Сэм Уэст - Незваный Гость

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

- Пожалуйста, нe издевайтесь над нами, - взмолилась женщина между рыданиями.

Джейсон Джекс бесстрастно посмотрел на нее сверху вниз и затянулся сигаретой, охотничий нож свободно болтался в пальцах другой руки. Она лежала на боку на бетонном полу подвала, ее руки были связаны за спиной веревкой. Ее муж беспомощно наблюдал за происходящим. Его запястья тоже были связаны веревкой, руки вытянуты высоко над головой, конец веревки надежно обвязан вокруг одного из мясных крюков, свисавших с потолка.

Как и его жена, он был голым. В отличие от его жены, три маленьких рыболовных крючка были вставлены глубоко в его прямую кишку, пронзая стенки его ректального прохода. Три соответствующие нити тонкой рыболовной лески, прикрепленные к каждому крючку, тянулись от его ануса до крючка над его руками, где концы были связаны.

C некоторым удовлетворением Джейсон отметил, что он содрогался от боли.

Джейсон присел на корточки рядом с дрожащей женщиной.

- Не плачь. Я хочу, чтобы ты жилa. Правда, хочу. Я хочу, чтобы вы оба остались живы. Я хочу, чтобы любовь победила.

Это была не совсем ложь. Но он знал, что они не выживут. Никто из них никогда не выживал.

- Ты, ебаный, больной урод! - закричал мужчина, должно быть, от невыразимой боли.

- Так, так, - ответил Джейсон, вынужденный говорить громко из-за настойчивых рыданий женщины. - Пожалуйста, не кричи на меня и не оскорбляй. Каждый раз, когда ты будешь делать что-то подобное, я буду делать это. Или что-нибудь похуже.

Он затушил сигарету о плечо истеричной женщины. Она взвыла от боли и попыталась ускользнуть от него, используя ноги как рычаг.

Джейсон не хотел, чтобы она уползла, как будто она была хозяйкой положения, и он встал, пнув ее прямо в живот стальным носком своего ботинка.

- Я и не говорил, что ты можешь двигаться.

Ее прекрасное тело блестело от пота, и он почувствовал укол возбуждения.

Еще рано, - сказал он себе. - Терпение. Я еще даже не начинал…

Он подошел к мужчине и протянул руку, чтобы разрезать веревку, освобождая его от крюка. Его руки, однако, все еще были крепко связаны вместе и опустились вниз, чтобы прикрыть вялый пенис. Было ли это намеренно или нет, Джейсон не знал.

- А теперь я немного позабавлюсь с твоей женой, - бросил он через плечо, возвращаясь к женщине, которая издавала жалобные звуки, как сбитая автомобилем кошка. - Не стесняйся, иди и останови меня. Если ты докажешь мне, что любовь, которую ты испытываешь к своей жене, сильнее боли, которую ты причиняешь своей плоти, тогда я оставлю вас обоих в живых.

Ложь легко слетела с его губ, и он встал над перепуганной женщиной.

- Не делай этого, - всхлипнула женщина. - Ты сам себя разорвешь.

Ее муж не ответил. Джейсон зачарованно следил за тем, как вздуваются вены на его шее и как он тупо пытается дотянуться до крючков в заднем проходе. Он никак не мог просунуть пальцы в прямую кишку, чтобы выдернуть крючки со связанными перед собой руками. Единственный способ избавиться от них - это применить грубую силу. Для следующего движения он протянул руку и потянул за веревку. Ни крюк, ввинченный в потолок, ни веревка не сдвинулись с места.

Ничто не разорвет эту веревку, вы можете привязать ею даже гребаную акулу из "Челюстей". Парень, должно быть, понял это, потому что с воем отпустил еe, и Джейсон увидел кровавые полосы там, где веревка впилась ему в ладони.

Джейсон снова повернулся к рыдающей женщине.

Что он должен сделать в первую очередь? Отрезать пальцы рук или пальцы на ногах? Может, выколоть глаз? Или, может быть, просто накинуться и сделать то, что он умирал от желания сделать. То есть, трахнуть ее в то время, как муж будет наблюдать.

Он потер промежность своих черных джинсов, просто думая о том, как “хорошо” она будет себя чувствовать.

Оглушительный крик мужа привлек его внимание.

Ух ты, он действительно собирается разорвать свою задницу ради жены. Как мило.

Джейсон наклонился, сжал в кулаке длинные волосы женщины и приподнял ее голову. Он приставил острие ножа к линии ее волос. Хлынула кровь, на мгновение ослепив его, когда он отвел нож и начал пилить, пока ее скальп не оказался в его руке. Он держал окровавленный парик перед собой, размахивая им перед мужем, как красной тряпкой перед быком.

Женщина перестала кричать. Но она не умерла, просто потеряла сознание. Наверное, от шокa.

Муж издал нечеловеческий вопль и бросился вперед. Крючки вырвались наружу, и брызги крови хлынули из его ануса красным фонтаном. Мужчина растянулся, тяжело приземлившись на живот.

Он тащил себя по полу руками, похожими на когти, приближаясь все ближе. Джейсон наступил ему на ягодицы, и мужчина распластался, как человеческий ковер, широко раскинув руки и ноги.

Джейсон улыбнулся:

- Давай, любовничек. Давай поиграем. Давайте посмотрим, как далеко вы зайдете во имя любви.

Эдвард Салливан свернул на подъездную дорожку дома номер восемь по Даллам-Авеню, где прошло его детство, и заглушил двигатель белого арендованного автомобиля "Hyundai".

Легкая дрожь пробежала по его телу. Он ничуть не изменился.

Его жена, Джазмин, немедленно распахнула пассажирскую дверцу, чтобы впустить немного воздуха в душный и жаркий салон.

- Он роскошный. Я думаю, мы должны жить здесь.

Эд повернулся, чтобы посмотреть на ее красивый профиль, когда она смотрела на дом. Маленький комочек дурного предчувствия скрутился у него внутри, потому что он знал, что она только наполовину шутит. Возможно, ей было всего двадцать пять, но в последнее время стрессы карьеры в Лондонe все сильнее давили на нее. Он мог представить себе, как она строит себе жизнь в Корнуолле, как одна из тех богемных художниц. Она была почти таким же хорошим художником, как и фотографом. Жизнь здесь ее вполне устроит.

Но только не его. При одной мысли об этом ему становилось дурно. Он наклонился над ее стройными оголёнными ножками и открыл бардачок, чтобы достать сигареты.

- И отказаться от всего, что у нас есть в Лондоне? - спросил он, закуривая и стараясь говорить нарочито непринужденно. - Наши друзья? Все деньги, которые мы зарабатываем? Наш образ жизни? Должны ли мы бросить все это, чтобы стать провинциальными деревенщинами?