Роберт Блох - Рассказы. Том 5. Одержимость [Компиляция, сетевое издание]

Кроме того, де Сад и жил согласно своим проповедям. У него было множество любовниц. Он был ревнив и не терпел никаких соперников, кроме одного. Этим соперником была Смерть. И говорили, что будто бы все женщины, познавшие ласки де Сада, в конце концов отдавали предпочтение ей.

Возможно, ужасы Французской революции были косвенным образом подготовлены философией маркиза, — широко распространенной по всей Франции после публикации его пресловутых книг.

Когда на городских площадях стали возводиться гильотины, де Сад после многолетнего заключения вышел на свободу и разгуливал среди народа, обезумевшего при виде крови и страданий.

Это был серый, изящный маленький призрак — с полысевшей головой, мягкими манерами и тихим голосом, который он поднимал только для того, чтобы спасти кого-нибудь из своих аристократических родственников от ножа. В эти последние годы общественная жизнь маркиза была достойна подражания.

Но о частной жизни де Сада продолжали ходить разные слухи. Говорили о его интересе к колдовству. Принято считать, что для де Сада кровопролитие было равно жертвоприношению. Вопли обезумевших от боли женщин доходили до обитателей преисподней и звучали для них сладостной молитвой.

Маркиз был хитер. Годы, проведенные в тюрьмах за «преступления против общества», сделали его осмотрительным. Он перестал действовать открыто и полностью использовал смутные времена, чтобы проводить тихие и не бросающиеся в глаза похоронные обряды, когда завершался его очередной роман.

Но в конце концов этой осторожности оказалось недостаточно. Обличительная речь против Наполеона, не вовремя произнесенная, послужила властям сигналом. Не было общественных обвинений: судебный фарс был не нужен.

Де Сада попросту заперли в сумасшедшем доме, в Шарантоне, как обыкновенного помешанного. Те, кто знал о его преступлениях, не отважились предать их гласности. И все же в маркизе было нечто сатанинское, что каким-то образом не давало покончить с ним. Никто же не помышляет об убийстве Сатаны. Но приковать его…

Сатана, в цепях, в неволе. Больной, полуслепой старик, обрывающий лепестки роз в последних потугах разрушения, маркиз провел закат своих дней всеми забытый. Его предпочитали не вспоминать, считать безумным.

В 1814 году маркиз де Сад скончался. Книги его были запрещены, память поругана, поступки осуждены. Но имя его осталось жить — как вечный символ врожденного зла.

Таким был де Сад. Таким знал его Кристофер Мейтленд. И как коллекционера редких ценностей его не могла не волновать мысль об обладании настоящим черепом легендарного маркиза.

Мейтленд очнулся от своих мыслей, взглянул на мрачный череп и ухмыляющегося Марко. Затем, взвешивая каждое слово, проговорил:

— Значит, ты просишь тысячу фунтов?

— Точно, — кивнул головой Марко. — Очень умеренная цена, учитывая обстоятельства.

— Какие такие обстоятельства? — начал возражать Мейтленд. — Ты приносишь мне череп. Но как ты можешь доказать мне его подлинность? Как оказалась у тебя эта находка?

— Ну, что вы, мистер Мейтленд! Прошу вас! Вы же меня знаете! К чему эти вопросы? Я не могу на них отвечать. Дело касается моих коммерческих тайн.

— Хорошо, — остановил дельца Мейтленд. — Но я не могу полагаться только на твое слово, Марко. Насколько я помню, когда де Сад умер в Шарантоне в восемьсот четырнадцатом году, его похоронили.

Марко расплылся в масляной улыбке.

— На этот счет я могу представить доказательства, — снизошел он. — Нет ли у вас случайно книги Эллиса «Исследования»? В главе под названием «Любовь и Боль» есть параграф, который может заинтересовать вас.

Мейтленд отыскал книгу, и Марко перелистал ее страницы.

— Вот! — торжествующе воскликнул делец. — Эллис пишет, что череп маркиза де Сада эксгумировали и отдали на исследования френологу. В те времена была такая псевдонаука — френология, причем пользовалась популярностью, не так ли? Так вот, этот человек хотел убедиться, действительно ли форма черепа маркиза свидетельствует о том, что он был безумен. В книге говорится, что он нашел череп небольшим, прекрасной формы, как у женщины. Наш в точности совпадает с этим замечанием, если вы помните! Дальше написано, что череп не захоронили. Он попал в руки некоего доктора Лонда. Но примерно в пятидесятом году череп у Лонда похитил его же коллега и увез в Англию. Вот и все, что Эллису известно об этом деле. Остальное я мог бы рассказать сам — но предпочитаю не делать этого. Перед вами череп маркиза де Сада, мистер Мейтленд. Вы согласны с моим предложением?

— Тысяча фунтов, — вздохнул Мейтленд. — Слишком большая сумма за какой-то жалкий череп сомнительного происхождения.

— Ну, хорошо, пусть будет восемьсот фунтов. По рукам — и забудем об этом.

Мейтленд уставился на Марко. Марко на Мейтленда. Череп глядел на обоих.

— Может быть, пятьсот, — предложил Марко. — И конец.

— Ты меня надуваешь, — сказал Мейтленд, — иначе ты бы не был таким покладистым.

Марко снова улыбнулся своей масляной улыбкой.

— Напротив, сэр. Если бы я хотел надуть вас, я бы уж, конечно, настаивал на своей цене. Но я хочу поскорее избавиться от этого черепа.

— Почему?

Впервые за весь разговор Марко не нашелся, что ответить. Он повертел череп между пальцами и установил его на столе. Мейтленду показалось, что делец специально отворачивает взгляд от черепа.

— И сам не знаю, — проговорил, наконец, Марко. — Может быть, мне просто не хочется иметь подобную вещь. Действует на мое воображение. Вздор какой-то.

— Действует на воображение? — с недоверием произнес Мейтленд.

— Мне начинает казаться, что за мной кто-то следит. Конечно, это глупости, но.

Марко как бы оправдывался, искал слова, чтобы объяснить свое состояние, и не находил их.

— Тебе кажется, что тебя преследует полиция, не сомневаюсь в этом, — обвинительным тоном сказал Мейтленд, — потому что ты где-то украл этот череп. Признайся, Марко!

Марко отвел глаза.

— Нет, — промямлил он. — Совсем не то. Просто мне не нравятся черепа — эти безделушки не в моем стиле, уверяю вас. Я человек привередливый. Кроме того, — продолжал Марко, набираясь спокойствия, — у вас большой дом в безопасном спокойном месте. А я сейчас живу в Уэппинге. Словом, удача от меня сейчас отвернулась. Я продам вам череп. Вы спрячете его в свою коллекцию, а доставать будете, когда вам это захочется. В остальное же время он не будет у вас на глазах и не будет вас беспокоить. Я же избавлюсь от его присутствия в моих скромных апартаментах. Между прочим, когда я получу от вас деньги, переберусь в более приличное место. Вот почему мне так важно его продать. За пять сотен, наличными.

Мейтленд колебался.