Дмитрий Ахметшин - Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ]
- Название:Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:СИ
- Год:2020
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Ахметшин - Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ] краткое содержание
Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— В извращённом… — вырвалось у Алёны.
— Для меня не существует такого слова, — высокопарно заявил Валентин. — Вы, обитатели системы, выглядываете из своих кают, называя всё, что не вписывается в рамки, извращением.
Он спохватился, сказал прежним, где-то даже заискивающим голосом:
— Читать надписи, проходя мимо изгаженных стен — ведь не преступление, верно? Для Акации там, снаружи, настанут тёмные времена. Она проживёт ужасную жизнь, и ей повезёт, если она будет недолгой. Маятник качнулся в другую сторону, а весы уравновесились. Но я — тот, кто будет о ней заботиться. Ты спросишь, почему?.. Я чувствую родственную душу. Это обстоятельства сделали из неё чудовище, а она… она оказалась слишком слабой. Бедняжка, не смогла противиться всепоглощающей силе любви. Но теперь я буду учить её, и, прежде всего, смирению. Тому, в чём я действительно хорош.
Алёна слушала с закрытыми глазами.
— Ты попал сюда случайно, а она — нет. Она полноправный участник происходящих здесь событий, ужасных событий. Она замучила двух девочек до смерти, а третьей… кто знает, выправилась бы детская психика, если бы Мария осталась в мире людей?
— Не тебе судить! — в глазах Валентина полыхнул огонь, вдруг, в одну секунду, сменившийся мольбой:
— Выпусти нас. Пожалуйста. Выпусти, и мы исчезнем. Ты никогда больше ничего о нас не услышишь.
Алёна терпеливо выдохнула.
— Но я не могу…
— Я чувствую, ты врёшь! Ты знаешь путь наружу, просто не желаешь говорить. Если ты… если так, то я выбью из тебя признание.
Это самое чувство… будто ручка писателя нависает над строкой, готовая поставить точку в длинном предложении. Вся жизнь Валентина в нём, в нелепых деепричастных оборотах, в не к месту поставленных местоимениях, недосказанностях и вопросах, и вот теперь кто-то готовится замкнуть круг. Сделать явью все его кошмары, помочь злобной душе, у которой перед глазами было множество дурных примеров, наконец обрести себя. А в глазах невидимого, вездесущего существа светилось торжество: я же говорил! Я знал, что этим кончится. Он так хочет отсюда вырваться… уверена ли ты, что его место там, а не здесь, со всеми этими больными, покорёженными душами?
Что-то щёлкнуло в голове. Будто взведённый курок. Алёна повернулась и пошла к двери. Подошвы кроссовок торопливо и громко стучали по коридору. Лампочка моргнула; Алёна слышала как там, в зале, перевернулся стол, когда Валентин бросился за ней в погоню.
Девушка остановилась возле входной двери, обитой похожей на дермантин плотью. Спиной она ощущала поток горячего зловонного воздуха, вырывающегося из прошитой капиллярами глотки в кухне. Толстые, длинные листья и плотоядные растения шевелились, пожирая друг друга, сплетаясь корнями, словно пытаясь скрыть следы преступления. Алёна не оборачивалась. Она подняла голову, вперив взгляд в дверной глазок, который оказался выше, чем она ожидала. Сместившись, он посмотрел на неё; волосы зашевелились, касаясь плеч девушки. От них пахло, как ни удивительно, ромашковым шампунем. Покорёженные пальцы, которые Валентин разбил молотком, подёргивались.
— Привет, средняя сестра, — сказала Алёна, отметив, что голос не дрожит. Она твёрдо знала, что будет дальше. — Открой, я не должна здесь находиться.
Громкий смех всколыхнул стены. В коридоре стоял, широко расставив ноги, Валентин с Акацией на руках. Живот его колыхался.
— Ты думаешь, я не пробовал такой фокус прежде? — спросил он, захлёбываясь. — Ничего здесь не боится человеческого голоса, и не в нашей власти командовать порождениями мрака…
Он замолчал, услышав скрежет. Язычок замка уполз в свою нишу, рука Анны рефлекторно дёрнулась, повторяя движение ручки, когда ту опускают вниз. Пахнуло мусоропроводом, вентиляцией, крысами и голубиным помётом — обычный набор для стылого, сырого подъезда.
Алёна мягко толкнула дверь и вышла наружу. Валентин тяжело дышал и огромными глазами, в которых появилось человеческое выражение, смотрел на покрытые изморозью перила: кто-то забыл закрыть окно, и пронизанный холодом воздух, как ватага детишек, носился по лестничным пролётам. Эмбрион пускал слюни, лёжа на сгибе его локтя и бессмысленно глядя в потолок.
— Прошу тебя, — хрипло сказал Валентин. Он хотел протянуть руку и боялся, что дверь может захлопнуться и прищемить пальцы. — Я не смогу выйти, да?
Алёна покачала головой. Она слышала, как на улице звенел трамвай, как в самом обыкновенном большом городе.
— Тогда возьми, пожалуйста, её, — очень тихо попросил мужчина. Он отнял от груди младенца и осторожно взвесил его на вытянутых руках. — Я как-нибудь справлюсь. Но это место слишком странное для ребёнка. Пусть она не похожа на куклу, я надеюсь, ей найдётся в большом мире хоть какой-то уголок.
— Валентин, — сказала Алёна, чувствуя, как отвращение вновь поднимается в ней, чтобы пустить на дно бумажный кораблик материнского инстинкта (ещё некоторое время назад Алёна Хорь не подозревала, что обладает им) и банального сострадания. Острой болью запульсировал живот. — Ты помнишь, кто на самом деле твоя Акация? Квартира не выпустит её тем более.
— Но ты можешь попробовать, — в глазах мужчины не умирала надежда. Его приоткрытый рот казался на редкость беспомощным и грязным, как у беспризорника. — Возьми её. Я знаю, скорее всего, не сработает, но, как любил говорить мой отец, попытка не пытка, верно? Он нажил на этом целое состояние, грязные деньги, а я от всего отказался. Ну же! Умоляю!
Колени его дрожали, и Алёна подумала, что мужчина сейчас грохнется в обморок. Заросли на кухне, за его спиной, тревожно зашевелились. Перевела взгляд на младенца. Приступ отвращения не проходил; это касалось не столько внешнего вида девочки, сколько сознания того, чья душа сидит в этом теле. Она как паук в своём коконе, а крошечные, недоразвитые души детей — мухи, из которых он выпил весь сок…
«Мама ни на минуту не усомнилась в правильности выбранного ей пути, — вдруг вспомнила она. — Какое значение имеет путь, когда ты идёшь лечить милое сердце?».
Нет, не паук. Просто заблудившееся, сошедшее с ума от любви существо. Разве это преступление? То, что она делала со своими дочерьми — ужасно, но разве не были открыты после завершения игры все карты, разве не увидела она потом, что натворила, и не осознала тяжесть, с которой лёг на плечи груз её прошлых дел? И разве внезапный шанс на спасение не может появиться даже у справедливо обречённых на вечные муки и забвение?
Руки дрогнули и потянулись вперёд, навстречу уродливым рукам пленника квартиры с не менее уродливым существом на них. На какой-то страшный миг Алёне показалось, что Валентин сейчас схватит её за запястье и втянет внутрь, но тот не пошевелился, только лицо стало ещё более беспомощным и жалким. Зато на кухне проснулось нечто: стены сотряс вопль хищника, у которого из-под носа ускользает добыча. Мелкие зверьки, слепые крысы и зубастые двухголовые ящерицы разбежались по тёмным углам, а цветы, источающие запах тухлого мяса, моментально завяли. С громкими шлепками падали со стен и потолка насекомые, их тушки надувались и лопались.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: