Кристина Генри - Алиса

– Но ведь когда мы выбрались, в коридоре никого не было.

– Я отобрал ключи и сбросил его с лестницы. Так и узнал, что она в огне.

На пятом ключе замок щелкнул, и Тесак распахнул дверь, жестом предлагая Алисе войти. Пока Тесак закрывал дверь, комната наполнилась клубами дыма, но как только открыли окно, он быстро рассеялся. В комнату ворвался спертый городской воздух. Но по сравнению с тем, чем Алисе приходилось дышать все эти годы – вонью немытых тел, опийной настойки, хлороформа, блевотины, крови вперемешку с запахом едкого мыла – этот воздух, отдающий копотью и помоями, казался чистым загородным ветерком.

Вдруг в окне снаружи появилась голова. Она принадлежала рыжему санитару с обрубком вместо носа. При виде Тесака и Алисы он широко раскрыл глаза и полез в комнату.

Но едва он успел занести ногу над подоконником, как Тесак подскочил к нему и несколько раз от души врезал по лицу левым кулаком. Потом пнул в бок так, что хрустнули ребра, и, наконец, вытолкнул уже бесчувственное тело из окна, проводив взглядом его падение до самой реки.

Тесак удовлетворенно кивнул и посмотрел на Алису.

– Это я ему нос отгрыз. Видала? Специально вернулся, чтобы не дать нам выбраться. Он бы никогда не позволил нам уйти.

Алиса кивнула. Точно не дал бы. Наверное, ее сознание помутилось от дыма – перед глазами все плыло.

– Там снаружи карниз, – сообщил Тесак.

Он отошел от окна, взялся левой рукой за правое запястье, прижал болтающуюся правую руку к стене и на глазах у Алисы проделал какую-то манипуляцию. Когда он повернулся, правая рука снова казалась нормальной. Тесак пошевелил пальцами, проверяя, слушаются они или нет. За все время он не издал ни звука, не подал виду, что ему больно, хотя Алисе и так это было ясно. Он протянул ей руку, приглашая подойти к окну.

Она подошла к нему и ахнула от удивления: Тес взял ее за руку. От этого прикосновения ее будто ударило электрическим током прямо в бешено заколотившееся сердце. Тесак сверкнул глазами и чуть сильнее стиснул ее руку.

В сумасшедшем доме ни к кому не прикасаются просто так, по-доброму, и Алиса понимала, что он потрясен не меньше нее.

Он молча выпустил ее руку и выбрался через окно на карниз. Алиса полезла следом, ведь деваться было некуда.

Перекинув ногу через подоконник, она поежилась от утреннего холода. Пожалуй, снаружи было не так уж холодно, но по сравнению с жаром пылающей больницы казалось, что там настоящий мороз.

Алиса высунула голову из окна и увидела карниз, на который ей предстояло выбраться. Внизу, так далеко, что становилось не по себе, текла мутная зловонная жижа. Увидев ее, Алиса погрузилась в воспоминания.

Тесак посторонился, освободив место на карнизе, и придерживал ее за пояс, пока она выбиралась наружу. Наконец они встали рядом, прижавшись спиной к кирпичной стене больницы. Карниз был такой узкий, что на нем едва умещались ступни Алисы. У Тесака пальцы ног свисали вниз, будто он хватался за край, чтобы не упасть.

Он просто сиял от восторга.

– Мы выбрались, Алиса. Выбрались.

– Да, – согласилась она, хотя от вида реки энтузиазма у нее поубавилось.

На открытом воздухе в голове немного прояснилось, и ей казалось, что безопасней было бы спуститься по объятой пламенем лестнице. От реки тянуло такой вонью, что накатила тошнота.

Тесак схватил ее за руку, чтобы она не оступилась и не упала.

– Прыгаем в реку, – сказал он, – и плывем на тот берег. Скроемся в Старом городе. Там нас никто искать не будет. Подумают, что погибли.

– Да, – снова согласилась она, – но в реку лучше бы не лезть. Из нее не выберешься. Туда стекают отходы со всех заводов. Помню, еще папа рассказывал. Говорил, что это просто возмутительно.

– Дык и тут не останешься, – возразил Тесак. – Если и не сгорим в огне, то поймают и снова засадят в клетки. Алиса, мне назад дороги нет. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь биться взаперти как мотылек в банке. Лучше уж тогда погибнуть в пасти Бармаглота.

Алиса понимала и всем сердцем чувствовала, что он прав. Ей тоже не хотелось снова оказаться в тесной клетке. Но до реки было так далеко, и в ней столько всякой отравы. А вдруг у них вся кожа облезет?

А если наглотаются этой дряни и погибнут в страшных муках уже на берегу, когда отрава попадет в кровь?

Ее раздумья оборвал звон стекла – от жара пламени соседнее окно разлетелось вдребезги, вспугнув стайку чумазых голубей, примостившихся сдуру на том же выступе, где стояли Алиса и Тесак. Птицы с возмущенными криками разлетелись врассыпную, и Алиса взглянула на Тесака, понимая, что он заметил ее испуг.

– Нам тоже пора лететь, – сказал он. – Уж поверь.

Она поверила, как всегда, сама не зная почему. Он сжал ее руку, и, не успев опомниться, она почувствовала, что падает, проваливается в кроличью нору.

– Держись! – крикнул Тесак перед самым падением в воду.

Он до боли стиснул ее пальцы, она даже вскрикнула, и не отпускал. И правильно сделал, потому что едва мерзостная жижа сомкнулась у нее над головой, она непроизвольно разжала руку, и, если бы не его мертвая хватка, могла бы утонуть.

Кашляя и отплевываясь, он рывком вытащил ее на поверхность, подхватил под ребра и начал грести к берегу.

– Отталкивайся ногами.

Она вяло пошевелила ногами в странной вязкой жиже, совсем не похожей на податливую гладкую воду. Течение было таким медленным, что их могло снести всего на несколько дюймов. С поверхности поднимались едкие испарения, от которых разъедало глаза и щипало в носу.

Тесак держал Алису так, что она не видела ни его лица, ни приближавшегося берега. Он дышал ровно и спокойно, словно эти мерзкие испарения на него не действовали. Он тянул их обоих вперед, двигался плавными уверенными гребками, пока Алиса, неловко барахтаясь, старалась просто не мешать.

Лечебница позади была уже вся в огне, языки пламени вырывались из выбитых окон. На таком расстоянии воплей узников не было слышно, все заглушал рев пожара. Вокруг здания суетились люди, не давая огню перекинуться на соседние строения. Алиса даже никогда не задумывалась, что находилось вокруг больницы.

С одной стороны, у берега реки расположилось продолговатое низкое здание, словно лежащая черепаха. Оно, наверное, находилось с той стороны, где была комната Алисы, иначе бы она не видела луны.

С другой стороны, вздымалась какая-то громадина, гораздо выше лечебницы, извергая из труб тучи почти такого же такого густого и едкого дыма, что валил из ее недавнего пристанища.

– Вставай, – вдруг сказал Тесак, и Алиса поняла, что он не плывет, а идет.

Ноги вязли в иле, воды было еще по горло, но они уже почти выбрались.

Немного поодаль на дамбе толпились люди, они смотрели на рушащееся здание больницы, крича и жестикулируя.