Анастасия Румянцева - Тайны Вивьен [litres]

– Но почему вы будете плохой женой? Почему?

– Потому что по-другому нельзя.

Она не солгала. А он – ослепленный любовью глупец, до сих пор верит, что сможет все изменить.

Лили сжимала подушку в объятиях, душила от бессильной злости. Яркая луна светила в окно как наглое око, которое заглядывало в самую ее сущность. Почему жизнь заставляет Лилию причинять другим боль? Она продала свое сердце ради жизни матери и ни разу не пожалела. Но так тяжело хранить молчание. Если бы она могла рассказать ему, если бы он узнал правду, то не смотрел бы на нее с таким отчаянием и обидой.

Она закрыла глаза, но сон не шел. Отказывался дарить хозяйке блаженное забвение на короткие часы. И так каждый раз после разговора с Феликсом. Ее душа – не железная. Она тоже болит. Но эти мучения становятся лишь невыносимее. К ним невозможно привыкнуть.

Натан, Феликс.

Ей стоит сбежать не просто из страны. А заточить себя в камеру-одиночку, чтобы избежать любого контакта с людьми. Или изуродовать себя, и тогда никто больше не влюбится в нее. Абсурдные идеи.

Лилия всхлипнула. Она давно не плакала. Уже и забыла, как слезы щиплют веки, а затем теплыми прикосновениями скатываются по лицу. Ничего не помогало.

Даже открытие, что Кир Маврос оставил послание для потомков, не утешало. Да. Надписи на портрете и кольце связаны, но сейчас у Лили не было ни сил, ни желания, чтобы понять как.

Она натянула на себя одеяло, чтобы скрыться от бледно-голубого диска луны. В спальне царила пугающая тишина, и когда Лили услышала шепот, мурашки заструились по рукам.

– Аврора погибнет… Аврора погибнет! Спаси ее.

Лилия откинула покрывала и увидела в лунном свете силуэт женщины. Она сразу узнала мать Феликса и Авроры. Графиня мерцала в темноте, и сквозь нее просвечивались предметы, словно она собрала последние силы, чтобы явиться к Лили.

– Спаси, – простонала женщина.

– Я делаю все, что могу! – вскрикнула Лилия и встала с кровати. Длинная ночная рубашка белого цвета запуталась в ногах.

– Нет. Не все. Прямо сейчас. Иди и спаси мою дочь, – прошептала графиня и исчезла.

Несколько секунд Лили стояла на месте, пытаясь осмыслить слова духа, а затем сорвалась с места. Босыми ногами она ступала по холодному полу, покрытому тонким ковром. Бежала по путаным коридорам и сама напоминала призрака в белом одеянии, едва ориентируясь в сумраке. Сердце вылетало из груди, голова кружилась. Что-то произошло с Авророй, и если она не поспешит… Словно в тумане, Лили распахнула дверь в комнату девушки и вбежала внутрь. Крик застрял в горле. Как обезумевшая она протянула руку к Авроре, стоящей на подоконнике распахнутого окна. Пеньюар развевался от холодного ветра, который порывами врывался в поместье.

– Аврора, нет!

Но девушка уже шагнула в пропасть.

Русамия. Велидар. 1859 год

Вкус еды не ощущался. Горячий чай обиженно остывал на столе, а ароматные ванильные булочки беспомощно пытались пробудить аппетит. Вивьен механически жевала, но мысленно находилась далеко. Слова Кира не долетали до ее сознания, оставаясь где-то на границе между разумом и слухом. Ее поглощало только одно желание – отомстить.

– Это безумие. Ты не можешь подобраться к князю Орфелиусу. Невозможно.

Имя князя разбудило Вивьен. Она дернулась и посмотрела на Кира исподлобья:

– В свитке указано, что у него через пару дней день рождения. Наверняка он будет устраивать бал.

Она поймала взгляд Кира, который поспешно попытался спрятаться за газетой. Комната сузилась до размеров стола. Вивьен вцепилась пальцами в скатерть, и еще чуть-чуть, стянула бы ее на пол.

– Кир, – с придыханием произнесла она, – тебе ведь что-то известно?

– Разумеется. Более того, я знаком с князем лично. Правда, не подозревал, что он – Глава Секты.

– И?

– Что?

– Что ты знаешь?! – взорвалась Вивьен.

– Неважно. Я помог тебе выкрасть свитки, но большего от меня не жди. – Кир отложил в сторону газету и накрыл руку Вивьен ладонью. – Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится или ты замараешь руки в крови. Без разницы. Ты – моя.

Вивьен смотрела на Кира, пытаясь осмыслить его слова, но сердце бессознательно трепетало от единственной фразы: «Ты – моя!» Она терялась между противоречивыми чувствами. Ей хотелось возразить, отстоять свою свободу. Но она молчала. Как загнанный ягненок, смотрела на Кира, позабыв о мести. Свитки валялись посреди стола, словно ненужный хлам. Еда остыла, и даже время будто замерло.

Дверь в столовую грубо распахнулась и с грохотом врезалась в стену. Всегда спокойный и веселый, Август влетел в комнату. Исходящая от него ярость разбудила заторможенные чувства Вивьен. Один взгляд капитана на свитки, и гнев воспламенил его глаза.

– Ночью в штаб проникли неизвестные через потайной ход, о котором известно лишь Магистрам . – Август особенно подчеркнул последнее слово. – Мне пришлось выкрасть ключ от архива, чтобы проверить подозрения. К сожалению, они оправдались.

Мужчина, смирившись с неизбежным, закрыл дверь и сел напротив Вивьен. Кир только вздохнул и налил другу крепкий кофе.

– Они знают, что это мы? – Голос Кира звучал так, словно он вел светскую беседу о погоде.

– Нет. Считают, что это дело рук сектантов. И даже не догадываются, что целью был архив.

– Хорошо.

– Хорошо? – Август ударил кулаком по столу, и посуда виновато задребезжала. – Пять лет назад, помнится, я уберег тебя от необдуманных поступков. А теперь? Вы чудом не попались!

– Там не охрана, а дети, – вспылила Вивьен. Она выдержала ядовитый взгляд Августа. – И Кир не виноват. Это была моя идея. Он просто защищал меня.

– Твое «просто защищал» могло стоить ему не только чести, но и жизни. – Август насыпал в кофе столько сахара, будто пытался утопить в нем свою злость. Мельком взглянул на свитки, задумчиво постучал пальцами и не выдержал: – Князь Орфелиус?! – воскликнул он, едва развернув пергамент. – Никогда бы не подумал. Хотя… зная его высокомерный нрав. У него действительно через пару дней день рождения. Я получил приглашение на бал-маскарад.

– Бал-маскарад? – тут же подхватила Вивьен и даже слегка подпрыгнула от неожиданности.

Кир глухо застонал и прикрыл глаза ладонью.

– Так и знал, что твой приход ничем хорошим не закончится, – пробормотал он.

Август заметно стушевался и переключил внимание на булочки. От его злости не осталось и следа.

– Это замечательно. – Вивьен горела от возбуждения. Она обернулась к Киру и сжала его ладонь: – Кир, у тебя ведь тоже есть приглашение. Уверена, точно не на одного человека.

– Приглашение – чистая формальность, – устало признался он. – Если у тебя будет красивый костюм, тебя пропустят и так.