Татьяна Корсакова - Темная вода [litres]

Такое оптимистическое развитие событий всех бы полностью устроило, вот только ни Чернов, ни Яков не сомневались в том, что девушка была мертва. Понять бы еще, куда подевалось тело.

Опергруппа приехала через полчаса после участкового, а еще через пятнадцать минут у озера остановился черный «Мерседес», из которого выбрался Сычев. Слухи по Загоринам разлетались быстро.

– Правда, что ли? – спросил он после того, как пожал руки всем присутствующим.

– Ген, ну хоть ты не трави душу! – Яков хмурился и курил сигарету за сигаретой.

– Так, может быть, это не она? – Сычев порылся в кармане дорогого, но изрядно помятого пиджака, вытащил мобильный телефон. – Я ж ее после концерта из рук в руки Ивану Лукичу, председателю совхоза, передал, чтобы отвез в город на железнодорожный вокзал. Предлагал у меня на фазенде переночевать, но она отказалась. Да и понятно, что ей с нами, стариками, делать? – Он невесело усмехнулся, а потом потыкал пальцами в телефон и продолжил: – Но номер у меня сохранился, сейчас я ее наберу, и все разрешится. Не может быть, чтобы это она! Что ей в этой глуши делать?!

Сычев приложил трубку к уху и, кажется, даже перестал дышать от сосредоточенности.

Они втроем стояли в стороне от места предполагаемого преступления, но все же достаточно близко к озеру. Тихую трель первым услышал Чернов. Звук доносился откуда-то со стороны прибрежных кустов.

– Что это? – спросил Яков и сдвинул «авиаторы» на лоб, словно так ему было лучше слышно.

– Это мобильный! Геннадий Львович, не отключайтесь, – сказал Чернов, а сам ломанулся в кусты.

Упакованный в гламурный золотой чехольчик «Айфон» Вадим нашел там, где и предполагал. Вот и развеялись их сомнения…

– Ну, веришь теперь? – На сей раз уже Яков наседал на участкового, который в присутствии Сычева и оперов из города изрядно растерял боевой дух. – Веришь, что она тут была?

А Сычев уже снова рылся в записной книжке своего мобильного. Прижимая трубку к уху плечом, он отошел в сторонку, то ли чтобы не мешать, то ли чтобы не мешали. Он вернулся минут через пятнадцать. Вид у него был мрачный.

– Звонил начальнику вокзала, они там записи с камер наблюдения по-быстрому пересмотрели. Не уезжала она из города. По крайней мере, на том поезде, на который у нее были заказаны билеты, точно не уезжала. А Лукич клянется и божится, что от его услуг девица вчера категорически отказалась, сказала, что у нее есть свои варианты…

От опергруппы к ним трусцой подбежал запыхавшийся, запарившийся участковый, доложил, глядя исключительно на Сычева:

– В воде и на прибрежной траве нашли следы крови, Геннадий Львович. Решено вызывать водолазов.

– Правильное решение. – Сычев, кажется, думал о чем-то своем.

– Вы бы ехали по своим делам, Геннадий Львович. – Голос участкового сделался заискивающим. – Тут возни до вечера, что вам время терять? А я потом все доложу подробнейшим образом.

Ответить Сычев не успел, со стороны дороги послышался рев мотора, и рядом с его «Мерседесом» остановилась не менее представительная «Ауди», из которой медленно, с явным трудом, выбрался хозяин пансионата «Светлая вода» Березин. Вид он имел такой, словно к озеру его тянули на аркане, а он из последних сил упирался, но все равно шел. И Сычев с Яковом повели себя тоже как-то странно, бросились к нему навстречу, подхватили под локти, словно боялись, что он вот-вот упадет.

– Ты зачем сюда, Егор? – строго и вместе с тем взволнованно спрашивал его Сычев.

– Да хоть ты бы не лез! – бубнил Яков, в труху перемалывая зубами фильтр так и не зажженной сигареты, которую стрельнул у участкового. – Тебе оно зачем?

Почувствовав поддержку, Березин разом обмяк, его рыхлое, асимметричное из-за паралича лицо сделалось еще более асимметричным.

– Мне т-т-только что с-с-сообщили, – не сказал, а выдохнул он.

– Быстро ж у нас тут все, – хмыкнул Сычев.

– Я н-не о том. – Березин мотнул головой. – Мне с-с-сообщили, что он в-вернулся.

– Кто? – В один голос спросили Яков и Сычев.

– Л-лютый. Л-лютого выпустили…

В повисшей после этих слов тишине едва слышные голоса переговаривающихся у воды экспертов теперь казались непривычно громкими. Они и в самом деле говорили о водолазах…

– Не может быть, – сказал Яков и опустил «авиаторы», то ли машинально, то ли специально, чтобы никто не мог разглядеть выражение его глаз.

– Когда? – спросил Сычев деловито.

– П-п-позавчера! А до нас в-вот только с-слухи дошли. – Березин вытащил из кармана носовой платок, принялся вытирать им мокрое от пота лицо.

– То есть он уже сутки где-то здесь? – Сычев перевел взгляд с Березина на Якова.

– Он здесь, а девочка с мальцом там, – сказал Яков шепотом и сунул в карман измочаленную сигарету.

– Могу я узнать, о чем вы сейчас говорите? – спросил Чернов своим специальным официальным тоном.

– Конечно. – Сычев тяжко вздохнул, а потом виновато улыбнулся. – Мы говорим о Сергее Лютаеве, который когда-то был нашим другом, а потом стал маньяком-убийцей. Его осудили больше двадцати лет назад за жестокое убийство Нининой прабабушки.

– Пытались обвинить в похищении и убийстве еще трех женщин, в том числе и Алены, Нининой матери, но тогда не хватило доказательной базы, а Серега все отрицал. – Яков задумчиво смотрел на темную озерную гладь.

– И в-вот он в-вернулся. – Березин аккуратно сложил платок.

– А Алена, оказывается, все это время была жива. – Яков повернулся спиной к озеру.

– А сегодня бесследно пропала еще одна женщина. – Взгляд Сычева сделался сосредоточенно-задумчивым.

– У нее горло было исполосовано… – Яков снова поднял свои «авиаторы», посмотрел на друга как-то странно, с легкой сумасшедшинкой во взгляде. – А у Силичны… у Алениной бабки, сердце было того…

– Прекрати! – сказал Сычев строго, но тут же добавил уже мягче: – Яша, я все понимаю! Он наш друг, ты пытаешься его оправдать, но мы не должны сбрасывать со счетов тот факт…

– Покажи ногу! – Яков не дал ему договорить. – Покажи Вадиму ногу и живот. Все свои раны покажи!

– Зачем? – Сычев даже отступил на шаг, будто боялся, что Яков бросится его раздевать.

– Затем, чтобы Вадим сравнил твои раны с теми, что мы видели на теле той несчастной девочки! Ее порвал зверь, Генка, – продолжил он уже шепотом. – Тот самый чертов зверь, который двадцать лет назад напал на тебя. Тот самый, которого половина Загорин видела вчера на стоянке. Покажи!

Сычев вздохнул, как-то виновато глянул на Чернова и принялся медленно расстегивать пуговицы на рубашке.

– Предупреждаю сразу, зрелище не для слабонервных. – Он нервно усмехнулся и распахнул полы рубашки.

Зрелище и в самом деле оказалось не для слабонервных, живот и грудь его покрывали багровые, словно бы совершенно свежие рубцы и шрамы. Некоторые из них были глубокие, пугающе глубокие…