Дмитрий Ахметшин - Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ]

Марина фыркнула.

— Автомобили меня не интересуют.

— Даже «Порше»? — игриво спросил её кавалер.

— Мы это уже обсудили. Она всё равно не твоя.

Слава притворно закатил глаза. Юра улыбнулся, и даже Алёна не смогла удержаться от смешка.

Марина тоже пила, и изрядно, её спокойная уверенность медленно превращалась в пизанскую башню. Не прошло и двух часов, как супруги наблюдали страстный поцелуй в исполнении новых знакомых — они трогали друг друга за плечи, как подростки. Глядя на жену, Юрий думал: посмотри! Только ли молодость это? Из обоюдной нежности, которую эти двое испытывали друг к другу, можно возводить города. Алёна думала о том же — под столом она положила руку на его колено.

— Мы сбежим, — заговорщически сообщил Слава, нагнувшись и практически распластавшись на столешнице. От него разило спиртным и чесночными гренками. — Этой штучке нечего терять, а я… я позвоню домой и объяснюсь.

— А что ты скажешь ребёнку? С девочкой тоже объяснишься? — спросила Алёна. Её голос звучал миролюбиво, но Юрию было очевидно, что там щёлкают взводимые курки. Он надеялся, что Слава тоже их слышал.

— Её зовут Снежанна, — Слава сразу посерьёзнел. — Настоящая милашка, и мне… положа руку на сердце, будет очень грустно, если она не захочет меня видеть. Я не собираюсь от неё отказываться, но её мать…

Он действительно положил руку на сердце, на лице появилось какое-то новое выражение. Что-то, похожее на горстку хвороста, который вспыхнул от случайной искры и сгорел за несколько секунд. Марина высвободилась из его объятий, окинула своего кавалера долгим и, кажется, сочувствующим взглядом. Сжала своей рукой, тонкой и изящной, его руку, всю в мозолях от руля.

— По крайней мере, я собираюсь посылать ей деньги. Быть может, даже оплачу образование — если будет всё в порядке с работой.

Юра пожал плечами, видя как Алёна втягивает коготки обратно. Может быть, просто остыл семейный очаг — такое бывает. Но то, как он говорил о дочери, а ещё очаровательная небрежность в речи, одежде, причёске располагали к нему сразу и безоговорочно. Он с ухмылкой рассказывал, как их сторонятся местные жители и постояльцы гостиницы, делился несущественными секретами, мило спорил с Мариной, умел слушать, и даже спросил, зачем они сюда приехали.

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Юра с Алёной переглянулись в замешательстве. Хорь видел, как дёрнулся вниз уголок её рта, как расширились зрачки, и поэтому соврал, вспомнив недавнее плодотворное общение с Александрой:

— Да на улице буклет всучили. «Зелёный ключ», написано, пристанище для усталых. Мы оба как следует уработались за прошлую неделю, поэтому быстренько собрали пожитки, взяли отпуска и прикатили сюда. Только, кажется, немного опоздали.

Слава смеялся так, что на хрустальном подносе возле мойки зазвенели стаканы.

— Ну, озеро и леса никуда не делись, — сказал он, — Так что гуляй — не хочу. А многие здешние постояльцы вполне потянут на тихопомешанных. Так что не извольте беспокоиться, мой господин, вы прибыли по назначению.

У Юрия заложило нос — последствия дневной прогулки и нервного напряжения — но он был этому только рад. Он не чувствовал запахов, но ощущал, как они плавали вокруг, погружая его будто бы в горячее молоко. Бокал, из которого отпивала Марина, светился изнутри, превращаясь в затейливые песочные часы, отмеряющие, сколько времени осталось до конца его воздержания. И, чёрт подери, Юрий готов был поклясться, что песка в верхней части почти не осталось!

Что такого, если он напьётся? В конце концов, они в отпуске. Будет ли это сюрпризом для Алёнки? Да я вас умоляю, она, наверное, давно бы уже делала на него ставки, если бы было с кем! «Пять сотен на то, что он будет в стельку пьян уже к пятнице!»

Голос разума не спал; именно он своими заскорузлыми пальцами с длинными ногтями заткнул ему ноздри. «Ты подведёшь её».

«Нет».

«Ей нужен ты, а не слюнявый идиот! Когда понадобится совет…»

«Господи, да это просто милый маленький провинциальный городок в европейском стиле! Что может случиться, если я выпью немного вина и расслаблюсь?»

На это голосу разума не нашлось что возразить. Дурные предчувствия не примут ни в одном магазине, даже вместо десятирублёвой купюры.

— Что с тобой? — спросила Алёнка, и Юрий почувствовал, как шею щекочут её волосы. Противно, как прикосновение паутины. — Устал? Пойдём спать?

— Ничего. Просто не очень хорошо себя чувствую.

— У меня есть аспирин.

— Ещё посидим. Я закажу вина.

Он поймал взгляд Славы.

— Составишь мне компанию?

— Только на один бокал, друг. Мне нужно эскортировать мой полный золота корабль в тихую гавань.

Алёна поняла. Юрий не видел, как на луну её зрачков набежали облака — он старательно отводил взгляд, — но знал, что так оно и есть.

Несколько минут спустя она пошла спать. К этому времени бокал вина Юрия был уже пуст, и его место заняла бутылка кизлярского коньяка. Когда она опустела на треть, отбыли и Слава с Мариной.

Юра оставался в баре один — думал, что до закрытия, но оказалось, что двери здесь не закрываются никогда, разве что расходится персонал, оставляя для единственного посетителя скудный свет нескольких светильников в узорчатых абажурах. Алкоголь был в свободном доступе, требовалось лишь занести в специальную тетрадь количество выпитого и номер комнаты. «Всё наше — ваше» — гласила обложка. И ниже: «Мы надеемся на вашу честность». «Подпиши себе договор с дьяволом», — бурчал Юрий, листая тетрадь. Ему стало противно. Почему всё должно быть так просто? Почему не исчезает чувство, что тебя выпустили из тёмной комнаты погулять… по лабиринту из колючих зарослей, где вся свобода ограничивается выбором направления? Куда идти — вперёд или назад?

Эта мысль стала последней ясной на этот день.

Блог на livejournal. com. 21 апреля, 02:07. Попробуем забыть обо всём сверхъестественном и займёмся наконец делами.

…Дети, особенно маленькие, легко могли нагнать на меня жути.

Я буквально видел, как правый их глаз, источающий полное присутствие и страсть к познанию мира, контрастирует с левым, в котором по-прежнему живут первобытные чудовища, населяющие грань снов и яви. Иногда я думаю — каково это, иметь собственного ребёнка? Держать на руках незавершённого человека, в глазах которого видишь всё, что пугало и радовало тебя каких-то тридцать лет назад.

Попахивает настоящим безумием.

С другой стороны — для чего большая часть людей живёт на земле, если не для того, чтобы в нужный момент впасть в безумие материнства и отцовства?

Семья, что жила тут до меня, без сомнения, была безумна. Один за другим дети появлялись на свет, разбирая, как воробьи оброненную на базаре краюху хлеба, по кусочкам рассудок родителей. Да… я чувствую это в воздухе. После рождения девочек эта семья перестала быть обычной.