Анастасия Румянцева - Тайны Вивьен [litres]

Знакомый круглый зал, длинный стол. Люди в серых балахонах. Накинутые капюшоны и маски скрывали их лица, словно они стыдились себя. Но один человек выделялся среди них белоснежным одеянием. Он говорил, и к его словам внимательно прислушивались.

– Он не справился с заданием. Срок истек. Вы знаете, что делать. – Глава Секты повернулся в правую сторону и кивнул одному из сектантов.

– А что делать с «Объектом»?

Губы Главы искривились в мрачной усмешке:

– Пошли к ней более опытного бойца. Пускай закончит дело. На этот раз не важно, останется она в живых или нет.

В зале повисла тишина. Многозначительная и говорящая больше всех слов.

Артур нерешительно смотрел на дверь в спальню Авроры. Пока он думал, стоит ли входить, она открылась, и на пороге застыла служанка с подносом, заставленным грязной посудой. Девушка испуганно округлила глаза.

– Я… я не думала оставлять Ее Сиятельство, – прошептала она. – Я только на минутку. Отнести… – Лицо побледнело, а завитые черные кудряшки стали еще темнее.

– Я посижу с ней, – миролюбиво произнес Артур и едва дождался, пока служанка, расточая слова благодарности, уйдет.

В спальне пахло сандаловым маслом. Ави лежала на кровати, подложив под спину сиреневые подушки. Она отстраненно смотрела перед собой. Руки чинно сложены на животе. Всегда ярко-рыжие, кудряшки теперь потускнели и неряшливыми прядями свисали вдоль лица. Она напоминала ребенка с огромными серыми глазами.

– Привет. – Артур пододвинул к кровати кресло, обитое синим бархатом, и осторожно взял девушку за руку. Она медленно перевела на него взгляд:

– Привет.

Он с трудом узнал ее надломленный голос.

– Ави, скажи мне, что происходит? – взмолился Артур. – Я хочу помочь, но не знаю как.

Ее губы дрогнули в невесомой улыбке.

– Если бы я знала. – И она обреченно закрыла глаза. – Сейчас те редкие минуты, когда я принадлежу себе.

– Это все из-за статуэтки. – Он стиснул ее руку от злости. – Эта проклятая вещь высасывает из тебя жизнь, я знаю. Где ты ее прячешь?

Аврора распахнула глаза и теперь в них сквозила настоящая ненависть:

– У меня ее нет. Нет! Нет! – Она нашла силы приподняться с подушек, но тут же упала назад. – Тебе нужна от меня только статуэтка. – И горькие слезы покатились по щекам.

– Как ты не понимаешь?! Я хочу спасти тебя. – Артур прижался губами к холодным пальцам девушки. – А это невозможно, пока ты не избавишься от нее.

– Я сама могу спасти себя. Нужно только перестать сопротивляться.

– То есть выпрыгнуть из окна?

Она резко освободила руку и отвернулась от Артура. По сердцу будто огнем полоснули.

– Это была минута слабости. Я хотела умереть, чтобы не причинить вреда остальным. Но я сильная. Я справлюсь.

– А мне кажется, тебе нужна чья-то помощь. Но не моя, верно, – горько усмехнулся Артур.

– Ты – сектант, – печально заявила Аврора. – Зря ты связался с ними.

– Теперь уже поздно это обсуждать. Я давно обречен.

Они замолчали. Часы тихо отсчитывали секунды, насмехаясь над ним. Твоя неделя истекла. И Артур понял, что все слова были сказаны. Между ним и Авророй уже ничего не исправить. Зло, которое поселилось в девушке, погубило все.

– Я люблю тебя, – прошептал он и запечатлел на лбу Авроры нежный поцелуй.

Он не был уверен до конца, но перед тем, как выйти из комнаты, различил тихие слова: я тебя тоже .

Аврора задыхалась. Она оттолкнула от себя любимых, закрылась в скорлупе одиночества, но безумно устала от этого. Она жаждала свободы. Которую могла подарить только статуэтка Надии Герард.

– Все в твоих руках. Только попроси…

Навязчивый голос сводил с ума. Давным-давно в детстве она уже слышала его, но смогла сопротивляться. Теперь же он стал сильнее, и произнести короткое «нет» не хватало сил. Аврора хотела освободиться.

Она медленно спустила ноги с кровати, пользуясь крохотным мгновением, когда в спальне никого нет, подошла к комоду, который прятался в углу спальни. Стащила с него неряшливо наброшенное одеяло. Взялась за ржавое колесо и потянула наверх, напрягая мышцы. Скрип, тонкий и мерзкий, ударил по ушам. Аврора упала на колени и двумя руками налегла на крышку. Она была поднята.

Внутри под грудой одежды лежала старинная вещь, бережно завернутая в черную ткань. Аврора поспешно развернула ее и встала, слегка пошатываясь. Она держала миниатюрную фарфоровую куколку в белом платье, шляпе и с зонтиком. Такое изящество, величие, красота.

Аврора подошла к столику, за которым красилась, и устало опустилась на стул. Но не отводила взгляда от статуэтки. Она поставила ее на стол и выдвинула верхний ящик. В его темноте угрожающе блеснули ножницы. Она не знала, что делать, но голос подсказывал:

– Кровь, твоя кровь… – как шипение змеи звучало в голове.

Не глядя на ножницы, Аврора протянула руку и взяла их. Короткое движение лезвием по ладони, и порез налился темной кровью. Тонкой струйкой она стекала по запястью. Аврора занесла руку над статуэткой и сжала кулак. Кровавый дождь оросил лицо куколки. А губы почти беззвучно прошептали:

– Я хочу стать свободной!

Лилия напоминала себе завянувший цветок. Репетиции выжали из нее последние силы, пальцы на ногах вновь были сбиты в кровь. И когда она опустила их в тазик с теплой водой, боль со стоном вырвалась из груди, а вода окрасилась в розоватый цвет.

После обработки ран Лили переоделась в голубой пеньюар, распустила длинные волосы и упала на кровать. Теплый огонь в камине согревал уставшие мышцы.

Мысленно радовалась, что концерт через несколько дней. Она выступала в Большом театре Велидара и не могла отработать наполовину. На ее плечах лежала ответственность за честь Русамии.

Уже сквозь полудрему до нее донесся легкий стук в дверь. Она приподнялась на локтях и нахмурилась:

– Кто там?

– Феликс.

Лили вздохнула, мельком глянула на часы, почти десять вечера.

– Заходи.

Хотелось бы ответить, что она занята, но ведь Феликс – ее муж. Она сама вышла за него замуж, никто ее не принуждал.

Феликс вошел внутрь, в руках – два пустых бокала, под мышкой зажата бутылка красного вина. Спиной закрыл дверь. Улыбнулся пьяной улыбкой.

– Первую бутылку я выпил один, а потом мне стало одиноко.

– И ты решил поделиться со мной? – Шутка выглядела тусклой и нелепой.

Феликс поставил бокалы на стол и налил вино. Он молчал, словно посчитал слова лишними. Лили смотрела на него не мигая, впитывая в себя каждое действие. И чем ближе он подходил к ней, тем реальнее становилась неизбежность.

– Я люблю тебя. – Феликс присел на край кровати и поднес Лили бокал. Она едва удержала его в руках. – И сейчас мне одиноко так, что хочется кричать на весь дом. А единственный человек, который мог бы согреть меня своей любовью, остается холодным и неприступным.