Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга Первая

Когда оно, наконец, остановилось, подруга бросила на меня взгляд и попросила повторить свой вопрос вслух. Она явно была озадачена ответом, полученным от учителя, а я даже не знала, что он мне ответил. Я была в тупике, который сама себе устроила. Что я собственно сейчас должна говорить подруге, как мне повторить свой вопрос, даже не зная ответ на него. И надо было решаться быстрее, она вопрошающе смотрела на меня.

— Я снова спросила про Василия, ты же знаешь, это мой больной вопрос, — ответила я, как мне показалось совсем неплохо, — а какой был ответ? Блюдце так быстро крутилось, что я не успела прочесть…

Она опустила глаза в стол, и не глядя на меня сказала:

— Учитель предупредил меня, что ты никогда не станешь мне лучшим другом, а ему хорошей ученицей, потому что ты всегда считала себя намного лучше меня. Ты считаешь меня соперницей, а не подругой. Ты играешь со мной, а не дружишь.

Что я могла ответить на это? Я никогда так не считала, но мой вопрос говорил об обратном. Меня раскусили и обыграли, мне было совершенно нечем крыть. Я закрыла глаза и мысленно прочитала заклинание из книги, а затем потребовала: «назови свое имя». Лохматая рука снова придавила мою, но я сосредоточилась на доске, буквах и черной стрелке. Моя подруга тоже следила за блюдцем, и через несколько секунд у меня было имя «Анатасия».

Я не помнила ничего про такого демона, был ли он в классификации, и мне необходима была книга под рукой, чтоб что-то предпринять.

— Что ты спросила? — раздался вопрос моей подруги.

— Я спросила настоящее имя твоего учителя, — выпалила я.

Она задумалась, будто снова с кем-то общалась, но уже без доски и блюдца. Затем отвела глаза, будто это было что-то совсем неважное, и спросила меня снова:

— Ты хочешь еще что-то узнать у моего учителя? Думаю это твой последний шанс пообщаться с ним. Он не настроен больше встречаться с тобой. Ты разочаровала нас.

Во мне вскипела буря эмоций, демон полностью держал контроль над ситуацией, и в открытую говорил, что моя подруга и двери ее дома отныне закрыты для меня.

— Да есть, последний! — ответила я, — но мне надо произнести его вслух. Прошу не убирай руки с блюдца, пока я не закончу.

Девушка изобразила скуку на лице, и снисходительно положила свои пальцы на блюдце. Я произнесла громко и отчетливо: «отпускаю тебя дух, Анатасия, в твой мир. Откуда ты пришел, туда и возвращайся».

После этой фразы блюдце остановилось. Оно совсем замерло, и мы замерли вместе с ним. Моя подруга убрала с него свою руку, подняла глаза, они почему-то смотрели сквозь меня в стену. Ее рот открылся и совершенно мужской голос произнес: «отпускаю тебя, Валентина, в твой мир. Откуда ты пришла, туда и возвращайся».

Она смотрела в стену и не приходила в себя, я встала из-за стола, мои руки и ноги тряслись. В спешке выйдя из дома, оступившись на последней ступеньке, я наконец-то была на улице. Ноги сами несли меня домой, голова кружилась. Я была целиком и полностью как в эмоциональном, так и физическом ужасе.

Забежав домой, я закрыла дверь, прислушиваясь, не следует ли за мной кто-нибудь, что, впрочем, было уже не так важно, следует или нет. Теперь я абсолютно точно понимала разницу между: впустить демона в свой дом и впустить его в свою душу, и она была колоссальной.

Открыв свою книгу, первым делом я проверила правильность заклинания, которое использовала. Оно было правильным, я все вспомнила верно, если такой вид контакта с книгой можно было назвать памятью. Во мне снова зародилась надежда, и я выпалила вслух, перелистывая книгу в раздел классификаций демонических существ:

— Может битва и проиграна, но войну я еще могу выиграть!

Я замерла: в разделе демона Анатасия, где не было написано абсолютно ничего. Ни его описания, ни характеристик поведения, ни признаков присутствия, и соответственно ни одного слова по тому, как его изгнать. Лишь очень мелким шрифтом что-то виднелось в скобках сразу под именем. Я вооружилась лупой и прочла надпись, которая была сделана на моем родном языке.

«Прочтя с конца, ты все поймешь,

Борьбу с ним брось или умрешь».

Холодный пот прошиб меня от этих строк. Я поняла, что моя война закончена, если я хочу остаться в живых. Оставив все попытки снова проникнуть в дом подруги или вразумить ее, я все же не могла не наблюдать за ее жизнью, не переставая искать способы борьбы с ее демоном.

За это время она переехала в другую деревню. Каким-то чудесным образом ее отцу предложили дом вдвое больше прежнего и должность председателя соседнего колхоза.

Ее уже давно не было ни рядом со мной, ни в моей жизни, но все равно что-то внутри меня не могло смириться с тем, что наша родовая магия не способна справится с какими-то вещами, и вместо борьбы она просто предлагала отстраниться. Мне казалось это неправильным, и долгое время я считала свою подругу жертвой обстоятельств, виня во многом, что случилось тогда, себя.

Хочу отметить, что прояснил ситуацию твой дед, Василий. Он никогда не поддавался никакому виду магических воздействий, и дело было совсем не в его силе. К нему ничего не прилипало, так как не могло найти отзыв в его душе. Таких, как он, раньше называли блаженными. В нем не было никаких чрезмерных страстей или амбиций, обид или скрытой агрессии, в нем не было даже эгоизма или претензий к жизни. Он был «чист», демону было нечего предложить ему. Никто не мог подкупить его душу обещаниями, жаждой победы, заинтересовать его чем-то, за что он мог бы потом расплатиться. На его примере я сделала определенные выводы и правила защиты от демонов, занеся их в колдовскую книгу: когда нет врага внутри себя, внешне враги не страшны…

Я осталась под большим впечатлением от рассказа бабушки. Правда, у меня появился какой-то осадок от осознания непобедимости некоторых существ.

— Получается, что темная магия сильнее светлой? — снова разделив магию по цветам, спросила я.

— Почему ты сделала такой вывод? — отозвалась бабушка.

— Ну, есть же демоны, которым ничего не возможно сделать светлому магу, — пояснила я.

— Так же как и тёмные силы не в состоянии что-либо сделать с человеком блаженным.

— Да нет же, я чувствую иначе. Демоны они страшные и способны напугать до полусмерти, — никак не соглашалась я, — они куда опаснее.

— Не волнуйся, для многих людей, которыми правят алчность или тщеславие, человек блаженный или не от мира сего выглядит намного опаснее, чем любой из известных им демонов.

Стоял теплый летний вечер. Мы пили чай на веранде и следили за полетом огромного ночного мотылька в густом от запаха трав воздухе. Наш сад не отличался особой красотой или разнообразием. Но в нем произрастало много, по бабушкиным словам, полезных растений. Вокруг беседки, чередуясь друг с другом, росла Полынь, Лаванда и Ночная Гвоздика. Именно она своим сладковатым запахом приманивала вечерних бабочек и шмелей. В низине деревянного забора были высажены кусты Красной Ромашки. Это редкое растение, которое бабушка называла Пиретрум, обладало очень сильными магическими свойствами. Пиретрум был способен не только распознать гостя со злыми намерениями, но и заставить его вскоре после визита удалиться восвояси, поэтому Красная Ромашка росла у нас по всему периметру дома, украшая забор.