Макс Старк - По ту сторону изгороди

Слез на долго не хватило, а думы о друзьях закончились тем, что он поймал себя на мысли, что думает не о друзьях, а о телохранителях. Друзья должны быть другими, такими, с которыми интересно ходить в походы, сидеть у костра и травить байки. Они обязательно ругаются, ссорятся, спорят, но добро, без обид и унижений. Один большой и неуклюжий, второй умный, третий задорный и смешной, четвертый сильный, бесстрашный. Они называют друг друга по прозвищам, без имен. В фантазии Антона друзья жарят на костре сосиски или яблоки, пьют горячий, сладкий чай.

Он поднялся на ноги, ударил кулаком по фанере, вытер мокрые щеки, поднял осколок кирпича и пошел искать выход.

Двигался вдоль стены вправо. Несколько лет назад, проходя мимо дивана с сидящей тетей Таней, щелкающей семечки и сплевывающей кожуру прямо под ноги, невольно услышал, как по телевизору рассказывали про теорию выхода из лабиринтов. Лысый однорукий дядька в очках утверждал, что если всегда держаться правой стороны, то рано или поздно найдешь выход. И вот наконец, спустя годы, Антону довелось проверить правдивость той теории на себе. Он не отходил от стены, кирпичом царапал на ней тонкую красную полоску. Часто у Антона возникало ощущение присутствия кого-то еще, будто за ним или рядом с ним движется безмолвная тень. В такие моменты у него сильно давило внизу живота, а сердце выделывало в грудной клетке такие кульбиты, что им мог позавидовать какой-нибудь цирковой акробат. Тревога нарастала, а когда достигала пика и Антону начинало казаться, что та тень вырастала до потолка, открывала пасть и готовилась поужинать свежим мясом, пропитанным самыми сильными страхами, Антон не выдерживал, резко разворачивался и бил кирпичом по воздуху, поджигал спичку и вглядывался в темноту до тех пор, пока огонь не обжигал палец и не гас.

Он прошел ровно сто шагов, как наконец добрался до угла. Здесь был проход в другое помещение, маленькое, такое же, как первое, с заколоченным входом. А из него четыре хода в такие же мрачные комнаты. Он пошел в правый проем, даже не поджигая спички. Если тот мужик из передачи был прав, то выход должен быть где-то недалеко. Сделал всего один шаг и воткнулся во что-то мягкое и плотное. Отпрянул, оступился, упал. Кирпич откатился в темноту. Антон запищал, словно крыса, пойманная в мышеловку на бесплатный сыр. Ладони вспотели, ноги отяжелели и не желали слушаться, перебирали по полу, словно две умирающие рыбы, выброшенные приливом на сухой берег. Антон не сразу нашел коробок, убранный за пояс, он почему-то рыскал по карманам. Дышал суетливо, так же как поджигал спичку. Первая сломалась, даже не дав искры, вторая вылетела из влажных рук, а третья загорелась, осветив мохнатые рыжие ноги с когтями как у тигра или медведя. Антон затаил дыхание и не только потому, что замер от страха, но еще и от мерзкой вони из-за которой слезились глаза. Пахло котиной мочой, только не той, которой пахнет лоток кошки тети Тани, а сконцентрированной, сильной, стойкой. Да лоток по сравнению с этой вонью пах божественно.

Антон перебирал одной рукой по полу, ища кирпич, а второй судорожно водил перед собой, держа догорающую спичку. Ноги скользили, словно по грязи или илу и никак не могли найти опору. Дополз до стены и, опираясь на нее спиной, поднялся. Спичка догорела, и Антон пытался унять дрожащие пальцы, чтобы зажечь следующую.

Вспыхнул огонек, Антон увидел мохнатую голову тигра с открытой пастью, торчащими клыками. Желтые глаза хищно смотрели на него. Прежде чем тигр задул пламя, сложив губы дудочкой, у Антона мелькнула мысль, что это чудище стоит на задних лапах, как человек.

Желтые глаза горели даже в темноте. Антон побежал, не разбирая дорогу. Теперь он не придерживался теории выхода из лабиринта, забегал в проемы, которые попадались на пути, но чаще натыкался на стены и словно слепой, бежал вдоль, пока не находил проемы. Если бы он мог в это мгновение рассуждать, то уж наверняка послал куда подальше того лысого мужика в очках вместе с его теорией выхода из лабиринтов.

За спиной слышались звуки царапания когтей о бетон, где-то сбоку глухие удары капели, а спереди глухая темнота. Антон выпучил глаза, будто бы так он мог видеть в темноте. Но конечно же зоркость от этого не прибавилась, а ночное зрение не включилось, вдобавок глаза щипало, брови устали, отяжелели и подрагивали. Одной рукой он судорожно водил перед собой, а второй придерживался стены, словно слепой, боящийся потеряться. Иногда звуки когтей перемещались, и Антон слышал их сбоку или спереди. Тогда он резко разворачивался и бежал обратно либо отталкивался от стены и устремлялся вглубь помещения, пока не упирался в противоположенную стену.

Он догадывался, что существо, похожее на тигра, играло с ним, как кошка с мышкой. А когда вдруг очутился в светлой комнате, понял, что тигр не просто играл, а заманивал именно в эту комнату. Запах мочи вновь ударил в нос, а из глаз пошли слезы. Антон затаил дыхание и поднял взгляд. В стене небольшое отверстие без стекла и без решетки, Антон вполне мог в него пролезть, вот только достать до него казалось не легко. Оценил высоту до окна примерно в рост тети Тани или на две головы выше его. Он подбежал и прыгнул, зацепился пальцами за карниз, но подтянуться не смог, после долгого, изнуряющего бегства силы покинули, тело ослабло. Он осмотрелся, в надежде найти на что можно встать. Хотя бы ящик или кирпич. Но кроме разбросанной обувки на полу ничего не было. Тут были старые ботинки, туфли, сапоги, кроссовки, кеды, даже тапочки. Разные цвета, разные размеры. Антону в голову пришла мысль об обувном кладбище. И запах! Этот запах способен разъедать не только глаза, но кожу и одежду. Может быть даже бетонные стены.

В темном проеме, через который он вошел в комнату, горели два желтых огонька, выше уровня глаз Антона. Он не видел тигра, скрывающегося во мраке, но чувствовал смрад его дыхания. Он попятился к окну, наблюдая как желтые огоньки приближаются, становясь больше.

– Сашка! – прокричал Антон дрожащим голосом, догадываясь, что это может оказаться его последнее слово.

Он уперся спиной в стену, над головой окно, манящее дневным светом и воздухом, пронизанным пылью и опавшей листвой. Зажмурился, поднял руки, скрючил пальцы, закрывая ими лицо.

Он успел попрощаться с жизнью и представить, как тигр обгладывает его ноги, а ботинки забрасывает в дальний угол комнаты и метит кислотной мочой, как неожиданно свет на мгновение погас, над головой послышалось шуршание, а затем удар чего-то тяжелого прямо перед ногами.

Перед ним выросла фигура, Антон разжал пальцы и увидел спину Сашки.

– Ну ка, мохнатая тварь, назад! – кричал он и делал устрашающие выпады в сторону желтых огоньков. У него в руке сверкал нож, на спине толстый рюкзак с нашитой желтой летучей мышью.