Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, некромант [litres]

– Неплохо. Похоже, вы были отличным полицейским в свое время. Еще какие-нибудь выводы, Эркюль?

– Я проверил файл Руфуса Малефикаруса…

– О, это нечестно. Если каждый раз, стоит мне открыть рот, люди начнут проверять факты, какой смысл в моих речах?

– Он был опасен – это правда, но некромантом он не был, хотя не исключено, что пытался им стать. Ваш брат действительно убил его. В Мурслоу он местный герой. Я отправил телеграмму тамошнему старшему инспектору. Примерно в это же время произошло еще несколько случаев. Полицейские Мурслоу убедили себя, что это дело рук кое-кого из соратников Малефикаруса, которых не удалось поймать. Самое забавное, что после того, как Малефикарус словил три пули, полицейские не нашли ни одного из его сумасшедших сподвижников. Как считаете почему?

– Тут все очевидно – они получили работу в цирке.

– Естественно. Ваш брат уже сообщил мне об этом, совершенно не таясь. Вам же это очевидно, так как вы их прикрывали.

– Я? – Хорст рассмеялся. – Что заставляет вас думать, будто я имею хоть какой-то вес здесь? Я никого не прикрывал. Они сами заявились и принялись повсюду таскаться за Иоганном, как стадо ненормальных баранов, поддерживая фалды его сюртука. Если, конечно, бараны на такое вообще способны. В чем теперь, хорошенько подумав, я сомневаюсь.

Бэрроу был не в том настроении, чтобы анализировать сомнительные сравнения.

– Зачем? Чего ваш брат пытается этим добиться? Во имя чего все это?

– А вот этого я не могу вам сказать. Как-никак кровь гуще воды. Я бы никогда не выдал своего младшего брата намеренно.

– Младшего брата? Но он выглядит старше вас.

– Не поверите, не далее как вчера я думал о том же самом. Полагаю, в какой-то момент он обогнал меня в плане старения.

Мыслительная машина Бэрроу бодро вращалась, перемалывая все крошечные детали, связывая факты, и быстро выдавала замечательные выводы в подарочной упаковке. Переработав последний кусочек информации, механизм выдал заключение: «Вероятно, в какой-то момент времени Хорст Кабал умер».

– Вы мертвы, – заявил Бэрроу, надеясь, что сумел верно считать характер Хорста.

– Технически я живой мертвец. Но, спешу заверить, Иоганн здесь ни при чем. По крайней мере, нельзя сказать, что это его рук дело. Он пообещал найти способ и вернуть меня в мир живых. Не то чтобы я в данный момент не находился в мире живых. Ну вы понимаете, я выражаюсь фигурально. Я не совсем уверен. Мне нужно немного времени обдумать.

– Я вас не понимаю.

– Боюсь, я сам себя не понимаю. Вот почему мне надо поразмыслить. Сегодня все, так или иначе, закончится тем или иным образом. Что до Иоганна, я уже не знаю, кто он. Но хочу, чтобы вы запомнили одну вещь, – Хорст шагнул к Бэрроу и заговорщицки произнес: – Он отчаянный человек. Куда более отчаянный, чем вы думаете. Даже более отчаянный, чем думал я.

– Почему вы его не остановите?

– Он мой брат. Я не могу. Просто не могу. Я сделал все, что в моих силах, но это ни к чему не привело. Возможно, вам удастся все исправить, пока еще не слишком поздно. Пока еще не слишком поздно, – повторил он, как будто уже было поздно. – Мне пора. Удачи, мистер Бэрроу.

– Подождите! Секундочку! – Бэрроу не хотелось, чтобы Хорст сейчас исчез. – Я все еще не понимаю кое-чего. Чем занят ваш брат? Для чего он здесь?

– Спросите мисс Уиншоу.

– Она ничего не говорит.

– А разве ей нужно что-то говорить?

Бэрроу принялся вспоминать все, что ему было известно по делу Уиншоу. Факты не складывались в цельную картину. Может, он слишком пристально на них смотрел? Когда женщину обвинили в убийстве, выглядело все так, словно она ужаснулась собственному поступку. Само деяние вселяло в нее страх. Она незамедлительно во всем призналась и, очевидно, стремилась получить хоть какое-то отпущение грехов. Она готова была забыть о собственной жизни. Но стоило ей подписаться под признанием, как она, похоже, испытала облегчение.

Затем ее навестил Иоганн Кабал. А потом одно за другим произошло сразу несколько событий: ребенок оказался далеко не мертвым, как утверждали до этого два опытных медика, непостижимым образом пропало признание Уиншоу, и женщина стала все отрицать. Что-то еще? Ах да, конечно. Изменилось ее отношение. Теперь она выглядела обреченной. Единственное, что вызывало у нее хоть какой-то интерес, – это выздоровление ребенка. И вовсе не потому, что теперь с нее снимут обвинения. Ее радовал сам факт, что ребенок жив. Казалось, ее собственные горизонты настолько сузились, что она могла их коснуться. Что же разрушило ее надежды? Что такого сказал ей Кабал? Что мог сказать некромант? Чем вообще торгуют некроманты? Жизнью и смертью.

– Души, – наконец промолвил Бэрроу.

– Дайте человеку кокос, – Хорст умолк, огляделся и поспешно добавил: – С этого момента будьте очень осторожны.

После чего он растворился в ночи. Бэрроу недолго пришлось размышлять о молниеносном исчезновении Хорста.

– Что вы здесь делаете, мистер Бэрроу?

Фрэнк обернулся на голос Иоганна Кабала.

– Прогуливался по территории, мистер Кабал. Смотрел на ваши достопримечательности.

Кабал едва улыбнулся и обвел рукой все, что их окружало.

– Здесь нет никаких достопримечательностей, мистер Бэрроу. Вы пропускаете все веселье. – Некромант осмотрел площадку. – Где ваша дочь, мистер Бэрроу? Прелестная Леони?

Фрэнку совсем не понравилось то, как Кабал это сказал.

– Она дома. Просила извиниться. Она очень сожалеет, что оказалась не в состоянии посетить цирк.

– «Оказалась не в состоянии посетить»? Прозвучало очень официально, мистер Бэрроу. Впрочем, вы же были полицейским.

– Я на пенсии.

– Да, на пенсии. Полагаю, однако, есть люди, которым очень трудно забыть о своей прежней работе. Возьмем, к примеру… – Кабал посмотрел вокруг, как будто пример мог нарисоваться в воздухе, но в конечном итоге некромант нашел его прямо перед собой, – вас. Случалось ли вам видеть преступление там, где его и в помине нет? Может, вам сложно знакомиться с новыми людьми, потому что вы постоянно думаете, будто они что-то замышляют? А может, вы шныряете где-то, словно вор в ночи, разыскивая информацию?

– Нет, – честно ответил Бэрроу. – Теперь уже нет.

Мужчины стояли на расстоянии примерно шести ярдов друг от друга в тени шатров – всего шесть ярдов лужайки разделяло их. Бэрроу казалось, что это пропасть между двумя галактиками и все же недостаточно далеко. Необъяснимым образом мужчина перед ним не походил на того, с кем он беседовал еще утром. Тогда Кабал казался ему обычным человеком, у которого есть свои недостатки. Но сейчас он вел себя словно классический злодей. Его лукавство и эта словесная дуэль начинали раздражать Фрэнка. Стоило быть осторожнее, чтобы не сболтнуть лишнего. Хотя почему бы ему не устроить сеанс волшебного фонаря под названием «Все, что я о вас знаю», раз уж до этого дошло?