Керри Манискалко - Побег от Гудини [litres]

По тому, что Томас назвал меня по имени, я сразу поняла, что он говорит не о капитане, и проглотила мгновенный ответ. Ветер швырнул мне в лицо туман, отчего глаза защипало почти так же, как от тона Томаса.

– Клянусь, скоро все будет по-прежнему. Томас, мне нужно, чтобы ты мне доверял.

– Я доверяю. – Он вздохнул и провел ладонью по лицу. Это было так не похоже на Томаса. Его взъерошенные волосы намекали на внутренние переживания. – В этом-то и проблема. Что за сделку ты заключила с Мефистофелем?

Я застыла и осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что мы одни. По палубе на ходулях проковыляла артистка в призрачном бело-сером наряде. Ее рваные движения на фоне темного океана выглядели жутковато. Мы с Томасом подобрались слишком близко к запретной теме, но несмотря на сложности в наших отношениях, я не могла рисковать благополучием Лизы.

– Не уверена, что понимаю твои обвинения, – сказала я и принялась тереть рукавом перила. – Я не заключала с ним никаких сделок. Дедукция тебя подводит, Кресуэлл.

Между нами повисло молчание, тяжелое и неуютное.

– Хочешь узнать кое-что интересное про мою дедукцию? – наконец спросил Томас, повернувшись ко мне. – Когда ты врешь, то немного опускаешь глаза, а потом поднимаешь. Это тебя выдает, я видел, как ты это делаешь с Молдовеану и с отцом. – Он пристально вглядывался в мое лицо, сохраняя свое невозмутимым, так что я больше не видела на нем страдания. – Мы обещали, что никогда не будем врать друг другу. – Он глубоко вдохнул, как будто собираясь с мыслями или формулируя фразу, чтобы не быть неверно понятым. – Я уверен, что ты найдешь способ сказать мне правду и соблюсти условия сделки. Мы партнеры. Равные. Позволь мне узнать, чтобы я мог помочь.

Я хотела этого больше всего на свете и в тысячный раз терзала свой мозг, но так и не нашла способа обойти условия Мефистофеля. Признание в тайном соглашении положит конец нашей договоренности. Лиза никогда не оставит Гарри Гудини по собственной воле, а времени все меньше. Через два дня мы прибудем в Америку, и, если я упущу Лизу там, она будет потеряна для нас навсегда.

Я стиснула кулаки, надеясь, что боль от впившихся в кожу ногтей укрепит мою решимость. Я не надела перчатки и ощущала пальцами иллюзорное тепло кожи Мефистофеля.

– Клянусь, что не сделала ничего аморального.

Это была правда, но по тому, каким отрешенным стал взгляд Томаса, я поняла, что опять сказала что-то не то.

– Понимаю. – Он осторожно шагнул назад, и в моей груди разверзлась пропасть. – Надеюсь, ты проведешь приятный вечер.

– Томас… пожалуйста, – позвала я, внутри все переворачивалось. Он покачал головой и пошел прочь. – Я… подожди!

Томас остановился, но не повернулся.

– Я… мне нужно отдохнуть перед осмотром места преступления. Перегруженный разум вредит расследованию. Спокойной ночи, Уодсворт.

Я сделала несколько шагов и заставила себя отпустить его. Меня совсем не удивило, что он внимательно присматривался ко мне в Академии судебной медицины и науки. Директор Молдовеану был гадким человеком, и иногда мне приходилось лукавить. Что до отца… до того, как он смирился с моей страстью к судебной медицине, мне приходилось скрывать обучение у дяди. Ложь была вынужденным злом, которым я не гордилась.

Я закрыла лицо руками. Оправданно или нет, но я солгала. У Томаса были все основания сомневаться во мне, хотя я больше всего на свете желала, чтобы он мог увидеть правду: я никогда не причиню ему боли.

– А, темный принц улетел с полночным бризом. – Мефистофель поднял бокал с шампанским и отпил из него. – Знаете, он прав. Вы действительно опускаете глаза, когда врете.

Прогулочная палуба

Королевский почтовый пароход «Этрурия»

5 января 1889 года

Я развернулась.

– У вас что, вообще нет чести? Не говоря уже о том, что такие внезапные появления пугают и не располагают к себе.

Маска Мефистофеля была чернее царившей вокруг ночи. Черной, как его дьявольская душа. И, наверное, такой же черной, каким будет синяк у него под глазом, если он опять подкрадется ко мне в то время, когда поблизости рыщет отъявленный убийца.

Он допил остатки шампанского и показал на свое место, где рядом с пустой бутылкой лежала наполовину опустошенная коробочка попкорна.

– Я сидел здесь, и не моя вина, что вы оба так ненаблюдательны.

Я стиснула зубы.

– И давно вы нас подслушивали?

– Достаточно долго, чтобы поздравить вас с тем, что вы поддерживаете иллюзию невинности. Хотя это жалкие попытки. Давайте сойдемся на том, что ваши настоящие таланты лежат не в этой области. Хотя, насколько я понял на данный момент, расследуете вы не намного лучше. Но на вас хотя бы приятно смотреть. И танцуете на удивление неплохо.

– Вы здесь по делу или вам наскучило показывать дешевые фокусы? – спросила я, вспыхнув. – Или, что вероятнее всего, просто наслаждаетесь тем, что вбиваете клин между мной и Томасом?

– Никогда не устаю от фокусов, – улыбнулся он. – Так же как вы никогда не устаете осматривать трупы.

– Это вряд ли говорит о том, что у нас есть что-то общее.

– Как скажете. – Он пожал плечами. – Хотя я не согласен.

– Кстати. – Моя злость на него за фокус со львом в клетке вспыхнула с новой силой. – Не знаю, в чем заключался смысл вашей выходки, но дядя отошлет меня обратно в Лондон, если еще раз застанет нас вместе. Если вы поставите под угрозу мою карьеру криминалиста, я разорву наше соглашение.

– Может, я просто хотел посмотреть, действительно ли небезразличен вам или все это лишь притворство. Вы становитесь весьма ловкой актрисой, хотя и опускаете глаза, когда лжете.

Я разинула рот и тут же закрыла. Он бросил на меня понимающий взгляд.

– Если дядя из-за этого отошлет вас домой, возможно, вам пойдет на пользу обучение под другим руководством. Вы сможете какое-то время исследовать мое научное направление. – Он отмахнулся от возражений. – Мы можем до бесконечности обсуждать свои личные трагедии, но у меня есть новости. Ваша кузина после полуночи встречается с Гудини на сцене. Наедине. Довольно скандально для сбежавшей из дому девушки, которая путешествует с труппой неудачников.

Я закатила глаза.

– Она путешествует с вами больше недели, а вы только теперь говорите о скандале?

– Припоминаю, что ваш дядя грозил упечь ее в психиатрическую лечебницу, если она опять будет встречаться с Гудини. Видите? Я терпеливо сидел здесь, ожидая, когда вы закончите расследование, чтобы сообщить новости без промедления.

Я чуть не застонала. Такими темпами мы с Лизой обе попадем в соседние палаты лечебницы.

– Что они делают?

– Работают над новым номером Гудини для завтрашнего представления, очень секретного, но я видел анонс. Номер очень сложный. И смертельно опасный, если он не уложится во время. Хотя может быть и просто смертельным для того, кто залезет в молочный бидон.