Астрид Фритц - Охота на ведьму [litres]

Со времени той встречи прошло уже девять лет, и теперь, вспоминая своего бывшего супруга, я загрустила, ведь его последнее письмо не предвещало ничего хорошего: Симону было уже под семьдесят, он страдал от ломоты в суставах и подагры и не мог решиться даже на путешествие в ближайшие города, Базель или Франкфурт. Зато Марга, его служанка, очень трогательно заботилась о нем, и из благодарности он женился на ней, что, несомненно, вызвало оживленные пересуды в Страсбурге, не стихавшие неделями. Симон писал нам, мол, не стоит о нем беспокоиться, он в надежных руках. Из этого же полного теплых слов письма мы узнали, что кухарка Клер наконец-то вышла замуж за своего Йоргелина, получившего звание мастера-шорника, и живет теперь с ним, что очень меня обрадовало.

С Мартином, перебравшимся к своим собратьям-доминиканцам в Кельн, нам тоже довелось повидаться. Он навестил нас три года назад, направляясь в Рим, где собирался получить ученую степень доктора богословия. После нашего переезда в Венецию мы с Орландо никогда больше не говорили о гнусном брате Генрихе, даже во время визита Симона. Я не желала вспоминать о нем, и мне было достаточно того, что удалось сбежать от него, да и других обвиненных женщин в моем городе отпустили на свободу, как написал мне отец. Власти Селесты воспротивились вынесению обвинительного приговора.

Но стоило Мартину приехать, как я уже на второй день не сдержалась:

– Приор до сих пор жив?

Мартин и Орландо почти испуганно уставились на меня. Поколебавшись, мой брат кивнул.

– Да, но Генрих Крамер уже давным-давно не приор. Может быть, тебе известно, что он всегда был в непростых отношениях со многими собратьями моего ордена, в особенности с приором монастыря в Кельне и главой ордена, да будет земля ему пухом. – Он перекрестился.

Я знала, что Якоб Шпренгер, о котором говорил Мартин, умер два года назад.

– Поскольку Крамер лишился поддержки большинства монахов в Селесте, его сняли с должности, а в монастыре наконец-то внедрили реформы, – продолжил мой брат.

Я слушала его, затаив дыхание, хотя при одном только упоминании об этом человеке у меня болезненно сжимался желудок.

– Так значит, он и вовсе не в Селесте? – спросила я.

– Нет, он туда так и не вернулся. Шпренгер вскоре добился того, чтобы Крамера изгнали из страсбургского епископства. Кроме того, его до самого конца жизни больше не примет у себя ни один монастырь в церковной провинции Тевтония. Так и бродит он по свету, и время от времени о нем слышно то там, то тут, но ему нечего сказать. В последние несколько лет он пытался проводить судебные процессы против ведьм в Мозеле и Нюрнберге, но светские власти везде гонят его взашей.

– Получается, он уже не инквизитор?

– Ну… – Мартин потер нос. – Изгнание, похоже, помешало ему в дальнейшей охоте на ведьм. Преемник Шпренгера с благословения Генерального магистра Ордена проповедников [180] Генеральный магистр Ордена проповедников – официальный титул верховного главы доминиканского ордена. сослал Крамера за пределы немецких церковных провинций, надеясь, что там он не натворит так много зла своей ненавистью и травлей. Сейчас брат Генрих превратился в жалкого бродячего монаха, который ходит по церквям, проповедуя против еретиков и иноверцев. Говорят, он за собственные деньги печатает свои проповеди, что очень дорого, конечно, а потом раздает их направо-налево. Вероятно, сейчас он уже беден, как церковная мышь.

– А почему твой новый приор, этот Шпренгер, так обозлился на Крамера? – полюбопытствовал Орландо, все это время внимательно слушавший наш разговор.

– Дело в том, что Якоб Шпренгер считал методы Крамера в преследовании ведьм ошибочными, впрочем, как и большинство других представителей духовенства. А Крамер коварно воспользовался репутацией Шпренгера в собственных целях. Видите ли, следующей весной после судебного процесса над ведьмами в Селесте Крамер напечатал обширный труд о методах борьбы с ведовством под названием «Malleus Maleficarum», то есть «Молот ведьм». Ужасная халтура, текст запутанный, нелогично структурированный по форме и человеконенавистнический по содержанию. Кроме того, в книге изложение ведется от первого лица множественного числа и упоминается второй автор – а в предисловии и прилагаемой к изданию папской булле приведено имя автора – Якоб Шпренгер. Этот лжец Крамер, никого не предупредив, воспользовался именем известного и всеми уважаемого человека – назвал его соавтором своего произведения и соратником в борьбе с ведьмами и таким образом осознанно ввел читателей в заблуждение. Можете себе представить, как это разгневало Шпренгера. Особенно когда во втором издании добавился еще и отзыв теологического факультета Кельнского университета, опять же, от имени Шпренгера и с подделанными подписями университетской профессуры. В этом отзыве упоминается даже рекомендательное письмо короля – безусловно, тоже подделка.

– Ну и шарлатан! – присвистнул Орландо.

– Лжец, обманщик и фальсификатор, в каждом видящий врага. – Мартин кивнул. – Кстати, вначале книга вызвала большой ажиотаж в среде духовенства и юристов, но нынче, хвала Господу, о ней уже все позабыли.

– Так значит, ты не веришь в ведьм? – спросил Орландо.

– Я верю, что демоны пытаются ввести нас, людей, в искушение, чтобы мы отреклись от истинной веры. Но я не верю, что искушению поддаются в первую очередь женщины. И не верю в то, что ведьмин полет, возлежание с дьяволом или чары непогоды существуют в реальности. Я полагаю, что все это – морок безумия, иногда подобные истории заставляют рассказывать несчастных под пытками, а потом пытаются выставить это правдой. – Брат повернулся ко мне. – Можно у тебя кое-что спросить, Сюзанна?

Подозревая, что он сейчас скажет, я кивнула.

– Ты бы призналась под пытками, что наводила на горожан порчу и возлегала с дьяволом?

– Думаю, я сказала бы все, что от меня хотели услышать, – запнувшись, признала я. – Только чтобы избежать мучений.

– Именно это я и имею в виду. Пытки заставят солгать и ни в чем не повинного человека. – Во взгляде Мартина мелькнуло смущение. – Знаешь, что больше всего не дает мне покоя спустя все эти годы? Что я уважал этого человека, восхищался им, а он едва не отправил тебя на костер!

Мне почти стало жаль брата.

– Ты был еще юн тогда. – Я погладила его по щеке, видя его отчаяние.

И вдруг почувствовала, какое облегчение мне принес этот разговор. Словно я пробудилась от кошмарного сна. Я однажды слышала, как кто-то сказал: «Назови имя дьявола и плюнь ему в лицо, тогда он исчезнет». Генрих Крамер, все еще преследовавший меня злым духом во снах, после слов Мартина перестал казаться мне столь уж страшным. И все же я молилась Господу, чтобы больше никогда не повстречать его.