Наталья Солнцева - Почти готическое убийство [litres]

– Отравить меня хотели? – выпалила она. – А вот она я! Живехонька!

– И-инга…

– Вместо меня Рита конфет отведала! Она умерла у меня на руках… Врачи приехали быстро, но спасать было уже некого. Яд оказался убойный, подействовал почти мгновенно.

– Инга… ты с ума сошла? Ка… какой яд? Какие к-конфеты?

– Я не жду от вас чистосердечного признания. Ясно, что вы будете все отрицать…

– Это не я! – простонала Людмила Михайловна, хватаясь за грудь.

– Где же ваш обожаемый сынуля? – безжалостно наседала девушка. – Может, он свихнулся и начал рассылать знакомым отравленные конфеты? А вы его покрываете?

Пожилая женщина, хрипло дыша, сползла на пол. Но Инга была уверена, что та притворяется. Мать Дмитрия постоянно злоупотребляла своей болезнью, чтобы шантажировать его.

– Меня этим не проймешь, – процедила девушка. – Зря стараетесь, спектакль разыгрываете!

В дверь позвонили, и она пошла открывать в надежде, что это полиция. После ее показаний они обязаны допросить Земцова и его мамашу. Правда, никаких доказательств против них нет, и улик тоже. Конфеты мог прислать кто угодно. Но зуб на Ингу был только у мамаши Дмитрия. Она имела гипнотическое влияние на сына, и не факт, что тот не пошел бы на преступление по ее указке. В последнее время он вел себя абсолютно неадекватно.

Криминалисты, которые прибыли в офис телеканала по вызову медицинской бригады, скептически отнеслись к словам зареванной Инги. Но пообещали разобраться.

«С чего вы взяли, что отравить хотели вас, а не вашу помощницу? – допытывался один из них. – Ведь сладкоежка, как известно, она, а не вы?»

«Ну и что? – смутилась Инга. – Я не афиширую, что сижу на строгой диете».

«Неужели, даже ваш парень не в курсе?»

«Он знает, что я иногда не выдерживаю и позволяю себе сладенькое».

«Зачем ему убивать вас? Что вы не поделили?»

«Его мать меня ненавидит!»

Оперативник задумался, почесывая гладко выбритый подбородок.

«Мы обязательно поговорим с Земцовым и его матерью, – заверил он. – А вас попрошу без самодеятельности».

«У Дмитрия точно рыльце в пушку, – не унималась девушка. – Он на звонки не отвечает! Раньше такого не было. Как бы мы ни ссорились, он всегда брал трубку».

«В телефонах, бывает, батарея садится, – возразил оперативник. – Телефоны иногда у людей крадут, или они сами их теряют. Разные вещи случаются с телефонами, и это не повод подозревать человека в убийстве».

«Я слышала, местонахождение сотового можно определить с достаточной точностью. Возьмите номер Земцова, это вам поможет».

Сыщик молча кивнул, и она продиктовала ему цифры.

«Вы отдаете себе отчет, что обвиняете парня в тяжком преступлении? – прищурился он. – На основании чего? Собственных фантазий?»

«Рита мертва, – заплакала Инга. – Вам этого мало? Может, она спасла меня ценой своей гибели! Как мне теперь жить? Не подскажете?»

Настойчивые звонки в дверь вернули ее из горестных воспоминаний в действительность. Она прильнула к глазку: на площадке стояла худощавая женщина средних лет с сумкой на плече.

«Медсестра!» – догадалась Инга, щелкая замками.

– Вы кто? – с порога спросила та, разуваясь. – Где Людмила Михайловна?

– Она там… – показала Инга в конец коридора. – Ей плохо стало.

– Что же вы стоите? Бегом к ней, а я пока руки вымою.

– У Людмилы Михайловны сын пропал, – сообщила медсестре Инга. – Она очень переживает…

Ренат легко вынул решетку и открыл подвальное окошко, прикидывая, пролезет ли в него «кокон»?

«Пролезет», – определил он.

Почти вровень с окошком по асфальту ручьем текла дождевая вода, пенясь и неся с собой палые листья.

– Погодка как по заказу, – пробормотал Ренат, подтягивая «кокон» к оконному проему и просовывая его наружу. – Прости, дружище, но другого выхода нет! – с этими словами он вытолкнул свою ношу в воду и выбрался следом.

Лариса ждала его на заднем дворе, укутанная в дождевик. Ее ноги промокли, и она чихнула. Не хватало еще перед вылетом в Эдинбург подхватить простуду!

Почти весь многоэтажный дом спал под убаюкивающий шум ливня. Кое-где светились окна, но сплошная пелена воды служила заговорщикам надежным прикрытием.

Пока Ренат отволок «кокон» подальше, разрезал пленку, развернул ковер и засунул окоченелое тело блогера между железными гаражами, прошло полчаса.

Вокруг не было ни души. Но Лариса все равно нервно оглядывалась. Струи дождя сбивали с деревьев остатки листвы, и несколько желтых пятачков прилипли к ее плащу. Что-то враждебное, холодное и безжалостное таилось в ночной тьме, где властвовал ливень.

Условный свист Рената донесся до нее сквозь канонаду капель и плеск стекающей по трубам воды. Она схватила канистру с бензином и поспешила на звук.

Ренат уже разрезал ковер на куски, упаковал их вместе с пленкой в большой пластиковый пакет и повернулся к Ларисе.

– Принесла?

– Нет, забыла, – огрызнулась она, протягивая ему канистру. – У меня склероз.

– Я тоже промок и устал, – отозвался он. – Но надо топать на пустырь и сжечь все, во что был завернут труп.

– Почему ты машину не подогнал?

– Чтобы в салоне следы остались? Ты в своем уме?

– Я замерзла, – пожаловалась она и опять чихнула. – У меня ноги мокрые.

– Иди домой, я сам справлюсь.

Ларису била дрожь, от холода стучали зубы. Она боялась возвращаться одна в темноте, под ливнем, к дому, входить в парадное, открывать ключом свою дверь. Вдруг, убийца только этого и ждет? Возможно, он наблюдает за ними из любого темного окна или другого укрытия.

– Я с тобой…

– Ладно, пошли, – кивнул Ренат. – Вдвоем веселее.

На пустыре нашлась ржавая железная бочка, в которой облитый бензином пакет с уликами занялся ярким пламенем. Дождь внезапно стих, словно не хотел мешать сожжению.

– Ничего не останется? – спросила Лариса, глядя на полыхающий огонь. – Все сгорит?

– Надеюсь, да.

– Ты весь бензин вылил? Может, не хватило?

– Не паникуй. Вряд ли кому-то придет в голову искать тут наш ковер…

После укола Людмиле Михайловне полегчало, и медсестра с Ингой уложили ее в постель.

– Давление упало, – отозвав Ингу в сторону, сообщила медсестра. – Пульс нормальный. Я, наверное, пойду? Если что, вызывайте «скорую». Но думаю, все будет хорошо.

– Я не намерена здесь ночевать. Завтра с утра мне на работу.

– А где Дмитрий?

– Я сама пришла это узнать, – нахмурилась Инга. – На звонки он не отвечает, и дома его не оказалось. Людмила Михайловна из-за этого разнервничалась, и у нее случился приступ.

– У нее больное сердце, гипертония… в общем целый букет болезней. Она сильно сдала после гибели мужа. Я почти год к ней хожу: живу неподалеку. Людмила Михайловна хорошая женщина, добрая, но уж слишком о сыне печется. Хотя ее можно понять. У вас есть дети? – спросила медсестра.