история не подействовала на хрупкое сердце «Объекта»? – удивился один из советников. Он сидел справа от Главы, и на его жирном лице маска напоминала детскую игрушку.

– Видимо, нет.

– Значит, мы ошиблись, и «Объект» вовсе не пылает к вам любовью, – с сожалением заметил Глава.

– «Объект», – сказал Артур, правда, от этого слова зубы сводило болью, – в последнее время эмоционально нестабилен.

У «Объекта» есть имя, хотелось закричать ему, но он знал правила. Никаких имен.

– А может быть, она уже нашла ее? – испуганно зашептались советники, позабыв о правилах. «Объект» – всегда мужского рода.

– Тогда мы опоздали?

– Быть может, не стоило все затевать с самого начала? Не зря же предыдущий Глава отказывался вести поиски реликвии.

– Поэтому он больше не руководит Сектой, – ледяным тоном заметил нынешний Глава. Его доброжелательность как рукой сняло. – Мы найдем реликвию. Эта сила должна принадлежать Секте, а не Ордену. Нельзя упускать шанс. Тем более когда у нас есть свой человек в логове врагов, – и он снова устремил пронзительный взгляд на Артура. – Правильно ли я говорю?

Тишин заторможенно кивнул. Страх не позволил ему расцепить онемевшие губы.

– В чем выражается нестабильность «Объекта»?

– Он ненавидит меня. Ненавидит жену брата, безумно ревнует к ней.

– Почему?

– Не знаю. – Артур вспомнил утренний разговор с Авророй. Он отчаянно хотел помочь ей, но не понимал как.

– Как вы думаете, жена брата может что-либо знать о реликвии? – спросил Глава.

Артур вздрогнул.

– Нет, – слишком громко произнес он. – Она никак не замешана в этой истории!

Но его слова не убедили Главу. Мужчина переплел пальцы, усыпанные кольцами, и молча буравил взглядом стол.

– У вас неделя, сектант, чтобы отыскать реликвию, – наконец заявил он. – Ровно неделя. Иначе нам придется применить крайние меры.

Артур снова кивнул и на секунду прикрыл глаза. Что за крайние меры, он знать не хотел.

– А мы проверим новый «Объект». Нельзя исключать его из игры. Как правило, за женской ревностью всегда кроется намного больше, чем они хотят показать.

От этих слов Артур внутри похолодел и в очередной раз проклял тот день, когда вступил в Секту.

Лилия бродила по поместью, пока ноги сами не привели ее к портрету покойной графини Маврос и ее дочери. Она смотрела на улыбающееся лицо девочки и с содроганием вспоминала их первую встречу. И вторую. Лили была настолько поглощена собственными переживаниями насчет свадьбы, что забыла спросить, что за ребенка она видела. И это оказалось к лучшему. Хотя вопрос Феликса, видела ли она ее раньше, был более чем странным. Лили вздохнула и бросила тоскливый взгляд в глубь коридора. Поскорее бы закончились выходные и начались репетиции. В работе она сумеет отвлечься от… жизни.

Перед глазами вновь расцвело перекошенное яростью лицо Авроры, и Лили устало прислонилась к стене. Столько злобы и ненависти. Оставалось недоумевать, чем она их заслужила?