Амброз Бирс - Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5 [Компиляция, сетевое издание]

Он сделал то, что было необходимо. Но когда пришел в больницу на следующий день, Эдмонд был потрясен бескровной бледностью своего друга, и маленькими огоньками безумия, которые светились в его глазах. Зрачки его были неестественно расширены, и Людвиг говорил в тот день невнятным шепотом, который Эдмонд с трудом понимал. Примечания пострадали. Ясно только, что Людвиг заявил, что освободил Скотта из тисков Гидры, и что снова и снова бормотал что-то о страшной серой слизи, в которой испачкал лезвие своего ножа. Он сказал, что работа еще не закончена.

Несомненно, что наркотик отравил ум Роберта Людвига или, по крайней мере, живую его часть, когда он рассказывал, как нашел Скотта в плоскости пространства, которое не было враждебно человеческой жизни, и которое не подчиняется целиком естественным законам и процессам. Скотт хотел вернуться на Землю. Он мог бы вернуться сразу же, как сказал Людвиг Эдмонду, но странная жизненная сила, которая поддерживала жизнь в том, что осталось от Скотта, рассеялась бы моментально на Земле. Только в определенных плоскостях и измерениях была возможность еще существовать Скотту, а неземная сила, что сохраняла ему жизнь, стала сейчас понемногу отступать, когда он уже не был средством к существованию Гидры. Людвиг сказал, что быстрое действие было необходимым.

Был некое место в Запределье, где Скотт мог добиться желаемого. В этом месте мысль была туманно связана с энергией и материей, из-за безумного пронзительного пения (как Людвиг сказал), что вечно слышится по ту сторону завесы из мерцающих цветов. Это было очень близко к Центру, Центру Хаоса, где обитает Азатот, Владыка Всего. Все, что существует, было создано мыслями Азатота, и только в Центре Изначального Хаоса Скотт мог отыскать средства, чтобы снова возникнуть на Земле в человеческом теле. Следующие примечания Эдмонд стер, и можно разобрать лишь фрагмент: «… мысли были реальны.»

Бледный, истощенный Людвиг сказал, что он должен выполнить свою задачу. Он должен провести Скотта к Центру, хотя и признался в жутком страхе, который заставляет его колебаться. Были опасности на этом пути, и ловушки, в которые легко можно попасть. Хуже всего, что защитная завеса Азатота была тонкой, и даже незначительный взгляд Владыки будет означать полное и окончательное уничтожение очевидца. Скотт сказал ему об этом, говорил Людвиг, и он также упомянул ужасную приманку, которая притянет взгляд молодого студента к роковому месту, если он не будет с нею бороться.

Нервно кусая губы, Роберт Людвиг покинул больницу, и мы предполагаем, что что-то произошло на его пути к квартире Эдмонда. Так как Эдмон никогда больше не видел своего друга на земле.

Полиция до сих пор ищет пропавшую голову Кеннета Скотта. Эдмонд узнал это из газет. На следующий день он с нетерпением ждал появления Людвига, а через несколько часов, проведенных впустую, позвонил в свою квартиру и не получил никакого ответа. В конце концов, озабоченный и почти больной от тревоги, он потратил десять минут на бурный разговор со своим врачом, а затем с директором. В конце концов, он достиг своей цели и отправился на такси к своей квартире, проигнорировав протест больничных служащих.

Людвиг пропал. Он бесследно исчез. Эдмонд подумал вызвать полицию, но быстро отбросил эту мысль. Он нервно ходил по квартире, изредка бросая взгляд на кристаллический объект, который до сих пор находился в жаровне.

Его дневник дает мало информации о том, что произошло в ту ночь. Можно предположить, что он готовил очередную дозу наркотического средства, или что токсическое воздействие дыма, который Эдмонд вдыхал несколько дней до этого, прежде чем закончить свою работу, так нарушило его мозг, что он больше не мог отличать ложное и реальное. Запись в дневнике на следующее утро начинается внезапно:

«Я слышал его. Как и сказал Боб, он говорил через кристалл. Он в отчаянии, и сказал мне, что Бобу не удалось. Он не отвел Скотта к Центру, где С. мог бы снова материализоваться на земле и спасти Боба. Что-то — я не уверен, что — поймало Боба, да поможет ему бог. Пусть Бог поможет нам всем… Скотт сказал, что я должен начать там, где Боб закончил и завершить работу».

Сущность всего обнажилась на последних страницах этих записей, и это не приятное зрелище. Как самый жуткий из неземных кошмаров дневник описывает кажущийся совсем не страшным последний конфликт, который имел место в той квартире над Голливудом, когда человек боролся со своим страхом и осознал свою слабость. Это, скорее всего, хорошо, что брошюра была уничтожена, такие вредные для мозга препараты, как тот, что был описан в ней, безусловно, происходят из самого ада, так же внушающего ужас, как то, что изображает Эдмонд. Последние страницы дневника показывают, что его ум был разрушен.

«Я прошел насквозь. Боб сделал это проще; я могу начать там, где он остановился, как сказал Скотт. И я поднимался сквозь Холодное Пламя и Бурлящие Вихри, пока не достиг места, где находился Скотт. Где он был, скорее, потому что я поднял его и понес через несколько уровней, до того как должен был вернуться. Боб не упоминал о засасывающей воронке, против которой нужно бороться. Но она не была достаточно сильной, пока я не проник довольно далеко.»

Следующая запись датируется днем позже. И едва разборчива.

«Не смог выдержать это. Пришлось выйти. Прогуливался вокруг Гриффит-парка в течение часа. Потом вернулся в квартиру, и почти сразу же Скотт заговорил со мной. Я боюсь. Я думаю, что он чувствует это, и тоже напуган, и сердит.

Он говорит, что мы не можем терять больше времени. Его жизненная энергия почти наисходе, и он должен как можно быстрее достигнуть Центра и вернуться на землю. Я видел Боба. Просто проблеск, и я бы не узнал, что это был он, если бы Скотт не сказал мне. Он был изменен и страшен. Скотт сказал, что атомы его тела приспособились к другому измерению, в котором он увяз. Я должен быть осторожен. Мы близко от Центра».

Последняя запись.

«Еще раз попробую это сделать. Боже, я боюсь, ужасно боюсь. Я слышал пение. Оно превратило мой мозг в лед. Скотт кричал на меня, убеждал меня и, я думаю, пытался заглушить это — иной звук, но, конечно же, не мог этого сделать. Было очень слабое фиолетовое свечение вдалеке и мерцание разноцветных огней. Это, Скотт сказал мне, и был Азатот.

Я не могу это сделать. Я не смею — не с этим пением и теми движущимися Фигурами, которые я видел далеко внизу. Если я посмотрю в ту сторону, находясь около Завесы, будет плохо, — но Скотт безумно зол на меня. Он говорит, что я был причиной всего этого. Я ощутил почти неуправляемый импульс, который хотел втянуть меня обратно, а затем сокрушить Врата — кристалл. Может быть, сейчас я неспособен отвести взгляд прочь от Завесы, но смогу это сделать в следующий раз, когда вернусь. Я сказал Скотту, если он позволит мне вернуться на землю для еще одной передышки я смогу закончить работу в следующий раз. Он согласился, но сказал, чтобы я поторопился. Его жизнеспособность быстро исчезает. Он сказал, что если я не пройду Врата через десять минут, он придет за мной. Он не сможет, однако. Жизнь, которая хранит его в Запределье, никак не сможет сделать это же самое на земле, за исключением секунды или двух.