Бентли Литтл - Рассказы. Часть 3

Может быть, оно стояло на каком — то священном месте и черпало из него энергию?

Или оно было сделано силой при помощи какого — то колдовства?

Или силу ему давала сама его архитектура?

Но я знал, что его надо уничтожить, разбить и тогда всё закончится. У меня в голове тут же возник план.

А моя подруга огибала угол дома всё в той же непринуждённой манере. Она была достаточно далеко от меня. Я не мог в подробностях разглядеть её ужасное непропорциональное лицо, но мне хватило и одного раза. Позабыть увиденное я уже никогда не смогу. Когда я снова увидел эти ниспадающие на плечи волосы, по моей коже пробежали мурашки. Мне хотелось бежать прочь как можно быстрее, как можно дальше, но мне нужно было что — то, чтобы себя защитить, какое — нибудь оружие. Я побежал по дорожке к гаражу. Впервые в жизни я был благодарен Эду за его педантичность. В своём гараже мне всегда приходилось копаться минут по десять каждый раз, когда нужно было что — нибудь найти, а вот у Эда было всё аккуратно разложено по своим местам и я без проблем нашёл топор, молоток и монтировку. Я и сам не знал, что мне может понадобиться, но хотел как следует подготовиться, поэтому не стал выбирать, а взял все три. Она была уже близко, она уже шла вдоль гаража. Теперь её лицо было совсем рядом и не скрывалось в тени, было освещено фонарём над крыльцом и я увидел огромные лохматые брови, над всё теми же мешковатыми глазами и странные бугры под кожей. Прежде она не улыбалась, но теперь она обнажила в улыбке свои острые грязные зубы и эта совершенно обычная улыбка вполне связывалась с её непринуждённой походкой. Не зная, что делать, я бросил молоток с монтировкой и обеими руками сжал рукоять топора. Меня нельзя назвать крутым парнем, в армии я не служил и уж точно никогда никого не убивал, но я без малейших колебаний поднял топор, размахнулся и ударил им по чудовищно деформированной голове. Она… оно увидело это, но не сделало ни малейшей попытки остановить меня, или убежать, или увернуться и когда лезвие с хрустом пробило нос и щёку и застряло в черепе, я ощутил мрачное удовлетворение.

«Это тебе за Эда, — подумал я, — это тебе за Джуди».

Я подсознательно был готов к тому, что она продолжит идти на меня, что я не смогу ничем её остановить, но она упала на месте, едва не потянув меня за собой, пока в последнюю секунду лезвие топора не вышло из её черепа с отвратительным скрипом. Не было ни крови, ни слизи, ни какой — либо другой жидкости, которую ожидаешь увидеть в открытой ране. Я подождал пару секунд, но она не шелохнулась. Для меня настал поворотный момент. Обычно в фильмах герой уходит, не оборачиваясь, а за его спиной монстр оживает. Я не хотел допускать эту же ошибку, но и изрубить её на куски у меня не хватало храбрости. Да и какие у меня были варианты? Я мог попытаться нащупать у неё пульс или проверить дыхание на случай, если она всё ещё была жива, но что, если у неё никогда и не было пульса, что, если она и до этого не была жива? И тогда она схватит меня за руку и потянет за собой на землю. Я постоял несколько секунд, затем сделал шаг назад, собрался с духом и ткнул её тупым концом топора. Она не шевельнулась, никакой реакции, но я был по — прежнему не уверен, что она не вскочит и не нападёт на меня. И хотя я больше не хотел применять какое бы то ни было насилие, я занёс над ней топор и отрубил голову. Не одним ударом, как обычно показывают в кино. Первый раз топор вошёл лишь до середины шеи, обнажив мышцы, связки и белый фрагмент позвоночника. Крови всё также не было. Ну, по крайней мере всё остальное выглядело так, как и должно было быть. Я вытащил топор, снова замахнулся и ударил ещё раз, на этот раз почти до конца, голова осталась висеть на кусочке кожи. Последним ударом я отрубил голову окончательно и лезвием топора оттолкнул её прочь от тела. Я поднял монтировку и молоток.

Пора со всем этим заканчивать!

Я быстро зашагал к выходу. За домом профессорши, там, где жили Тони и Хелен, я увидел какие — то чёрные тучи. Они окутали все стены и крышу их дома. Сначала я подумал, что это некая живая тень. Подойдя поближе, я понял, что их дом облепили полчища чёрных жуков. Что бы это ни было, я был уверен, что без «святилища» тут не обошлось. И это заставило меня бежать ещё быстрее, насколько позволяли инструменты, которые я держал в руках. На этот раз я не обращал внимание на препятствия на моём пути. Пробежав мимо боковой стороны дома, я не стал сбавлять скорость и ворвался на задний двор. Я ударился об пень, не заметив его, чуть не упал, запнувшись о какие — то шланги, грабли, но сумел удержаться на ногах. Я мысленно отметил, что в доме профессорши горит свет. Я представил, как эта прозрачная женщина бродит по своим грязным комнатам и меня пробрала дрожь. Впервые за этот вечер у меня появилось ощущение словно всё это происходит не со мной. Я словно бы попал в грёбаный фильм ужасов. Я просто метался из стороны в сторону с того самого момента, как пацан Пикмана… да как его чёрт возьми звали?!.. наткнулся на меня на улице. Но только теперь я осознал, как много всего произошло за то время и какая мощная сила встала у меня на пути. Я не хотел заранее испугаться того, с чем мне предстоит столкнуться, попытался отогнать эту мысль в сторону.

Я подошёл к «святилищу».

Оно оказалось ещё более зловещим, чем раньше, но у меня не было времени размышлять над этим. Я бросил на землю топор, взял в левую руку молоток, а в правую монтировку. Глина была старая, сама по себе уже осыпалась, поэтому с первым же ударом от верхушки «святилища» откололся приличный кусок. На верхней круглой части «святилища» был вырезан какой — то узор, странная спираль, и в ту секунду, когда она раскололась под моим ударом на две части, мне показалось, будто бы я слышу раскатистый гул изнутри, наверное, это была игра моего воображения, но нет, думаю, я ожидал чего — то подобного, ожидал, что «святилище» станет защищаться. Я представил как его сознание, которое прячется где — то глубоко в черноте ниши, пытается оказать сопротивление, но ничто не остановило меня, когда я двинулся к нему с оружием в обеих руках. Монтировка в правой, молоток в левой. Я ощущал себя героем, Джоном Генри, каким — то сверхчеловеком, и под моими яростными ударами «святилище» разлетелось на мелкие кусочки. Удар за ударом я отсекал от него куски, пока не осталась только ниша. Ногой я раскидал фотографии, ногти, отбросил в сторону петицию и попытался руками разломать нишу, но она оказалась крепкой, она была сделана не из глины, как само «святилище», не из металла, и не из дерева. Я не мог понять из чего она, но я видел, что она почти не деформируется под ударами моих кулаков и, стоя перед чёрным углублением, я чувствовал себя не в своей тарелке. Я бросил молоток и обошёл нишу, перешагивая через гнилые доски, оставшиеся от разломанного кукольного домика, балансируя на опутанном паутиной бревне, которое, видимо, скатилось с поленницы. Сзади в нише тоже была чернота, но ещё на ней были написаны какие — то символы. Эти символы были похожи на буквы какого — то неизвестного языка. Они были почти такими же тёмными, как и сама конструкция. Я бы даже не заметил их, если бы они не блестели в лунном свете. Я подумал, уж не кровью ли они выведены? Я помнил, что случилось, когда я сломал тот символ на верхушке «святилища». Не знаю, был ли тот утробный гул плодом моего воображения, но других идей у меня не было, поэтому я взял монтировку и принялся лупить по этим каракулям. Это сработало. Металлическая монтировка попала по странному треугольному символу, разрушила его целостность. Из верхушки «святилища» внезапно послышался треск. Я разбил одно из слов и от «святилища» отслоился кусок покрытия. Кружась, он упал на землю, в воздухе повис запах дерьма и гнилых яиц, и я подумал, что это и был механизм его защиты. Оно словно скунс хотело отпугнуть меня этой вонью и от этой мысли я стал бить ещё старательнее, я избивал эту дрянь и преуспел в этом. По мере того, как я разбивал букву за буквой, «святилище» словно ослабевало и съеживалось, пока наконец не исчезло, издав при этом звук, напоминающий скорее женский крик, нежели чем скрежет и грохот падающих на землю камней. Я отскочил в сторону, зацепив ногой бревно, а затем снова, переступая через прогнивший кукольный домик, подошёл к сооружению. От него не осталось ничего, кроме кучи угольно — чёрных камней. Среди них я увидел нечто похожее на обожжённую куклу «Barbie», сидящую на треугольном куске торта. Не знаю было ли это существо живым, но оно двигалось, крутилось, словно в замедленной съемке, принимало позы, словно китайская гимнастка, издавая при этом ржавый скрип. Я не видел ни глаз, ни лица, но почему — то знал, что оно смотрит на меня и от этого мне стало так жутко, как не бывало никогда в жизни. Я вздрогнул. Кукла улыбнулась мне. Я увидел, как в свете луны сверкнул один — единственный белый зуб.