Елена Арсеньева - Темное пламя любви [litres]

Ольга замерла.

«– …Как ее зовут?

– Хунту-аси. Это значит «другая женщина». Ее родители были шаманами, и они знали, что у них родится дочь, которая будет не такой, как все остальные женщины. Поэтому ее так и на- звали…»

Раньше Гантимур говорил, что в верховьях Энгдекита живут шаманки, которые уходят туда после смерти.

Может быть, на этой лодке приплыла оттуда Хунту-аси, чтобы предупредить Ольгу об опасности?

Хотя странно, что призраку для перемещения нужна вполне материальная лодка. Облик человеческий Хунту-аси принять не может, не вдохнув дыма от костра, а лодка ей нужна!

Но, возможно, лодка не ее? Или даже призраки не умеют просто так плавать по шаманской реке Энгдекит?

Это ужас какой-то… Ольга все никак не постигнет законов этого мира, частью которого уже стала! Вынуждена с ними смиряться, но не понимает ничего, ничегошеньки! То, что происходит здесь, идет вразрез со всем тем, как она раньше представляла себе и загробное царство, и правила, по которым оно существует!

Да бес с ними, с этими правилами, век бы их не постигать, не знать их, вообще о них не думать!

– Мне надо было эту лодку немедленно осмотреть: цела ли, можно ли на ней пересечь реку, – донесся до нее голос Гантимура. – И если бы она оказалась исправна, ее нужно было поскорей перепрятать, чтобы не явился ее владелец и не уплыл на ней туда, откуда явился. Ждать или искать тебя у меня не было времени. Поэтому я и развел костер рядом с этим холмом, надеясь, что ты его увидишь и подойдешь к нему. Так и случилось. А теперь нам надо уходить отсюда.

Гантимур подхватил с земли лук и колчан.

– Почему? – удивилась Ольга. – Почему мы должны уходить?

– Потому что я не смог перепрятать лодку! Пока я шел к ней, ее отнесло волнами на другой берег. Мне придется плыть за ней.

– Как? – удивилась Ольга.

– Ну как плавают? – пожал плечами Гантимур. – Загребают руками, бьют по воде ногами… Не приходилось видеть?

– Очень остроумно! – фыркнула Ольга. – А тебя течение не унесет к шаманкам или на берега обычных людей?

– Меня – нет, – бросил Гантимур. – Я знаю особые заклинания для усмирения воды. Но хватит болтать, пошли. Только не отставай, очень тебя прошу! У нас нет времени на то, чтобы бегать друг за другом по тайге.

Он повернулся и пошел, лавируя между деревьями. Ольга строптиво помедлила было, но когда Гантимур бросил на нее через плечо короткий сердитый взгляд, сорвалась с места и поспешила следом.

Гантимур держится так, будто между ними ничего не произошло. Вот и отлично. Лучше избегать ненужных нюансов в общении. Деловое или боевое содружество, и точка!

Если уж Ольге не избежать участия в операции по спасению мира, надо провести это время без скандалов со своим соратником… от которого, не вредно себе об этом периодически напоминать, зависит и спасение Игоря, и собственное возвращение в мир живых. Что же касается мира мертвых, а точнее того, что сказала Хунту-аси… Интересно, почему это Ольгу так уж напрягло? Муж убил жену, да. А разве ее саму не хотел убить муж? И почти убил! Причем совершенно ни за что. Правда, с помощью Гантимура выяснилось, что Игорь не так уж виноват: он был просто одурманен порчей. А Гантимур? Возможно, он тоже был чем-то одурманен? Или пресловутое сэксэчи ваптын так же далеко от сексуального извращения, как мир живых от мира мертвых? Откуда Ольге знать, что это такое? Может быть, нежелание стать сэксэчи ваптын – и вправду какое-то страшное злодеяние? Хотя звучит все-таки похоже на секс!

Спросить разве Гантимура? Просто спросить, как бы между прочим?

А если он, в свою очередь, спросит, откуда Ольге известно это выражение? Тут уж не отоврешься: мол, где-то прочитала! Сказать, будто от кого-то слышала? Но от кого она могла слышать что-то по-эвенкийски, кроме как от Гантимура? От кого-то другого? Последует вполне закономерный вопрос – от кого, и Гантимур не отцепится, пока не выпытает, кто именно просветил Ольгу. Не исключено, кстати, что эти два слова имели значение только для Гантимура и Хунту-аси, так что он сразу поймет, откуда Ольга набралась новых знаний! И если это в самом деле имеет отношение к сексу, то в такие тонкости лучше не вламываться с лошадиной деликатностью, а то нарвешься-таки на нежелательное выяснение отношений. Так что лучше на время успокоиться, унять свое любопытство и перевести дух.

Ольга именно это и сделала – и невольно сморщилась. К ставшим уже привычными ароматам тайги примешивался отчетливый дух гниения…

Нет, даже не гниения, а разложения! Запах мертвечины, попросту говоря.

Строго говоря, запах мертвечины в царстве мертвых не должен был бы так уж сильно удивлять, однако Ольга все-таки удивилась. Ведь раньше этого не чувствовалось – только в самом начале их с Гантимуром пути, около дерева-лестницы. А здесь неподалеку бежит река Энгдекит, бросающая отблеск жизни на весь окружающий мир…

Да вот не на весь, как выясняется!

Пахло, точнее сказать, воняло все сильнее. Похоже было, что где-то совсем рядом разлагается чей-то труп.

Неужели Гантимур ничего не чувствует? Или так и должно быть? Но почему эта вонь вызывает у Ольги не только отвращение, но и страх?

Она приостановилась, огляделась.

Неподалеку стояла лиственница с длинными ветвями, опушенными мягкими зелеными иголочками, – стройная, красивая, как бывают красивы все лиственницы летом. Жаль, что они так невзрачны и даже уродливы зимой… Кажется или в самом деле зловоние исходит именно с той стороны?

Ольга осторожно подошла к дереву, осмотрелась, наклонилась, но ни за деревом, ни у корней не обнаружила никакой падали. Подняла голову, взглянула на ствол, на котором было что-то вырезано ножом, – и обмерла.

…Дверь распахнулась. На пороге стоял какой-то человек, и был он самым красивым из всех, которых Ольгушка видела в жизни.

Ах, какими же яркими были его зеленые глаза, как они сияли! Черные брови сходились на переносице, оттеняя бледность лица, лишенного румянца. Зато губы были яркими, алыми, что у девицы. Черные волосы волнами спускались на широкие плечи. Одет он был во что-то зеленое, шубу, что ли, да в черные сапоги, но ни одежду, ни обувь его разглядывать Ольгушке было некогда, потому что глаза ее как приковались к лицу красавца, так и не могли от него оторваться…

– Что с тобой? – раздался рядом встревоженный голос. – Что с тобой?!

Кто-то схватил ее за плечи и с силой тряхнул.

Ольга с трудом отвела глаза от изображения, вырезанного на стволе лиственницы, и покосилась на человека, который стоял рядом и кричал на нее.

Ага, это Гантимур…

– Что с тобой? – заорал он снова. – Ты что, оглохла? Что с тобой?!

– Ты что, не видишь ничего? – с ужасом спросила Ольга.