Наталья Калинина - Призрачный остров [litres]

– Да тут и фантазировать не надо. Между вами такие искры летели, что… ммм! – не унималась Анфиса.

– Это были другого толка искры! – начала закипать Стефания.

– И все же ты оставила телефон Марине…

– Марине! Как оставлю и тебе. Не отвлекай меня от дороги!

– Окей!

Но тишина длилась недолго. Громко пискнул установленный на панель мобильный, а на весь экран нарисовалось сообщение с незнакомого номера:

«Будь осторожна на дороге. Сообщи, как доедешь. Д.».

– Это рыжий?! – встрепенулась Анфиса и расплылась в счастливой улыбке.

– Не фантазируй! – повторила Стефания, но уже без прежнего раздражения. Телефон вновь пискнул и продемонстрировал новое сообщение с того же номера:

«Я тебя люблю».

– Оу! – радостно воскликнула Анфиса, будто в любви признались ей. А потом завизжала так, что Стефания чуть не выпустила руль.

Оборвав визг, Анфиса отвернулась к окну и, продолжая улыбаться, запела. Но не допев куплета, прервалась и вновь обернулась к Стефании:

– Слушай! А с голосом у меня все в порядке! Эти наврали?

– Наврали, Анфис, наврали. Мертвец блефовал, а не читал наше будущее. Я в этом не сомневаюсь. Взял нас на понт.

Макс и Марина будут вместе, у них родится чудесный ребенок. А я когда-нибудь приду на твой концерт.

– И рыжий, значит, не умрет?

– Не умрет, не умрет, – покивала Стефания. – Если только вовремя покажет ногу врачу.

– Мужчин не заставишь идти в больницу даже под угрозой смерти!

– Придется его сопроводить, – поджала губы Стефания, переглянулась с Анфисой и рассмеялась.

Стефания не мигая смотрела на жирное темно-желтое болото, разливающееся по свежевымытому полу. На нее, закаленную множеством подобных ситуаций и не теряющую боевого духа в самых патовых, нашел ступор. Ее молчание было таким красноречивым, что в доме вот уже пять минут царила непривычная тишина. Видимо, виновницы проказы ожидали взрыва эмоций, поэтому пугливо жались друг к другу, таращили зеленые глаза и не двигались. Но у Стефании не нашлось ни сил, ни слов, чтобы отругать двух рыжих бестий.

Пять литров густого оливкового масла заливали чистый кухонный пол. Рядом валялась пластиковая бутыль и пустой пакет из-под собачьего корма. Этот самый корм щедрыми островками тонул в масле и источал зловоние. Сложность ситуации заключалась в том, что масляное «болото» затопило ту часть кухни, откуда был выход в подсобку с швабрами, тряпками, ведром и моющими средствами. Обычно Стефания в таких случаях не медлила и моментально начинала действовать, но сейчас она была уставшей как никогда.

Все дело в том, что последние дни прошли в волнениях. Послезавтра прилетает папа, но не один, а с Марко, Энцо и, неожиданно, Карлоттой. Законная супруга папы решительно заявила, что она теперь тоже бабушка, пусть и не родная, и поэтому обязана познакомиться с трехлетними внучками. Все члены семейства Минелли летели в Москву каждый со своей целью. Папа собирался купить в Москве квартиру: для девочек на будущее, а пока чтобы он или его сыновья могли останавливаться в ней во время визитов в Россию. Старший, Марко, прилетал всего на пару дней. Он работал в той же компании, что и отец, и ему поручили вести договоры с Россией. Марко планировал посетить московский офис и вернуться вскоре в Рим к беременной жене. Энцо в прошлую поездку познакомился с русской девушкой и теперь, после нескольких встреч с нею в Италии и постоянной переписки, летел знакомиться с ее семьей. Дольше всех должна была задержаться в России Карлотта – она настроилась на роль бабушки и собиралась все дни нянчиться с девочками. Это обстоятельство и волновало больше всех Стефанию. Во-первых, как найдут общий язык мама и Карлотта, если они и раньше не очень между собой ладили? Во-вторых, сойдутся ли две бабушки во мнениях по поводу воспитания внучек? В-третьих, близнецы могли довести до эмоционального взрыва даже камень, что уж говорить о темпераментной Карлотте? Стефания тайно подозревала, что папина супруга соберет чемодан уже через полтора дня. Но, с другой стороны, у Карлотты был огромный опыт в воспитании Марко, Энцо и собственно Стефании, потому что каждый раз, когда они детьми собирались втроем, над домом нависала угроза превратиться в еще одни римские развалины.

Всю неделю, готовясь к приезду родных, Стефания была активна, собранна и относительно спокойна. Но реакция на масляную лужу показала, насколько на самом деле она переживала, потому что вместо того, чтобы пожурить девочек, убрать вместе с ними следы проказы, запаниковала. Вечер накрывается медным тазом! Она не успевает! Никуда не поедет! Мама уже в дороге, но как она справится с такими шалуньями? А может, не ехать и в отпуск? Ведь близнецы доведут до инфаркта даже Карлотту. Стефания поняла, что будет вдали от дома переживать не только за дочек, но и за маму с Карлоттой.

Она всего лишь отвлеклась на телефонный разговор, который и двух минут не продлился, а Алиса в это время вытащила из кухонного шкафа пятилитровую бутыль с оливковым маслом, которую привез из Италии папа, открутила крышку и вылила всю жидкость на пол, достала мешок с собачьим кормом и высыпала весь в лужу. Ее сестра-близнец в это время в спальне родителей рисовала на светлых обоях новой маминой помадой.

– Ма? – тихо позвал кто-то из девочек. Стефания оглянулась и увидела две кукольные мордашки с написанным на них раскаянием. Что ж, сами поняли, что натворили! Алиса таращила на мать зеленые глазища и сосала палец. В непослушных темно-рыжих кудряшках запутались гранулы собачьего корма. Этой еще придется мыть голову. Эмма радостно, поняв, что мать оттаяла, улыбалась накрашенным до ушей ртом и вытирала выпачканные красной помадой ладошки о домашние штанишки и фланелевую кофточку. А эту дочь сразу в стиральную машину на длинную стирку без отжима. Рядом с близнецами, заискивающе заглядывая хозяйке в глаза, сидел раздобревший за четыре года сытной жизни Дик и бил палевым хвостом по полу. Эмма и пса разрисовала: нарисовала ему красным очки. Помада была стойкой, так что ходить Дику «очкариком» придется долго. Как и Эмме – улыбаться клоунским ртом, потому что «макияж» не брала обычная вода с мылом, а оттирать помаду специальным молочком дочь наотрез отказалась.

– И что мне с вами делать? – вздохнула Стефания. Раздражение неожиданно ушло. Мама посидит этот вечер с девочками, Данила тоже скоро приедет, сама она уже не успеет ни принять ванну, ни спокойно нарядиться и накраситься, но собираться за сорок пять секунд за эти три года после рождения дочерей тоже наловчилась.

– Ого! – раздалось вместо приветствия. Стефания оглянулась и увидела, что Данила стоит в дверях и с еле сдерживаемым смехом смотрит то на близняшек, то на лужу.