Эдвард Ли - Дьявольский Гримуар

- А вот и "предприятие", - сказала она.

Каспарца провел впечатляющую работу. Это была не кокаиновая дыра в джунглях, это был целый комплекс . Целые склады были посвящены созреванию и промывке траншей. Самосвалы один за другим грохотали с полей, их кузова были завалены листьями коки. Переработчики на большом количестве складов обрабатывали и измельчали листья до состояния пасты. Дальнейшая обработка и высушивание превращали пасту в очищенный порошок, который после дистиллирования превращался в "крэк". Его то и получали люди на "точках" в Штатах.

Затем они прошли лагерь.

Сначала Халл подумал, что это должно быть то место, где спали рабочие. Ряды замаскированных палаток выстроились вдоль поля. Посреди всего этого стояла одна, гораздо большая палатка.

Халл заприметил несколько человек в деловых костюмах, идущих вдоль рядов палаток. Очевидно, они были американцами.

- Что здесь делают все эти американцы?

- Не беспокойся об этом, - сказала ему Дженис.

Пара согнутых рабочих вытащила большие пластиковые мусорные баки из центральной палатки. Они исчезли с той стороны. У входа в палатку стоял негрила Рака.

- ОК, в таком случае, что с ним? Какая история у Раки?

- Ты задаешь слишком много вопросов, мистер Халл.

Полагаю, я приму это за намек. Халл почувствовал себя окруженным внезапной странностью. Американцы в деловых костюмах? Негрила с каменным лицом и в костюме ""моджо" 35? Это был завод по производстау кокса в центре Перу. Но, девушка была права, он не должен поднимать волну. Несмотря на подаренную сигару во рту . Пока Халл не получил свой заказ, у Каспарцы может быть тайна. Может быть своя истина, своя сила и своя душа.

Экскурсия закончилась. Здесь вечер наступал рано, джунгли мгновенно потемнели в сумерках.

- Я впечатлен, - признался Халл.

- Так и должно было быть.

Халл продолжал смотреть на лагерь. Еще больше людей в костюмах вышли из большой палатки. Также он увидел женщин, одетых, как Дженис. Все явно американцы.

- Не беспокойся об этом, - повторила Дженис. Это прозвучало как предупреждение. - Мир более разнообразен, чем мы думаем, мистер Халл. На самом деле это совсем не целый мир, а целая куча миров.

- В смысле?

- Это - это место - это не твой мир.

Халл уставился на нее.

- Просто запомни, что сказал Каспарца, мистер Халл. Хорошенько запомни.

На ее сигарете вырос дюйм пепла. Глаза Халла метнулись от кулона на ее бюсте к глазам, всегда возвращались к глазам. На мгновение он почувствовал себя захваченным или связанным. Он чувствовал себя связанным собственным замешательством. Ее глаза , - задумался он. Что-то было в ее глазах.

Ее глаза выглядели мертвыми.

««—»»

Дженис мастурбировала “макаком”; казалось, он испускал тепло.

Но Дженис чувствовала холод.

Она подняла ночную рубашку и начала втирать больше желе во влагалище. "K-Y" 36, прочитала Дженис на тюбике. Она почти ничего не чувствовала. Ночной воздух парил вокруг нее, но Дженис почти не чувствовала этого. Она совсем не вспотела. Она посмотрела на свою руку и увидела сигаретные ожоги, коркой застывшие между пальцами.

Лунный свет струился через окно. Халл спал на кровати. Дженис проскользнула внутрь, все еще не уверенная в том, что делает. Сейчас было так много инстинктов - привычек, которые расположились в ее жизни, как призраки. Она завидовала Халлу и его сну. Настоящий сон , - подумала она.

Халл напомнил ей о доме, каким бы он не был. Он напомнил ей о жизни.

- Мистер Халл? - прошептала она, облокотившись на его кровать. Затем нежно его потрясла. Что я здесь делаю? - задумалась она. Почему я здесь?

Халл пошевелился, потом его глаза открылись.

- Что...? - пробормотал он. Пауза затянулась, как капающий воск. Затем: - Дженис?

Ее глаза спрашивали разрешения, как бы рассматривая не человека, а лишь частично интерпретируемое понятие или идею.

- Иди сюда, - сказал он.

Она стянула простыню и легла рядом с ним. Что она могла сказать? Мне одиноко, мистер Халл? Ты мне что-то напоминаешь? Ее пальцы сомкнулись вокруг его пениса. Он сразу же встал. Реакция ее порадовала, она обрадовалась: плоть оживает при ее прикосновении. Она вздрогнула, когда он ее поцеловал. Его руки чувствовали ее тело сквозь ночную рубашку. Опять же, ей стало интересно, это отложенное в памяти воспоминание о прикосновении или фактическое ощущение. Оно было похоже на прикосновение призрака.

- Ты мне кое-что напоминаешь, - прошептала она.

- Что? Скажи мне.

Дженис хотела заплакать. Возможно, она была, слишком плаксивой. Она задрала ночную рубашку и оседлала его. Его пенис проскользнул прямо в ее "киску" - еще один призрак.

Он потянулся к рубашке.

- Сними ее.

- Нет! - сказала она слишком быстро.

- Ты красивая женщина, Дженис. Я хочу видеть тебя.

Красивая. Женщина. Видеть тебя . Но она не хотела, чтобы он ее видел. Вместо этого она сбросила бретели с плеч и позволила платью сползти на талию. Он начал медленно трахать ее. Вверх-вниз, вверх-вниз... "Макак" качнулся между ее грудей.

- Господи, твоя киска такая классная, - задыхался он.

Но даже эта грубая реплика доставила ей удовольствие, похвалила ее. Моя киска такая клаааассная. Это заставило ее почувствовать себя настоящей.

- Я сейчас кончу прямо в тебя…

Кончать. Сперма. Трахаться. Да, ты мне кое-что напоминаешь. Однако, что? Она могла вспомнить только обрывки. Каждый толчок его члена в ее киску выталкивал маленький кусочек на поверхность ее разума. Сколько же ей было лет? 14? 15? Не такая уж необычная история. Ее отец насиловал ее годами. Затем она сбежала, но только лишь для того, чтобы ее насиловали люди намного хуже, потом появились наркотики, державшие поводья ее жизни, что особо ее не волновало. Ее передавали туда-сюда за что угодно. Было много групповух и рабства. Много флетчинга 37. Много раз ее мужчина - его звали Рим - заставлял ее делать то, что он назвал "специальным шампанским". Ей приходилось отсасывать всем мужикам в комнате, выплевывая каждую эякуляцию в бокал шампанского; после завершения, конечно же, ей нужно было выпить содержимое бокала одним глотком. Игры с собаками были еще одним регулярным развлечением для друзей-дилеров Рима. Некоторые из собак, которых они привозили, были довольно большими и резвыми.

- Сделай Фидо счастливым, Дженис, - приказывал Рим, - или это недостаточно “по-блядски” для тебя.

Маленькие горки белого порошка были достаточной мотивацией, были ее сокровищем в конце радуги. День за днем. В конце концов, ее продали.

И в итоге она оказалась здесь.

Она была продана Каспарце в рамках одолжения. Каспарце нравились молоденькие, прежде чем они будут слишком "затасканными". У него было много девушек. Он был слишком толстым, чтобы эффективно трахаться, но ему нравились минеты и мастурбации. Обычно он лежал на спине и держал свой массивный живот, а девушки по очереди его ублажали. Он также любил "язычковые ванны".