Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Стрек.

Должно быть, он. Больше некому. Норе редко звонили.

Она оцепенела, прислушиваясь к звонкам. А когда телефон замолчал, прислонилась к кухонному прилавку, неожиданно почувствовав слабость, в ожидании, когда телефон зазвонит снова.

Не сумев дозвониться до Норы Девон, Трэвис собрался снова включить вечерние новости, но Эйнштейн по-прежнему вел себя крайне возбужденно. Ретривер в очередной раз запрыгнул на прилавок, зацепил лапой телефонный справочник, снова стащил его на пол, взял в зубы и поспешил из кухни.

Не в силах сдержать любопытство, Трэвис последовал за ретривером. По-прежнему со справочником в зубах, пес ждал у входной двери.

– И что теперь?

Эйнштейн поставил лапу на дверь.

– Хочешь на улицу?

Собака заскулила, очень невнятно, поскольку продолжала держать в зубах телефонный справочник.

– Зачем тебе там телефонный справочник? Собираешься зарыть его, словно косточку? В чем дело?

Не получив ответа ни на один свой вопрос, Трэвис все-таки открыл дверь и выпустил ретривера на лужайку, позолоченную вечерним солнцем. Эйнштейн рванул прямиком к припаркованному на подъездной дорожке пикапу. И, остановившись возле правой двери, нетерпеливо оглянулся.

Трэвис подошел к пикапу, посмотрел на Эйнштейна и вздохнул:

– У меня имеется сильное подозрение, что ты хочешь куда-то поехать, и явно не в офис телефонной компании.

Выронив справочник, Эйнштейн подпрыгнул, поставил лапы на дверь пикапа и остался стоять, повернув голову в сторону Трэвиса. А затем отрывисто залаял.

– Ты хочешь, чтобы я нашел в телефонной книге адрес мисс Девон и поехал туда, да?

Гав.

– Прости, – сказал Трэвис. – Я знаю, она тебе понравилась, но мы не на ярмарке невест. К тому же она не мой тип. Я тебе уже это говорил. Да и я, впрочем, не ее тип. Похоже, ей вообще мужчины не нравятся.

Ретривер залаял.

– Нет.

Эйнштейн опустился на все четыре лапы, кинулся к Трэвису и снова вцепился зубами в его штанину.

– Нет. – Трэвис схватил Эйнштейна за ошейник. – И не нужно портить мой гардероб, потому что я никуда не еду.

Эйнштейн отпустил штанину, покрутился на месте, бросился к клумбе цветущих разноцветных бальзаминов и принялся отчаянно рыть землю, откидывая вырванные цветы на лужайку у себя за спиной.

– Ради всего святого, что ты творишь?!

Пес продолжал усердно рыть, перемещаясь туда-сюда по клумбе, с твердым намерением окончательно ее испортить.

– Эй, сейчас же прекрати! – Трэвис поспешил к ретриверу.

Эйнштейн вихрем пронесся на другой конец двора и принялся копать яму в траве.

Трэвис направился к нему.

В очередной раз улизнув, Эйнштейн метнулся в угол лужайки, где снова начал выдирать траву, затем переместился к поилке для птиц, попытавшись совершить под нее подкоп, потом – к клумбе с остатками бальзаминов.

Не сумев поймать ретривера, Трэвис наконец остановился, перевел дух и крикнул:

– Довольно!

Эйнштейн мигом прекратил выкапывать цветы и поднял голову, из пасти у него свисали вьющиеся стебли кораллово-красных бальзаминов.

– Ладно, поехали, – сказал Трэвис.

Эйнштейн бросил цветы и, покинув устроенный им бедлам, опасливо вышел на лужайку.

– Без дураков, – пообещал Трэвис. – Если для тебя это так важно, мы поедем к этой женщине. Но одному Богу известно, что мне ей сказать.

С тарелкой в одной руке и бутылкой минеральной воды «Эвиан» в другой Нора прошла по коридору первого этажа. Сияние горящих в каждой комнате ламп действовало успокаивающе. Поднявшись на площадку второго этажа, Нора локтем выключила свет в коридоре. Пожалуй, придется в следующий раз заказать в супермаркете кучу лампочек, поскольку Нора твердо решила в будущем ни днем, ни ночью не выключать свет. Уж на это она точно денег не пожалеет.

По-прежнему находясь под бодрящим воздействием бренди, Нора начала тихонько напевать себе под нос: «Лунная река, шириной больше мили…»

Нора вошла в свою комнату. На кровати лежал Стрек.

– Привет, детка, – ухмыльнулся он.

На секунду Норе показалось, что у нее галлюцинации, но, когда Стрек заговорил, поняла, что все это происходит наяву. Она закричала, тарелка выскользнула из рук, фрукты и сыр рассыпались по полу.

– Боже мой, ну и беспорядок ты здесь устроила! – Стрек сел на край кровати, свесив ноги. На нем по-прежнему были шорты для бега, спортивные носки, кроссовки и больше ничего. – Но не стоит прямо сейчас все убирать. У нас с тобой есть чем заняться. Я так долго ждал, когда ты поднимешься наверх. Ждал и думал о тебе… созревая для тебя… – Стрек встал. – И теперь пришло время научить тебя кое-чему, чего ты совсем не знаешь.

Нора не могла пошевелиться. Не могла вздохнуть.

Должно быть, Стрек, опередив Нору, пришел к ней в дом прямо из парка. Взломал дверь, не оставив никаких следов взлома, и, пока Нора потягивала на кухне бренди, устроился на ее кровати. Омерзительнее всего было то, что Стрек поджидал Нору именно здесь: он ждал, предвкушая ее появление, и тащился, слушая, как она бродит внизу, не подозревая, что он уже тут.

А когда он с ней закончит, он что, ее убьет?

Нора повернулась и бросилась бежать по коридору.

Схватившись за стойку перил, начала спускаться и внезапно почувствовала, что Стрек уже у нее за спиной.

Перепрыгивая сразу через две-три ступени, Нора ринулась вниз по лестнице, терзаемая страхами, что в любую секунду подвернет ногу и упадет. И действительно, на площадке у нее подогнулось колено, она оступилась, но продолжала бежать, буквально перелетев с последнего пролета в коридор первого этажа.

Подкравшись сзади, Стрек вцепился в обвисшие плечи мешковатого платья и развернул Нору лицом к себе.

Когда Трэвис свернул на обочину перед домом Норы Девон, Эйнштейн положил передние лапы на дверную ручку, налег на нее всем телом и открыл дверь. Еще один ловкий трюк. Трэвис даже не успел нажать на ручной тормоз и выключить двигатель, а Эйнштейн, выскочив из пикапа, уже мчался по дорожке к дому.

Оказавшись возле лестницы на веранду буквально пару секунд спустя, Трэвис увидел, что ретривер стоит на крыльце: встав на задние лапы, передними он нажимал на кнопку звонка. Пронзительный звон был слышен даже на улице.

Поднявшись по лестнице, Трэвис спросил:

– Ну и какой черт в тебя вселился? – (Пес снова позвонил в звонок.) – Дай ей время подойти…

Когда Эйнштейн нажал на кнопку звонка третий раз, Трэвис услышал истошный мужской вопль, полный боли и злобы, а затем женский крик с мольбой о помощи.

Яростно лая, совсем как вчера в лесу, Эйнштейн отчаянно царапал когтями дверь, словно и вправду верил, что может сквозь нее прорваться.