Стивен Чбоски - Воображаемый друг [litres]

Мэри Кэтрин открыла глаза и поняла, что успела отодвинуть назад пассажирское сиденье, на котором сидел Даг, и освободить перед ним место для себя. Опустившись на колени, она распахнула халат Дага. Спустила трусы. Посмотрела вниз – и увидела его наготу. Впервые. По-настоящему. А не на картинке в учебнике биологии.

Вживую.

– Что ты делаешь? – тихо спросил он.

Она не ответила, потому что дар речи ее оставил. Остался только жар в теле, зуд и стыд, от которого было так ужасно хорошо. Мэри Кэтрин поднесла руку к Дагу. Стой. Это испытание. Дотронулась. Подумать – все равно что сделать. Обхватила всеми пятью зудящими пальцами. И начала движения: вверх и вниз . Раз так – можно и сделать. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Ей не верилось, что это происходит с ней. Непонятно, что на нее нашло. Но она этого хотела. Хотела, чтобы он сгреб ее в охапку, в конце-то концов. Как мужчина. Будь же мужчиной, Даг, черт побери. Он оглянулся на родительский дом. В окне зажегся свет.

– О боже, мама проснулась, – прошептал он.

Но Мэри Кэтрин не останавливалась. Она взяла Дага в рот. Тот был тверд, как алмаз. Зуд прекратился. Голоса прекратились. Она не знала, что делать дальше, и просто держала его во рту. Но, судя по всему, это не имело никакого значения. Через несколько секунд он отстранился, и нечто изверглось прямо ей на свитер.

Оба не проронили ни слова.

Мэри Кэтрин подняла глаза на Дага; на его лице читались желание и отвращение, стыд и замешательство. Это привело ее в ужас. Она осознала, что в тот момент Даг не отдавал себе отчета, кто же она такая. Не понимала этого и она сама. Даг поддернул трусы и запахнул халат.

– Мне пора, – сказал он.

Вышел из машины и побежал к дому. Мэри Кэтрин совсем растерялась. В произошедшее никак не верилось. Этот белый свитер подарила ей бабушка. На шестнадцатилетие. Бабушка уже умерла. Получается, она видела все, что вытворяла здесь Мэри Кэтрин. А Иисус тем более видел. Свитер теперь нес на себе следы скверны. Как и она сама. Как Дебби Данэм и любая другая девчонка из школы. От такого позора у нее вспыхнули щеки. Она посмотрела вслед Дагу: тот скрылся за дверью, даже не помахав ей на прощанье.

Мэри Кэтрин отправилась в обратный путь.

Чтобы отвлечься, включила радио. Оно было настроено на мамину любимую духовную станцию. Священник внушал Мэри Кэтрин, что Иисус любит ее и простит ей все грехи. Грехи совокупления. Грехи прелюбодеяния. Она переключила станцию. Но везде говорили только о Боге. Бог наблюдал. Бог видел все.

Прямо перед машиной на дорогу выбежал олень.

Мэри Кэтрин ударила по тормозам, и машина пошла юзом. Олень уставился на фары и застыл. Мэри Кэтрин закричала. Олень приближался.

– ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙСТА! НЕТ!

Машина остановилась в паре сантиметров от оленя.

Мэри Кэтрин смотрела сквозь лобовое стекло. Олень не сводил с нее глаз. Скоро к нему подошла олениха. И олененок. Маленькая семья, прямо как Мария и Иосиф в вертепе. У Мэри Кэтрин заколотилось сердце. Если она собьет оленя – попадет в ад. Бог ее предупреждает. Ведь Он даровал ей тело – сосуд для Его духа. И никак иначе. Гони от себя все греховные мысли. И езжай домой, Мэри Кэтрин. Сейчас же.

Но олени перегородили дорогу.

Выбора не оставалось – пришлось развернуться. Она осторожно включила заднюю передачу. Заехала на чью-то подъездную дорожку и двинулась обратно. Так получится немного дольше, но если на следующей развилке повернуть налево, то можно успеть домой, пока ее не хватились.

Но, добравшись до развилки, она увидела других оленей, преграждающих путь.

Мэри Кэтрин затормозила у знака «стоп». В зеркале заднего вида отражалась оленья семья, которая, как оказалось, шла за ней по пятам. Куда ни глянь – везде олени. Не пускают ее домой. В итоге осталась только одна дорога, ведущая в нужном направлении.

К Лесу Миссии.

По ней и поехала Мэри Кэтрин. Поравнялась со строительной площадкой «Коллинз Констракшн». Развернула машину и увидела их. Десятки оленей медленно шли ей навстречу. Угрожая протаранить машину рогами. Мэри Кэтрин нажала на клаксон.

– Убирайтесь! – прокричала она.

Олени не остановились. Не разбежались. Они продолжали медленно надвигаться. У Мэри Кэтрин не оставалось выбора. Открыв дверь, она вышла в морозную ночь. Олени бросились к ней. Мэри Кэтрин перемахнула через забор, окружавший стройку, и приземлилась в грязь. Олени остановились перед забором, просовывая рога через металлическую сетку.

Мэри Кэтрин бросилась в Лес Миссии.

Она уже перестала понимать, сон это или явь. Молилась, чтобы это был сон. Молилась, чтобы проснуться у себя в кровати и никогда больше не допускать тех мыслей. Чтобы не садиться за руль после полуночи. Чтобы не брать у Дага в рот. Молилась, чтобы это оказалось каким-нибудь жутким кошмаром, а она – все еще достойной любви.

За ней увязывалось все больше оленей. Разбегаясь, как тараканы по свежевымытому кухонному полу. Она неслась, сама не зная куда, в надежде увидеть знакомую тропинку. Пробежав мимо старого холодильника, она очутилась в тоннеле.

Мэри Кэтрин уронила телефон. В тоннеле висела непроглядная тьма, под ногами хлюпала талая вода. Наклонившись, она выудила телефон из лужи. Встряхнула. Ничего не произошло. Она вознесла мольбу о свете. Вытерла телефон о комбинезон. И тут он ожил.

Тогда-то она и увидела оленей.

Десятки оленей.

В угольной шахте.

– А-а-а-а! – закричала она.

И бросилась бежать. Освещая себе путь телефоном. Пока не выбралась на поляну, залитую лунным светом.

Мэри Кэтрин увидела домик на дереве. Вспомнила, как этим вечером нашла там Кристофера. Он схватил ее за руку, и с его руки стек жар, отчего у нее и образовались эти мелкие волдыри. Волдыри были теплыми. Как, наверное, тепло и в домике. Да. Ей нужно туда. В домике она согреется и спрячется от оленей. Мэри Кэтрин кинулась к домику как раз в тот момент, когда олени уже высыпали на поляну. Забралась по лесенке. Открыла дверь и заглянула внутрь. Пусто. Мэри Кэтрин оглянулась и увидела оленей, кружащих вокруг нее, как акулы в аквариуме.

Тогда она начала молиться.

Вознося молитву Господу Богу, она подняла голову и увидела за облаками звездную россыпь. Небо прочертила падающая звезда. Когда-то миссис Рэдклифф объясняла, что каждая падающая звезда – это чья-то душа, летящая на небеса. От этого воспоминания Мэри Кэтрин успокоилась. В Общинном католическом центре она с детства посещала уроки катехизиса и слушала рассказы об Иисусе. Господи, как же она полюбила Иисуса – всем сердцем. Ребенком она еще не знала, что у каждого человека есть такая вещь, как «тело», и что оно способно на грязные поступки. Вот бы сейчас превратиться в ту маленькую девочку. Чистую и помыслами, и делами. Она пошептала молитву и перекрестилась на заключительной строчке.