А. Морлен - Финт хвостом

Но он был не простым священником. Иначе как бы он смог держать людей в таком страхе? Он был колдуном.

Иногда, по ночам, с верхушки церковной башни – высокой и крепкой башни, каковая пристала скорее господскому замку, нежели Божьему дому – изливался холодный свет, вонзавшийся в небеса. И те, кому была надобность выйти на улицу в полночь, сворачивали с дороги и обходили церковь стороной, по полям, так что тропинка там не зарастала.

Именно из башни, с самой ее верхушки, доносился тот непонятный звук, который люди промеж собой называли перемолом. Никто не знал, что это такое, – не знал и знать не хотел. «Совы», – говорили они. «Где-то гроза», – говорили они и укрывались с головой, лежа в своих постелях. Кое-кто втайне молился о смерти священника, но в ответ на такие молитвы с просившим случались ужасные вещи. Одному на ногу упал топор и отрезал ступню, так что человек остался калекой. Второй пошел ночью в холмы, и увидел там что-то, и лишился рассудка; пришлось посадить его на цепь.

– Благослови, Господи, нашего святого отца, – говорили люди.

Там была одна девочка, которую священник приметил, когда ей было всего десять лет от роду, но он решил подождать – таких молоденьких он не любил. Отец и мать делали все, чтобы спрятать ее от святого отца, но ее волосы были, как медь, сияющая на солнце, и он это помнил – священник из церкви, – когда проезжал мимо фермы.

– Что там сверкает на солнце? – спросил священник.

– Это медный котел на стене в кухне.

– Нет, не котел. Отвечайте правду.

– Это солнечный зайчик прыгает на окне.

– Отвечайте правду.

– Это волосы моей дочери.

– Пришлите ее ко мне, – велел священник. – На закате. Сейчас ей должно быть уже тринадцать.

Мать плюнула в пыль и сказала:

– Простите, святой отец, что-то во рту у меня как-то кисло. Съела незрелый фрукт.

А отец сказал:

– Я пришлю ее к вам.

И – что толку плакать и колебаться – они отослали ее к священнику, свою дорогую дочку с медными волосами, когда солнце сделалось тусклым, как свет догорающей свечи, и сумрак накрыл поля.

Она пошла в церковь, и слезы текли у нее из глаз. Пока солнце не скрылось за горизонтом, слезы были как жидкое золото, а потом стали как серебро. А когда на небе показалась луна, слезы стали прозрачными, как стекло.

Она встала у двери церкви, и священник велел ей войти.

Он взял ее прямо у алтаря, и она не проронила ни слова жалобы. Когда он закончил, она больше не плакала – слезы кончились тоже. Она сидела, скорчившись на полу у Божьего престола, а где-то вверху, прямо над головой, скрежетал перемол.

– Хочешь узнать, – спросил священник, – что издает этот звук?

И девочка сказала:

– Это древние камни трутся друг от друга.

– Нет, – сказал священник. – Пойдем наверх, я тебе покажу.

Такова была его прихоть, и девочка не решилась ему перечить. Превозмогая боль – ибо он взял ее силой и грубо, – она поднялась на ноги, и поднялась следом за ним по крутой винтовой лестнице в башню, до самой верхушки, и вышла на крышу.

Крыша была без навеса – открыта высокому небу и свету луны. И там, на крыше, что-то происходило, что-то странное и непонятное. В самом центре, в окружении огромных горгулий из серого гранита, на каменных плитах был нарисован какой-то узор, а в середине узора стоял круглый мельничный жернов – громадное каменное колесо. К колесу было привязано какое-то маленькое животное, оно ходило по кругу – крутило жернов, и жернов молол что-то в пыль, а потом молол пыль. Бесконечно. Но все равно не домалывал до конца.

– Это кот, – сказал священник. – Видишь?

Девочка сказала, что да. Это и вправду был кот. Маленькое существо, привязанное к жернову, который крутился без остановки под звездным небом. Самый обычный трехцветный кот, какие ловят мышей на фермах – тощий и тихий, с глазами холодными, точно звезды.

– Я скажу тебе правду, – сказал священник, – ибо сегодня, боюсь, ты умрешь. На голом холме. Какая жалость.

А девочка сказала:

– Мне все равно.

– Тебе будет не все равно, – сказал священник, – потому что я собираюсь отдать тебя демону. Но и тебе тоже будет подарок. Немного знаний. Так вот, знай: это самый обычный кот, которого я подобрал на улице много лет назад, но в нем есть великая магия – как и во всех кошках. Я знаю, как освободить эту магию. Я привязал кота к моему колдовскому жернову. Жернов крутится и перемалывает все, что направлено против меня – всякое злобное слово, проклятие или сглаз. Пока крутится жернов, ко мне не подступится ни одна болезнь, ни одно несчастье. Я не старею – жернов перемалывает мою старость. Все неудачи и беды – жернов смелет их в пыль. И все это – благодаря моему славному котику.

– И он никогда-никогда не отдыхает? – спросила девочка. У нее было доброе сердце.

– Нет, никогда. И никогда не ест. Он существует только для меня. А теперь тебе надо идти к тому демону на холме. Передавай ему от меня наилучшие пожелания.

Девочка с медными волосами спустилась по лестнице, вышла из церкви и пошла в темноте по полям, посеребренным лунным светом. Она пошла прямо к голым холмам, где не росли деревья. Она не боялась встретить свою судьбу – кто угодно, но не она.

Но когда ее ноги коснулись жесткой травы и она увидела вдалеке странные огоньки, она поняла, что демон уже ждет ее и что скоро она умрет. Тогда она остановилась и оглянулась на церковь. И сказала такие слова:

А потом она рассмеялась и побежала навстречу призрачным огонькам, и больше ее не видели.

А священник поужинал жареным мясом с виноградом, выпил вина и спокойно заснул в своей мягкой постели. А наверху, в башне, тихонько скрипел жернов.

А что же кот? Конечно, он был заколдован. Священник наложил на него заклятие, чтобы освободить магию, из которой сделаны все кошки, – магию, древнюю, как сама земля. И околдованный кот уже долгие годы ходил по кругу, вращая волшебный жернов – под жарким солнцем, холодной луной и колючими звездами. У него ничего не осталось – ни памяти, ни желаний. Но в ту ночь, когда священник уже заснул, с черного неба сорвалась звезда и упала на землю, как падший ангел. Кот поднял голову. И в этот миг он опять стал котом. Он встал на задние лапы, царапая воздух когтями, разрывая невидимое покрывало заклятия над жерновом, и – как умеют все кошки – он вызвал бурю.

Первая молния была как робкий удар по щеке ночи. Тускло-синяя вспышка, а потом – приглушенный раскат грома. Но уже со второй молнии буря разбушевалась всерьез.

Ветер сотрясал башню – самую высокую из построек во всем краю, – и молнии вспарывали небеса. Капли дождя были острыми, словно отточенные мечи. Священник спокойно спал, он ничего не слышал. Но люди в округе не спали – люди в округе дрожали от страха.