Роберт Стайн - Час ночных кошмаров [Авторский сборник]

Я пытался решить, за какую шоколадку приняться, когда появился Майк. На нем была его кожаная куртка «пилот». Он что-то заталкивал в белый пластиковый пакет.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Пойду прогуляюсь, — сказал он.

— Никуда ты не пойдешь, — сказал ему я. — Можешь снять свою куртку. Ты же знаешь, что после восьми нельзя.

— Пока! — бросил он.

И, застегнув «молнию» на куртке, направился к двери.

Я бросился за ним и схватил его за воротник.

— Что ты еще придумал?

— Отпусти, Эндрю. Сейчас ночь Хэллоуина. Я хочу немного повеселиться. Хочу сделать что-нибудь такое… чтобы мурашки по коже.

— Например, что? — спросила Лиз, подходя к нам.

— Наведаюсь еще раз на тыквенную ферму, — ответил он.

— Ты что, чокнулся? — засмеялась Лиз.

— Сейчас ведь Хэллоуин, верно? А дети в Хэллоуин должны устраивать розыгрыши. Этот тыквовод сам напросился. И я хочу вернуться туда и… устроить ему хохму.

— Это же несколько миль отсюда, — сдвинув брови, посмотрела на него Лиз. — Ты как рассчитываешь туда добраться?

— Автобусом, — бросил Майк и толкнул входную дверь.

Поток холодного воздуха хлынул в комнату.

— Подожди! — крикнул я. — Что ты собираешься сделать?

— Я же сказал — устроить хохму, — раздраженно ответил мой братец.

— И ты хочешь один доехать автобусом до фермы?

Майк кивнул.

— Нельзя его отпускать, — сказала Лиз и вытащила из стенного шкафа для одежды свою пуховую куртку. — Нам придется поехать с ним, — на ее лице появилась улыбка. — Вообще-то это круто. Хозяин фермы не имел права хватать Майка за голову. Мы должны ему за это отплатить.

— Да вы что?! — крикнул я.

— Эндрю, сейчас ночь Хэллоуина, — объяснила Лиз. — Сидеть дома и просто обжираться шоколадом — это такая скука. Почему бы нам не повеселиться, не устроить какую-нибудь кошмарную хохму?

— Но… но… — уставился я на нее.

— Шевелись, — заторопила она меня. — Мы должны вернуться до того, как приедет твоя мама.

Вот так мы и оказались в ту ночь на тыквенном поле.

Я понимаю, это было глупо. Понимаю, что это было просто сумасшествие. Но разве остановишь Майка, если ему что-то втемяшится в башку? Невозможно его остановить. И от Лиз помощи ждать не проходилось. Ей самой ужасно хотелось пощекотать себе нервы.

Мы шли по покрытой гравием площадке для машин. Я застегнул «молнию» на куртке и натянул капюшон. Ночь была холодная, ясная. Бледно-желтая луна плыла высоко в фиолетовом ночном небе. Заглянув через изгородь, я увидел, как пугала на холме дрожат на сильном ветру.

Я поежился.

— Просто не верится, что мы на такое решились.

Майк и Лиз меня не услышали. Они уже перелезали через изгородь на территорию фермы.

Через несколько секунд мы стояли вместе, переводя дыхание и глядя на тянущиеся перед нами холмы тыквенного поля.

Ветер шептался в путанице тыквенных плетей, заставляя их гнуться и извиваться. Пугала скрипели и махали своими руками, будто отгоняя нас. Вдруг большая тыква, подскакивая, устремилась с холма. Бух-бух-бух…

— Она живая! — крикнул я, пытаясь пошутить.

Но ни Лиз, ни Майк не засмеялись.

— Страшно здесь ночью, — ежась, пробормотала Лиз.

Ветер сдул мой капюшон назад. Я вздрогнул от громкого скрипа. Нет, это всего лишь пугало — наклонилось на шесте.

— Такое все серебристое и странное, — прошептала Лиз, придвигаясь поближе ко мне. — Как будто гуляешь по Луне.

Майк что-то вытащил из пакета, который прихватил с собой.

— Что это у тебя? — спросил я.

Он поднял вверх металлический баллончик с черной краской. С черной аэрозольной краской.

— О господи! Что ты собираешься с этим делать? — спросил я.

На его лице появилась ухмылка.

— Хохмить.

— Майк, подожди…

Он наклонился над большой тыквой и нарисовал на ее боку улыбающуюся рожу. После этого побежал вдоль борозды, оставляя на тыквах черные косые кресты.

Потом Майк достал еще два баллончика с краской из своего пакета и сунул один Лиз, второй — мне.

— Ну уж нет, — отказывался я, пытаясь вернуть ему баллончик.

— Да ладно тебе, Эндрю, — уговаривала меня Лиз. — Сейчас ведь Хэллоуин. Не будь таким размазней, — наклонившись, она нарисовала на тыкве большое черное сердце.

Майк с восторженным гоготом изобразил на нескольких тыквах свои инициалы: М.Г.

— Теперь мистеру Палмеру ни за что их не продать!

Лиз быстро шла вдоль борозды, рисуя на тыквах сердца. Я написал на паре самых больших тыкв: «Здесь был я».

И вдруг остановился, услышав, как вскрикнула Лиз. Она упала, больно стукнувшись о сухую землю. Баллончик вылетел у нее из рук.

Я подбежал к ней.

— Споткнулась об эту чертову плеть, — простонала она. — Ой, моя лодыжка!

Когда я помогал ей подняться, она посмотрела через мое плечо.

— Он здесь! Мистер Палмер! — вырвался у нее растерянный крик.

У меня душа ушла в пятки. Я обернулся и в страхе уставился в темноту. Нет, это не мистер Палмер.

Это просто пугало. Высокое огородное пугало. В оранжевой кепке на соломенной голове.

— Кажется, с меня этой хохмы уже хватит. Здесь как-то уж слишком страшно, — сказала Лиз, потирая лодыжку. — Пойдемте домой.

— Эй, Майк, — позвал я. — Давай сматываться отсюда.

Майк! Куда он запропастился?

Я повернулся… и ахнул.

Он перелезал через зеленый забор.

— Не надо! — раздался пронзительный голос Лиз.

— Майк, не надо! Майк! — крикнул я.

Но он уже спрыгнул по другую сторону забора на участок с личной коллекцией тыкв мистера Палмера.

От страха холодок пробежал у меня по спине.

«Майк зашел слишком далеко, — подумал я. — Мистер Палмер не зря держит эти тыквы за забором. Он называет их «мои детки»…»

С тяжело бьющимся сердцем я побежал к забору. Лиз последовала за мной, хромая на больную ногу.

Майк! Эй, Майк, — позвал я. — Лезь обратно — немедленно!

Потом раздался пронзительный крик:

— Помогите! Ой, помогите мне!

Я заставил себя ускорить бег. И опять услышал крик:

— О-ой…

Он резко оборвался.

Я добежал до забора. Он был на несколько футов выше меня. Я подпрыгнул и уцепился за его верх. Подтянувшись, я заметил, что длинные серебристые плети по ту сторону забора словно бы шевелятся, встают вертикально, как змеи, тянутся вверх, изгибаясь и отрываясь от земли.

«Нет, не может быть. Чушь какая», — сказал я себе.

Собрав все силы, я перебросил ноги через забор и спрыгнул с другой стороны. Приземлившись на обе ноги, я быстро огляделся.

— Майк?

— Эндрю, что там такое? — Лиз осторожно перевесила голову через забор.

— Майк! — позвал я опять.

И тут увидел его. Он стоял в конце первой борозды. Я узнал его куртку «пилота», его джинсы, порванные на коленке, его кроссовки.

Но на его плечах… на его плечах…