Макс Старк - По ту сторону изгороди

– Достань в рюкзаке фонарик! – чуть повернув голову, сказал Сашка.

Антон расстегнул рюкзак, нашарил металлическую рукоять фонаря, достал и направил на проем в стене. Нажал кнопку. Яркая вспышка высветила морду тигра с раскрытой пастью и тянущимися к ним передними лапами с длинными когтями. Его глаза сузились, пасть захлопнулась, издав щелчок как при закрытии шкатулки или сундука, а уже через мгновение тигр растворился в темноте, как джин из лампы в детском мультфильме. Некоторое время слышен был удаляющийся цокот когтей о бетонный пол и рев, полный отчаяния и раздражения.

– Как ты меня нашел? – спросил Антон.

– Ты ведь меня звал, вот я и пришел, – улыбнулся Сашка, поднял палец вверх, – я еще и друзей привел.

– Друзей? – растерянно, удивился Антон.

– Ну да, на всякий случай, вдруг бы пришлось драться с твоими обожателями, – он засмеялся и предложил выбираться из подвала.

На перевернутом ржавом ведре, сидел парень, щеками напомнивший Антону Хвичу пятого. А прислонившись плечом к стене стоял худой в очках. Они были примерно одного возраста с Сашкой. У них в руках были зеленые рюкзаки с черными большими молниями.

Двор пустовал, ветер гонял листву, а где-то вдалеке слышался звон цепей и ковш экскаватора, роющего карьер.

– Есть куда бежать? – спросил Сашка.

Антон покачал головой.

– Ну может у тебя есть родственники, живущие вдалеке от города?

Предположение брата быстро натолкнуло Антона на мысль о бабушке, живущей в деревне, за лесом. В памяти одно за другим начали всплывать воспоминания о далеком детстве, в котором еще был жив отец. Вспомнился ржавый трактор, в который Антон любил залазить, злые собаки, стаи гусей и толстые коровы.

Сашка согласился, что деревня – лучший вариант для житья беглому ребенку. Там-то его никто не станет искать, а если даже догадаются, то можно будет спрятаться в поле или в лесу.

Худой парень, что стоял у стены, достал из рюкзака большую карту, разложил на земле и ткнул пальцем в зеленое пятно.

– Это лес. И он большой. Придется ночевать в нем.

Парень, что напомнил Антону про хомяка, печально вздохнул, но ничего не сказал.

– А это что? – Сашка указывал на желтый крест посреди леса.

– А это лечебница для душевнобольных, но она заброшенная.

– Это та, что проклята? – встревоженно спросил парень на ведре.

Тот, что в очках подтвердил опасения толстого, а тот в свою очередь принялся отговаривать Сашку от поспешных решений.

Но Сашка уже никого не слушал, он довольно смотрел на Антона, а во взгляде читалось твердое намерение пойти к бабушке через проклятую больницу для душевнобольных.

Мишка подкинул в костер гнилое полено. Взметнулись искры, повалил белый дым, а из полена полезли насекомые.

– Нужно идти за дровами, до утра костер не доживет, – сказал он и поглядел на Сашку.

– Толстый пойдет, – распорядился тот и подмигнул Антону, – а мы будем жарить сосиски.

Толстым он называл Кольку, по словам Сашки они когда-то жили в одном подъезде, на разных этажах. Колька делал вид, что на прозвище не обижался, что позволит называть себя как угодно, лишь бы с ним дружили. Антон, как только увидел его пузо, с торчащими боками из потной футболки, маленькие красные глазки и щеки как у хомяка, проникся симпатией. Жалел и называл только по имени, а Колька краснел и улыбался.

Из синей палатки у березы, раздался обиженный голос:

– Я ведь в прошлый раз ходил.

Колька собирался лечь спать, раскладывал в палатке спальный мешок, пыхтел, сопел и часто шмыгал. Покрасневшее лицо выглянуло на улицу:

– Там темно, – озабоченно проговорил он, – и я устал.

Костер освещал небольшую опушку, три палатки и сухие ветви ближайших деревьев. Мишка в очередной раз достал карту, разложил её на земле и с важным видом склонился, изучая. Он делал вид, что легко читает карту, говорил, что без труда может сказать, где находится. Антону же казалось, что по карте ничего нельзя определить, она изрисована множеством линий: толстых, пунктирных и тонких, еле различимых.

– Ага… как лопать в одного весь шоколад, так нормально, а как идти за дровами, так устал, – буркнул Мишка, не отводя взгляд от карты.

Колька сокрушенно вздохнул и вылез из палатки:

– Я ведь говорил уже, что не могу без сладкого.

Он подошел к костру, с горечью поглядел на сосиски, сглотнул:

– Эти местные, из рубленой говядины. Жарить долго не нужно, а то высохнут.

– Иди давай уже, ты на сегодня свою порцию съел, – заулыбался Сашка.

– А вдруг я повстречаюсь с тем врачом, что порубил больных? – он опасливо озирался, вглядываясь в темные ветви. За спинами зашуршал куст, Колька подпрыгнул, бока и щеки дернулись и затряслись, словно желе, которое мама Антона делала почти на все праздники.

– Нет, – уверенно сказал Мишка и поправил очки. В линзах отражался мерцающий огонь и сосиски, пронизанные прутиками. – Больница далеко отсюда.

– Откуда ты знаешь? – с раздражением сказал Колька, покачал рукой, подрагивая пальцами, – из этой своей карты что ли?

– Из неё.

– А может там еще написано про книгу с заклятиями, вызывающими демона ночи? – с издевкой сказал Колька.

– Нет, – спокойно отозвался Мишка, – это просто карта.

Колька снова тяжело вздохнул и пошел в лес. Какое-то время слышалось его дыхание, скрипы ломающихся под ногами веток и шуршание листьев, а потом он умолк. Трещал костер, шипели сосиски, и время от времени кричала вдалеке ночная, одинокая птица. Антон ежился и тянулся ближе к костру, ночной лес оказался морозным, совсем не таким, как представлялся в мечтаниях. В его многолетних грезах было почти так же: костер, палатки, друзья, сосиски и страшилки перед сном. Вот только он не думал, что ночи в лесах холодней, чем в городе.

– Эй, толстяк! – крикнул Мишка и кинул в темноту, в ту сторону, куда ушел Колька, большую шишку. – Далеко не ходи.

Сашка откусил сосиску и с набитым ртом сказал:

– Да не заблудится, если что на запах жареного мяса выйдет.

Жир блестел у него на подбородке и пальцах, языки пламени отражались в глазах. Он выглядел счастливым и беззаботным. Рядом с поваленным сосновым бревном, на котором поместились Антон с Сашкой, лежала ржавая коробка, когда-то бывшая пеналом. В неё легко влез сандаль, подобранный в подвале. От него разило мочой, а на подошве просматривалась маленькая дырка. От коробки с трофеями веяло морозом. Казалось, стоит прикоснуться к ней, как палец тут же превратиться в лед. Антон вновь поежился и втянул шею.

Сашка поймал его взгляд:

– Сожжешь ведь, угли есть придется.

Антон сосиску и поднес к губам. Она вкусно пахла дымом, рот быстро наполнился слюной. Обжог язык и нижнюю губу, отодвинул сосиску и подул на нее.