Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга Первая

Женщины, стиравшие в реке, заметили, что после сильных ночных дождей их белье отстирывается намного легче обычного. Они увидели, как на поверхности воды образуются мелкие пузырьки, которые словно приклеиваются к ткани, после чего она хорошо скользит при трении, оставляя всю грязь в реке. Изучив эти уникальные дни, люди поняли, что если в ночь после похорон на кладбище выше по течению шел проливной дождь, то Боги дарили реке эту чудесную пену для стирки. Данных о том, жертвовали ли они кроме животных еще и людей, чтоб получит чудесные пузырьки, на данный момент нет. Но долгое время людям не было ничего известно про образование мыла из жира и щелочи, ведь именно тогда они обнаружили первый мыльный раствор, благодаря смеси жира из человеческих трупов, размытых в кладбищенской земле, и речной щелочи. Эти рассказы меня очень вдохновляли, заставляя поверить, что когда-нибудь магия будет разгадана наукой и начнет преподаваться в школах и университетах.

Только я мысленно погрузилась в урок истории, где дар Богов превращался в химию, а химия в колдовство, как последовало нечто ещё более жуткое. Уже не поворачивая головы, и наблюдая за происходящим лишь боковым зрением, я заметила, как на могилах сидят чьи-то тени. Некоторые из них даже поднимались во весь рост и прогуливались по дорожкам. Можно было б понять и принять, что это призраки колдунов вышли подышать этим прекрасным воздухом после дождя, однако нельзя было не заметить, что рост этих теней превышал два, а порой и три метра. Все они были необычайно рослые, и я непроизвольно подняла на одну из теней свои глаза. Это было почти рефлекторно, разумеется, я помнила предупреждение бабушки, но когда оно звучало, я готовилась встретить кого-то обычного человеческого роста, поэтому такие гиганты просто застали меня врасплох.

Один шёл впереди нас, он был одет в плащ до колен, имел широкие плечи и, как мне показалось, длинные волосы. Они слегка развивались, и я застыла на мгновенье, рассматривая это движение полупрозрачных волнистых волос. Вдруг голова его начала поворачиваться, я как под гипнозом уже видела его профиль, его прямой нос переходил в узкие губы и заостренный подбородок, под нависшими бровями вот-вот должны были появиться глаза. Как вдруг бабушка остановилась. Я напоролась на колесо, которое катила и посмотрела ей в лицо. На меня пал гневный взгляд, и в ту же секунду мне все стало ясно. Через мгновение я уже снова смотрела только лишь на вымощенную дорогу.

Мы поменяли направление, я повиновалась всем движениям колеса, и начинала узнавать местность, по земле которой был разбросан лесной фундук. Вдруг бабушка снова резко остановилась, и я опять напоролась на колесо. Осторожно посмотрев впереди себя, мой взор пал на огромную груду деревянных предметов, возвышающуюся на могиле колдуна. Это были старинные шкафы, по дверцам которых светились знаки, точно такие, как и на нашем колесе. Там был стол, на внутренней стороне которого хорошо просматривались уже знакомые нам символы. Тумбочки, и ещё пару колёс от телеги, табуретки, скамья и даже бочка. Эти высеченные буквы были написаны вертикальными и горизонтальными засечками. Они чем-то сильно напоминали мне руны, но по виду были более угловатыми и словно вписанными в свои невидимые глазу ячейки — прямоугольники. Они были везде и повсюду, и свет от них окрасил наши с бабушкой лица в слегка зеленоватый оттенок. Представшая перед нами гора из деревянных изделий от мебели до садовых грабель будоражила и потрясала моё воображение. Совершенно непостижимым образом мертвый колдун заставлял людей приносить и складывать ему на могилу вещи, по всей видимости, когда-то принадлежащие ему. Это место и ужасало меня и вызывало глубокое уважение к силе покоившихся там магов, если, конечно, такую посмертную активность можно было назвать покоем!

Мы положили колесо около корыта, в трещине которого странным образом тоже были видны эти символы. Они, словно черви, могли жить внутри цельного куска дерева, так что до появившихся в изделии трещин, о них могли даже не догадываться.

Бабушка дала мне знак идти обратно к воротам кладбища. Мы развернулись, и, потупив свой взор в землю, пошли обратно. Мне стало более спокойно на душе, сердцебиение нормализовалось и казалось, что всё осталось позади. Ещё минуту и мы покинем это жуткое место, еще пару минут, и вернемся на привычную тропу, ведущую к дому.

Вдруг я услышала звук падающих тяжелых деревянных предметов позади себя. Они скатывались и бились друг о друга, издавая мощный треск дерева. Еще через секунду я осознала, что они словно проваливаются сквозь землю и падают в могильную бездну. За нами последовал звук трескающейся земли, которая вслед за деревянной грудой уходила из-под ног. Я рефлекторно ускорила свой шаг, спасаясь от надвигающего обрушения почвы, но бабушка схватила меня за подол ветровки, и я снова вошла в привычный ритм ходьбы. Краем глаза лишь видя, как вся земля уходит в черноту, я не могла ни бежать, ни кричать, что только увеличивало мою панику.

Вспоминая огромных черных могильных насекомых, я подумала, что апокалипсис очень подходящая замена тому кошмарному миражу, и держала себя в руках как могла, считая шаги. Наконец, я увидела большие резные плиты в преддверии кладбищенских ворот. Как вдруг и они демонстративно опустились в чернеющую бездну могильной земли. Казалось, сердце выпрыгнет из моей груди и пересечет черные изогнутые прутья ворот, а моё тело так и останется тут навсегда, провалившись в никуда вместе с этим чертовым колесом. Я просто закрыла глаза, и сделала пять шагов в прямом направлении, ни к чему не прикасаясь. Через мгновение всё прекратилось. Открыв глаза, я увидела, что стою перед телегой.

Я вывела лошадь из-за высоких кустов на тропу к дому, а сосед с бабушкой вытолкали телегу без одного колеса, спрятав ее в кустах близ поля. Мы молча направились домой. Никто не заговорил из нас, и ровным счетом не произнёс ни одного слова до самого дома. Уже светало. Оказалось, мы провели на кладбище всю ночь, однако для меня время, проведенное там, чувствовалось совсем иначе. Я бы с уверенностью сказала, что всё это путешествие заняло не больше часа, но птицы и восходящие солнце говорили мне совсем об обратном. У меня не было сил спрашивать о чем-то, да и бабушка, казалась, полностью вымоталась. Мы легли спать, и первый раз я уснула, лишь только моя голова коснулась подушки.

Наутро я принялась расспрашивать бабушку о колдуне и этой горе деревянных предметов на его могиле. Бабушка ответила неожиданно для меня:

— Я не знаю, что это всё значило. Нам ещё предстоит с тобой это выяснить. Но мы вернули то, что ему принадлежало, как и многие другие, кто это сделал до нас.