Жан Рэй - Таинственный человек дождя

***

Расставленные среди скал в садах острова скульптуры королей, королев, пиратов и нимф напоминали о могуществе моря. Курленд громко перечислял названия затонувших кораблей: «Фриартук», «Прекрасная испанка», «Примадонна», «Адмирал», «Принц Индии», «Дельфин»…

Эти названия, олицетворявшие величие парусного флота в эпоху великих географических открытий, заставили притихнуть школяров. Потом кто-то спросил:

— Скажите, профессор, как удалось собрать все эти скульптуры? Ведь корабли разбивались о рифы в море, а не здесь в саду?

— Разумеется, но течение и волны выбрасывали обломки кораблей на берег. Кстати, именно поэтому островитяне долгое время не хотели строить маяки на островах, так как они имели большой доход от разбившихся судов. Весьма вероятно, что иногда они даже способствовали кораблекрушению.

Уэстлок заметил, что совсем неплохо было бы искупаться — вода в море достаточно согрелась, да и времени у них было предостаточно.

Доктор Фалькон разрешил купание при условии, что никто не будет заплывать далеко от берега, и веселая компания быстро спустилась на пляж. Вскоре мальчишеская орава принялась с радостными воплями плескаться в воде.

Волны оказались довольно большими, и одна из них коварно выбросила Кея на песок. Квентин помог ему подняться, и Кей запрыгал на одной ноге, отплевываясь и пытаясь вытряхнуть воду из ушей.

— Все в порядке?

— Все нормально. Но я не ожидал от волн такого коварства.

— Скажи мне, Кей, что ты прячешь такое ценное в своем чемодане?

Кей огляделся, потом прижал палец к губам и прошептал:

— Это удочка… Я хочу половить рыбу до нашего возвращения на чердак. Но скажи я это вслух, и кто-нибудь обязательно перехватит мою идею.

Квентин захохотал. Этот Уэстлок никогда не повзрослеет! Вечный ребенок!

Кей подтолкнул приятеля:

— Посмотри… Мне кажется, что это О’Рурк так далеко отплыл от берега?

Квентин приложил руку козырьком ко лбу:

— Нет, это не он… Там что-то плавает… Наверно, какой-нибудь обломок.

— Как здорово! Доктор! Пиратский корабль на горизонте!

Фалькон приподнялся на гребне очередной волны и всмотрелся в ту сторону, куда указывали мальчишки:

— Я сплаваю туда и посмотрю… Оставайтесь возле берега! Столпившиеся на пляже ученики внимательно следили за направившимся в открытое море преподавателем.

— Он не сможет догнать этот предмет!

— Глупости! Ты же знаешь, что течение всегда подталкивает любые плавающие предметы к берегу.

— Уверен, что это бутылка! Спорим?

— Нет, О’Рурк, я не хочу ограбить тебя. Это не бутылка, а бочонок.

Добыча действительно оказалась не бутылкой и даже не бочонком Выбравшийся на берег доктор Фалькон показал школьникам странный предмет, вероятно, долго находившийся в воде, но почти не обросший ракушками. Больше всего он походил на необычный сосуд, по-видимому, предназначенный для длительного пребывания в морской воде и способный выдержать волны и удары о подводные камни. Это был цилиндр, судя по всему, из меди. Его поддерживали на поверхности воды два стеклянных поплавка.

— Как вы думаете, господин профессор, у него есть что-нибудь внутри?

— Это возможно. Но у нас нет с собой инструментов, чтобы открыть цилиндр. Мы сможем изучить его содержимое только вернувшись в Хьютаун.

Все бросились одеваться, затем помчались на судно. Никто не обратил внимания на рыболовное увлечение Кея, хотя он вернулся на чердак с несколькими отличными мойвами и небольшой жирной камбалой, которые успел выхватить из воды во время всеобщего интереса к добыче Фалькона.

Вдова Скелмерс с удовольствием завладела уловом.

— Я поджарю рыбу так, как это делают рыбаки с острова Арран, — пообещала она ребятам.

Почистив и разрезав рыбу на куски, она бросила их в кипящее масло. Потом порезала лук и картошку, добавила пучок сушеного майорана, тмин, лавровый лист и перец. Из кухни вскоре начал доноситься аппетитный запах, и в другое время школьники не стали бы отвлекаться, но они окружили стол, на котором доктор Фалькон пытался распилить выловленный из моря цилиндр.

— Есть что-нибудь в этой банке, профессор?

— Что-то есть… Сейчас увидим…

На столе оказались два листа очень древнего вида, очевидно, из пергамента.

Все головы мгновенно столкнулись над столом и тут же отшатнулись с возгласами разочарования. Черные буквы выглядели очень четкими, но текст оказался совершенно нечитаемым, так как буквы принадлежали к какому-то неизвестному алфавиту. Профессор Фалькон немного успокоил школьников, сказав, что рукопись следует изучить более основательно и что это изучение нужно начать с поиска специалиста по редким языкам.

Когда школяры вернулись в коллеж, разговоры о рукописи, извлеченной из моря у островов Силли, продолжались еще недели две, но потом внимание студентов отвлеклось на другие проблемы. Разговоры о рукописи возобновились только в июне.

***

Наступил прощальный вечер.

Кей Уэстлок уезжал последним. Он безуспешно пытался уговорить Квентина Курленда сопровождать его, обещая чудесные каникулы. Кей собирался путешествовать по Италии и Испании, и у него была также возможность побывать в Греции. На все уговоры Квентин улыбался и отрицательно качал головой.

Училище Ситтард, наряду с многочисленными дисциплинами, обучало своих студентов сдержанности. Поэтому Кей не стал доказывать Квентину, как ему необходимо присутствие друга по время турне по Европе.

Если у Квентина имелись родители, хотя и находившиеся очень далеко, Кей был сиротой.

Его родители погибли десять лет назад в железнодорожной катастрофе. Кей вырос, ни в чем не нуждаясь, но ему недоставало душевной теплоты. Разумеется, воспитанный английский юноша никогда не станет говорить об этом. Поэтому он предпочел остаться в одиночестве, не желая признаваться своему другу, как много для него значило его общество.

***

На высокой стене, выходившей в сад училища, светилось только одно окно; это было окно в комнате профессора Фалькона. Засучив рукава из-за сильной жары, слегка спавшей к вечеру, он склонился над столом, пуская к по толку великолепные кольца дыма из своей трубки. Лампа под зеленым абажуром бросала на стол круг яркого света, но остальная часть комнаты оставалась погруженной в темноту.

На освещенном столе лежали два листа рукописи, справочник по криптографии и странички с записями, которые молодой ученый внимательно просматривал. Через некоторое время он отложил карандаш, откинулся в кресле и принялся рассеянно барабанить пальцами по столу.

— Моя наука оказалась бессильной, — пробормотал он. — Я с трудом расшифровал половину одной страницы, причем именно ту часть рукописи, в которой идет речь об общеизвестных вещах. При первом знакомстве с рукописью я решил, что текст написан с помощью клинописи, но вскоре я понял, что ситуация гораздо сложнее и я имею дело с идеографической письменностью. Несмотря на то что количество значков ограничено, разные их сочетания позволяют излагать самые абстрактные мысли. Язык несколько напоминает китайский, но в последнем гораздо больше идеограмм. Таким образом, если сейчас я могу дать перевод большинства отдельных символов, я сразу же оказываюсь в тупике, как только начинаю расшифровывать смысл их сочетаний… Я уверен, что могу изложить на нашем языке отдельные слова и даже целые выражения, так как построение сочетаний символов явно подчиняется законам логики, но сама логика производит обескураживающее впечатление…