А. Морлен - Финт хвостом

– Помнишь, как хорошо было в тот раз? – спросила Мэриголд. – Уже потом?

«Это тебе, – говорит Джейн. – Твоя мама сказала, что не разрешит тебе завести котенка и забрать его с собой, когда вы переедете в новый дом, так что я принесла тебе это. Вот здесь нажимаешь на кнопку…»

…«Рассерженный фермер обстриг им хвосты. Сказал: не со злости, а для красоты…»

И тогда Тимми увидел…

Оно было здесь, в глазах Мэриголд. Когда он сломал ее коробку, это было хорошо. Это была отдушина, это было спасение… Это был путь к Мэриголд, которая всегда будет рядом, и никогда не покинет его, и никогда не ударит, не причинит ему боль и не позволит, чтобы ему причинили боль нехорошие мысли. Отдушина – это путь в безопасное место в глубине глаз Мэриголд, просто плохие мысли пытались сбить его с толку, потому что они плохие. Он сломал коробку Мэриголд, но этим он только освободил ее. Освободил, чтобы она могла показать Тимми то безопасное место, куда никогда не проникнут плохие мысли… никогда-никогда…

– Спасибо, – сказал Тимми. Он сказал это вслух и поднес острый нож себе к горлу. Мэриголд улыбнулась. Тимми с силой вонзил нож куда нужно и услышал крик. Кто-то кричал, и не один человек, а двое. Но это было уже не важно, потому что теперь ему больше уже никогда не придется слышать, как кто-то кричит, и плохие мысли ушли, и он все же добрался до безопасного места в глубине глаз Мэриголд; до того места, где мыши гоняются за фермеровой женой, где Бутс и ее котята всегда будут вместе, и, конечно, там будет и Мэриголд, его кошка… его кошка; до того места, которое он создал сам, потому что никто не смог бы создать его для него. Безопасное место. Отдушина Мэриголд.

Рассказы Сьюзан Вейдпоявлялись в таких журналах, как Magazine of Fantasy & Science Fiction и Amazing Stories , а также в антологиях Snow White, Blood Red и Black Thorn, White Rose . Первый роман Walking Rain , стал номинантом на премию Энтони и лауреатом премии Барри. Сьюзан Вейд живет в Остине, штат Техас, где ежегодно принимает участие в «South by Southwest» – ряде музыкальных, кино- и медиафестивалей и конференций.

Впервые Эллиот Франклин заметил странное поведение кошек спустя неделю после того, как его жена забрала дочь и уехала к родителям в Даллас.

– Останемся там до конца лета, – обещала Рита. – Анна сможет заниматься танцами у мадам Дюпре. Местная студия не приносит результатов – даже ты это видишь.

Эллиот не видел в хореографическо-театральной школе ничего дурного, за исключением маленького нюанса: они произносили «театор» вместо «театр». Но в любом случае в возрасте Анни танцы вреда не принесут.

Хореографическая школа не представляла для дочки огромного интереса, но Эллиот знал, что подобные замечания до добра не доведут. Поэтому пришлось довольствоваться обещанием Анни, что она, безусловно , умеет звонить по межгороду и, безусловно , помнит его рабочий номер.

– Кроме того, двенадцатую часть пожарного департамента Остина всегда можно найти в справочнике, – добавила Анни, – на тот случай, если я забуду. Чего не случится.

– А ты знаешь, в какую смену я работаю…

– Смена «Б», – ответила она. Ее серые глаза обвинили отца, что он усомнился в ее способностях. – К тому же я всегда помню твое расписание, папочка.

– Я буду скучать, – извиняющимся тоном признался Эллиот. – Очень.

Анни обняла отца.

– Я тоже, папочка. Но это всего лишь на шесть недель.

Он знал, где она подхватила эту фразочку – Рита все возражения отметала именно этими словами. Однако у него не хватило смелости предупредить дочь, что шестью неделями дело, вероятно, не обойдется.

Рита не сумела привыкнуть к Остину. Она принадлежала Северному Далласу до мозга костей. Эллиот подозревал, что выйти замуж ее побудил лишь юношеский протест, и когда он закончился, она начала мечтать о переезде.

В июне ему исполнилось тридцать шесть – возраст, который сделал его слишком старым для перевода в другие пожарные части. Целых четыре недели после того, как Рита объявила о своих планах, он подозревал, что жена выжидала момент. Ждала, когда Эллиот окончательно застрянет в Остине, чтобы навсегда уехать в Даллас.

Если Рита не вернется к началу школьных занятий, это будет значить, что она его бросила. Но если обвинить ее раньше времени, она начнет уверять, что все замечательно, а у него паранойя.

По мнению Эллиота, после восьми лет совместной жизни с Ритой паранойя появится у любого здорового мужчины. Но этот спор совсем из другой оперы – из оперы под названием «Кто больше сумасшедший».

Поэтому он их отпустил – свою раздраженную жену и единственную дочь. Эллиот не переставал думать о поражении, когда покорно помогал грузить чемоданы в багажник «Бьюика» и угрюмо наблюдал, как они уезжают по пригородной улице и скрываются из виду.

Следующую неделю он провел в постоянном унынии, прерванном единственным ярким моментом: он позвонил тестю в Даллас, и ему даже позволили поговорить с Анни. Все другие звонки резко прерывались Роджером Уоллером, отцом Риты. «Она отдыхает», – говорил он, или: «Они с Анной на занятиях». Он всегда вешал трубку раньше, чем Эллиот успевал открыть рот, чтобы передать сообщение.

Эта неделя ничем не отличалась от предыдущих: двадцать четыре часа Эллиот работал, а сорок восемь часов отдыхал. Как и обычно он оплачивал счета и ходил за продуктами. Но в душе росла уверенность, что он потерял свою дочь навсегда.

И только субботним вечером после очередной неудачной попытки поговорить с Анни, он наконец-то понял, что она могла оправить письмо. Целых двадцать минут он искал ключ от почтового ящика, пока не откопал его в корзине на столе в коридоре.

Длинные летние сумерки одержали верх над мучительно жарким днем, выпустив на волю первый прохладный вечерний ветерок. Эллиот направился с холма вниз к почтовому ящику. Несмотря на зной, ручей внизу оказался полноводен.

Эллиот достал недельные запасы почты из забитого ящика. Пока он стоял, сортируя ненужную макулатуру от счетов, в поле его зрения что-то мелькнуло. От столь быстрого, темного движения волосы на шее встали дыбом.

Он повернул голову, чтобы лучше рассмотреть, но высокие платаны и дубы, усажанные вдоль ручья, превращали сумерки в кромешную темноту. Какое-то время Эллиот не мог ничего разглядеть.

Он застыл, как вкопанный, и по мере того как глаза привыкли к темноте, перед ним открылась странная картина.

Внизу, под мостом через ручей, тянулась пара широких водостоков. С одной стороны, напротив Эллиота, в ряд сидело около дюжины кошек. Абсолютно черных. Каждая кошка застыла на своем месте в определенной позе. Вместе они выглядели как отряд солдат, замерших на постах.