Роберт Блох - Рассказы. Том 5. Одержимость [Компиляция, сетевое издание]

Но я говорю глупости. Я не должен думать об этом. Нет. Нет!.. Ни в коем случае!

И все же я должен о чем-то думать. Я не хочу бросить писать. Тогда я буду вынужден сидеть здесь один, пока ночь, как темный саван, опускается на мертвую землю.

Да, мне остается сидеть здесь и прислушиваться к тишине. Буду следить за тем, как луна восходит над озером, и ждать возвращения Вайолет.

Интересно, где она сегодня гуляла? При такой ране на горле ей не следовало бы выходить излома.

Эта рана на ее горле, куда укусила ее Лиза.

Я пытаюсь что-то вспомнить об этом, но, видимо, еще не могу четко размышлять. И все же я стараюсь вспомнить что-то о ее ране. Она как-то связана с моим страхом перед лунным светом и с тем, что сейчас я нахожусь здесь один.

Что же это такое?

Вспомнил!

Да, вспомнил.

И я молю Бога, чтобы Вайолет уехала, чтобы она не вернулась.

Сегодня днем она была какой-то обеспокоенной и одна ушла в лес. Я знаю, почему она ушла.

Эта рана ее начала работать.

Припоминаю, что сказала Лиза, когда я сообщил ей о том, что маленькая Ивонна умерла. Она поблагодарила Бога, потому что, если бы Ивонна выжила после ее укуса, она тоже превратилась бы в…

Вайолет была укушена и не умерла. Сейчас ее рана пробудилась. И луна высоко над озером. Вайолет, бегущая сейчас сквозь лес, это…

Вон она! Я вижу ее за окном!

Я вижу… его.

Пока я пишу, он подкрадывается к дому. Я вижу его в лунном свете, который блестит на лоснящейся шерсти его спины, на черной морде и острых клыках.

Вайолет ненавидит меня.

Сейчас она возвращается. Но не как… женщина.

Стоп! Запер ли я дверь? Да.

Это хорошо. Она не сможет войти. Слышите, как она ударяет лапой в дверь? Скребется. И скулит.

Может быть, Крэгин придет или доктор Меру? Если нет, я проведу здесь ночь один. А утром она убежит. Потом, когда она снова появится, надо будет постараться избавиться от нее.

Да, я подожду.

Но прислушайтесь к этому вою! Он действует на нервы. Она знает, что я здесь. Она может слышать звук моей пишущей машинки. Она знает. И если бы она могла добраться до меня.

Но не может. Здесь я в безопасности.

Что она сейчас там делает? У двери ее больше нет. Я слышу, как эти лапы ходят под окном.

Окно.

Когда Лиза пришла в ту ночь, оконное стекло было разбито. В окне нет стекла.

Она завыла. Она собирается прыгнуть в окно. Да.

Сейчас я вижу его… тело впрыгивающего волка на фоне лунного света… Вайолет… нет… Вайо…

Джо Гибсон очутился чуть выше, чем в аду, но где конкретно, неважно, потому что пока перед ним был бар, остальное его не заботило, и он смеялся, и кто-то пел грустным голосом вдали, и он сказал, что обязательно выпьет еще одну, а потом — возник этот тип в коричневом пальто.

Тип выглядел странным маленьким чудаком и держал свои карманы и воротник оттопыренными, а поля шляпы низко опущенными, как у статиста в гангстерском фильме. Чудак заговорил с Джо, но прошла минута, прежде чем слова дошли до него и обрели смысл.

— Беда с вами, дружище, вам нужен небольшой отпуск, — сказал чудак. — Вроде как уехать подальше.

— Конечно, конечно, — сказал Гибсон, пытаясь найти свой стакан. Тот затерялся где-то внизу, в тумане.

— Я наблюдал за вами, дружище, — сказал чудик. — И сказал себе: вот человек, попавший в беду. Человек, который должен выбраться из всего этого. Вы выглядите потерянным, друг.

— Конечно, — сказал Гибсон. — Я потерянная душа. Выпьете или, будьте добры, уберетесь отсюда к чертовой матери?

Маленький чудик не обратил на это никакого внимания. Он продолжал говорить серьезным голосом, словно заботливый дядюшка.

— Я из Бюро путешествий «Эйс», приятель. Как насчет того, чтобы купить билет?

— Куда это? — спросил Гибсон таким тоном, будто ему было наплевать.

Чудик в коричневом пальто пожал плечами.

— Как насчет билета на Марс? — спросил он.

Гибсон позволил себе на минуту задуматься. Потом усмехнулся.

— Марс, значит? Во сколько мне это обойдется?

— О, ну не знаю. Специально для вас это обойдется дешево. Скажем, в 2,88 доллара.

— 2,88 доллара до Марса? Звучит очень разумно. — Гибсон сделал паузу. — Это туда и обратно или только в один конец?

Чудик виновато кашлянул.

— Э-э… в один конец. Видите ли, мы еще не придумали, как проложить обратный путь.

— Держу пари, вы продаете не так уж много билетов, — сказал Гибсон.

— У нас есть клиенты, — сказал человек в пальто. — Вам это интересно?

— Не думаю. — Гибсон нашел стакан, поднял его сквозь туман и с содроганием проглотил виски.

— Может быть, вам будет интересно чуть позже? — уговаривал чудак.

— Послушайте, вы… — вдруг сказал Гибсон.

— Вы уже давно в моем списке, дружище, — пробормотал чудак, не замечая, как кулак Гибсона обхватил стакан в его руке. — Я знаю, что рано или поздно мы придем к соглашению.

— Как насчет прямо сейчас? — тихо сказал Гибсон.

Он отбросил руку, намереваясь нанести удар чудаку по лицу. Он был готов к этому, его тело начало поворачиваться, и он приготовился к твердому, сильному удару. А потом он последовал за своим кулаком, и кулак выстрелил, мимо звезд и в темноту за ними. Джо Гибсон улетел вместе с ним и провалился в темноту, которая начала спускаться… спускаться все глубже…

— Господи, ну и хорош же ты был вчера вечером, — сказал Макси, помешивая в чашке, прежде чем поднести ее к губам Джо Гибсона. — Ты был полнейшим вонючкой.

— Заткнись, — сказал Гибсон.

— Валялся лицом на полу в баре. Без сознания, — сказала Макси, с силой вливая содержимое чашки в горло Гибсона.

— Забудь об этом, — произнес Гибсон, едва к нему вернулся дар речи.

Макси пожал плечами.

— Ладно, приятель, — сказал он. — Я забуду об этом. Ты на коне. Я назначаю тебе пятьсот долларов в неделю за самый горячий набор имен в бизнесе, и что ты делаешь? Отправляешься в ближайший бар, надираешься там и вырубаешься перед парнем, который рекламирует услуги своей конторы. Ты говоришь мне забыть об этом. Так что я готов забыть все — и тебя в том числе.

Гибсон сел в постели. Он двигался очень быстро для человека, пребывающего в похмелье.

— Нет, Макси, — сказал он. — Я не это имел в виду. Честное слово, нет, прости. И я бы никогда не ударил парня, если бы он не начал зудеть об этом Марсе. Я просто стоял и занимался своими делами, когда он раскрыл пасть и начал болтать о полете. Так что я дал ему на орехи и сам получил по лицу.

Макси уставился на него.

— Я видел, как это случилось, — пробормотал она. — Ты стоишь у стойки бара, и по обе стороны от тебя никого нет в радиусе десяти футов. А потом начинаешь бормотать себе под нос, разворачиваешься и бьешь по воздуху.