Амброз Бирс - Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5 [Компиляция, сетевое издание]

Очевидно, Эллен или, скорее, другая женщина неправильно поняла вопрос.

— Что-то типа Бугимена? — Поинтересовался я. — Ну, полагаю, это возможно. Но рыба, говоришь?

Эллен кивнула.

— Однако я не думаю, что она так уж много знает об этом. На самом деле она немного смутилась. Как будто я спросила её о чём-то нечистом.

Через весь зал ожидания громкоговоритель издал последнее напоминание о посадке на мой рейс.

Эллен помогла мне подняться, всё ещё рассказывая.

— Она сказала, что она просто малайка, откуда-то с побережья… Малакка?… Не помню… и обидно, что я не зашла туда три или четыре месяца назад, потому что её летняя сменщица была частично Чоча… Чочо?… что-то вроде этого.

Очередь становилась всё короче. Я пожелал им двоим благополучного Дня Благодарения и побрёл к самолету.

Подо мной облака образовали холмистый ландшафт. Я мог видеть каждый хребет, каждый утомлённый кустарник и глаза животных в тёмных местах. Некоторые из долин были разделены неровными чёрными линиями, похожими на реки, которые можно увидеть на карте. Вода, по крайней мере, выглядела достаточно реальной: здесь облачная гряда разделилась и разошлась, открывая под собой тёмное море.

На протяжении всего полёта я чувствовал упущенную возможность, ощущение, что мой пункт назначения даёт мне нечто вроде последнего шанса.

В течение этих сорока лет после смерти Говарда я всё ещё проживал в его тени; конечно, его рассказы затмевали мои собственные. Теперь я оказался в ловушке внутри одного из его рассказов. Здесь, на высоте нескольких миль над землёй, я чувствовал, как великие боги сражаются; ниже война уже была проиграна.

Сами пассажиры вокруг меня казались участниками маскарада: жирный маленький бортпроводник, от которого пахло чем-то странным; ребёнок, смотрящий в одну точку, а не по сторонам; мужчина, спящий рядом со мной, расслабленный и посмеивающийся; он протянул мне страницу, вырванную из его «бортового» журнала, с ноябрьской головоломкой. Он изумлённо смотрел на множество точек.

«Соедините точки и посмотрите, за что вы будете менее всего благодарны за этот День благодарения!»

Ниже я увидел надпись «Бнай Брит проводит Фестиваль песни», наполовину уходящую в нарисованный песок, рекламу пляжных клубов, и образец местного юмора:

«Если ваш муженёк приходит домой и клянётся, что он только что увидел стайку рыб, прогуливающихся по двору, не проверяйте его дыхание на алкоголь. Может быть, он говорит правду!

По словам зоологов из Майами, сомики будут мигрировать в рекордных количествах этой осенью, и жителей Южной Флориды ожидает сотня усатых тварей, ползающих по суше, в милях от воды.

Хотя обычно эта рыба не больше вашей кошки, большинство потомства может выжить без…»

На этом месте страница, вырванная моим соседом из журнала, заканчивалась.

Он шевелился во сне, его губы двигались; я отвернулся и прислонил голову к окну, где виднелась часть Флориды, изрытая десятками каналов. Самолет вздрогнул и скользнул к ней.

Мод уже стояла у трапа, рядом с ней ожидал чёрнокожий носильщик с пустой тележкой.

Пока мы ждали мои сумки у багажного люка, она рассказала мне о продолжении инцидента в «Сан-Марино»: тело юноши нашли выброшенным на отдалённом пляже, его лёгкие находились во рту и в горле.

— Вывернулись наружу, — сказала она. — Представляешь? Об этом всё утро говорили по радио. С записями какого-то ужасного доктора, рассказывающего о кашле курильщика и о том, как тонут люди. Через некоторое время я уже не могла это слушать.

Носильщик загрузил мои сумки на тележку, и мы последовали за ним к стоянке такси, Мод использовала свою трость, чтобы жестикулировать. Если бы я не знал, сколько ей лет, я бы подумал, что волнение ей к лицу.

Мы заставили водителя сделать крюк на запад вдоль Помпано-Канал-Роуд, где мы остановились у номера 311, одной из девяти ветхих зелёных хижин, которые образовывали двор вокруг небольшого и очень грязного бассейна, похожего на болото; из бетонного горшка рядом с бассейном свисала одинокая полумёртвая пальма, как будто в какой-то пародии на оазис.

Это было последнее место жительства Амброза Мортимера. Моя сестра вела себя очень тихо, и я поверил ей, когда она сказала, что никогда не была здесь раньше.

Через улицу блестели маслянистые воды канала. Такси повернуло на восток. Мы проезжали мимо бесконечных рядов отелей, мотелей, кондоминиумов, торговых центров размером с Центральный парк, сувенирных лавок с рекламными щитами, чей размер был больше самих лавок, корзин с ракушками и пластмассовых машинок на витринах.

Мужчины и женщины нашего возраста и младше сидели на холщовых шезлонгах у себя во дворах, моргая от уличного движения. Разделения по полам не наблюдалось; некоторые пожилые женщины были почти такими же лысыми, как и я, а мужчины носили одежду цвета коралла, лайма и персика. Они шли очень медленно, пересекая улицу или двигаясь по тротуару; машины двигались почти так же медленно, и прошло сорок минут, прежде чем мы добрались до дома Мод с его оранжевыми ставнями в пастельных тонах, и отставным аптекарем и его женой, жившими наверху.

Квартал пребывал в некой апатии, и я знал, что скоро сам буду жить в таком же месте, и думал об этом с сожалением. Жизнь остановилась, и как только проревело такси, единственное, что шевельнулось — герань в окне Мод, слегка дрожащая на ветру, которого я даже не чувствовал.

Засуха. Утро в салоне с кондиционером моей сестры, обеды с друзьями в кафе с кондиционером. Случайный дневной сон, от которого я просыпался с головными болями. Вечерние прогулки, наблюдение за закатами, светлячками, экранами телевизоров, мерцающими за шторами соседей. Ночью несколько слабых звёзд меж облаков; днём крошечные ящерицы бродят по горячему тротуару или смело загорают на каменных плитах. Запах масляных красок в шкафу моей сестры и настойчивый гул комаров в её саду.

Её солнечные часы, подарок Эллен, с посланием Терри, нарисованным на ободе. Обед в «Сан-Марино», и краткий, нерешительный взгляд на пирс позади забегаловки, теперь что-то вроде туристической достопримечательности.

Во второй половине дня я сижу в филиале библиотеки в Хайалиа, просматривая полки с книгами о путешествиях, за столом напротив меня дремлет старик, и ребёнок кропотливо копирует текст из энциклопедии для отчёта в школе.

Ужин на День Благодарения с получасовым телефонным звонком Эллен и мальчику и перспективой прожить как в Турции всю оставшуюся неделю. Ещё визиты к друзьям и ещё один день в библиотеке.

Позже, движимый скукой и побуждением что-то делать, я позвонил в «Барклай-отель» в Северном Майами и забронировал там комнату на две ночи. Я не помню, в какой день я там поселился, потому что такого рода вещи больше не имели особого значения, но я знаю, что это случилось в середине недели. «Мы в самом разгаре сезона», — сообщила мне владелица, и отель будет заполняться каждые выходные, вплоть до Нового года.