Александр Волков - Повелитель мертвых. Части 1 и 2

Олег же думал, что с удовольствием бы запихнул автоматы смельчакам в глотки, и сделать он это мог без особо друга, если бы находился в наименее затруднительном положении. Он терпеть не мог, когда ему угрожали, и тем более, когда на него наставляли оружие. Во-первых, это на инстинктивном уровне побуждало его к агрессии, во-вторых, в нем просыпались воинские рефлексы. Но сейчас был совершенно неудобный момент для сопротивления.

Президент вышел из прицепа последним, находясь под прицелом другой части отряда, и его сопровождали особо тщательно, будто бы специально выводя из себя.

— И? Вам разве не видно, что я человек? Немедленно опустить оружие! Я глава государства!

— Пока что, — возразил осмелевший Костенко, — ты глава своей головы, и у тебя есть перспектива без нее остаться, если станешь лишний раз выделываться.

Президент опешил от подобной наглости, сразу побагровев, и став гневно раздувать ноздри. Но автомат, нацеленный на него, говорил красноречивее всех слов, что лучше не выражать недовольств. Возражать Владимир Анатольевич не стал, в ответ на что Костенко довольно ухмыльнулся. Не каждый день предоставлялась возможность заткнуть за пояс самого президента России. От этой мысли даже голова пошла кругом.

Владимиров же гневно решил: «Ну, падла, я все свои связи использую, чтобы тебя прикончили потом, под забором, как шавку».

— А как твоя фамилия, боец? — решил поинтересоваться президент. — Впрочем, неважно. Твоя судьба уже предрешена.

— Боец Буратино. Заткни пасть, и живо встань к остальным в строй! — взревел Костенко. — Пока ты не президент, а потенциальная угроза!

Президент блеснул глазами в сторону Костенко. Кровь в жилах будто закипела, и у президента защемило в груди от возмущения. Вот бы с командиром базы ему поговорить. Тогда-то уж все точно получат по заслугам. Президент обвел бойцов презрительным взглядом, поняв, что система уставных взаимоотношений не так совершенна, как казалась, и занял свое место в строю.

Солдаты встали перед строем, не опуская автоматы.

Командир встал перед гостями, опустил автомат, сложил на нем руки, и, оглядев подопечных, скомандовал:

— Раздеться! Стянуть с себя все, вплоть до нижнего белья! Чтоб я видел перед собой ряд писек, и ничего больше!

— Ты это серьезно, мужик? Пидор, что ли? Или этот, активный гомосексуалист? — Олег вскинул брови от удивления, расстегивая пуговицу на верхней одежде.

— Пидором ты станешь, если я тебе калаш в жопу засуну, понял? Живо раздевайтесь! Мне на ваши пиструны смотреть вообще не хочется. Я лишь должен убедиться, что вы не покусаны!

Вопросов больше не возникало. Лишь лысый пробурчал: «Ага, ведь за хер тоже цапнуть могли». Вскоре все стояли раздетые догола. Некоторые отводили в сторону смущенные взгляды. Казалось очень неприличным быть раздетым тогда, когда на тебя кто-то смотрит, но сейчас было как-то не до рамок приличия. Костенко прошелся вдоль строя, без капли застенчивости рассматривая мужчин с ног до головы. Когда он проходил мимо, Олег столкнулся с ним взглядом, и Костенко широко улыбнулся, подмигнув.

Трудно было по лицу сказать, испытывал ли Костенко эстетическое удовольствие от того, что видел. Но голые мужчины явно его не отвращали, что наводило на определенные мысли. Ему даже иногда казалось, что вид мужского тела вызывал у него чувство легкого возбуждения, от которого учащался пульс. У телохранителей были красивые, рельефные торсы, которые Костенко не мог оставить без внимания, и ему было трудно скрыть влечение, с которым он их разглядывал. В своем воображении он видел их связанными по рукам и ногам, беспомощными, в красивой комнате, заполненной ароматами расслабляющих благовоний. Мужчины были мокрыми, и свет блестел в капельках воды, стекающих по выпуклым мышцам.

— Пидрило, — буркнул Олег, будто почувствовав его фантазии.

Олегу подобное было чуждо. Он вообще никогда не думал о гомосексуалах, даже при встречах не обращая на них внимания. О женщинах он тоже особо не говорил на людях, не пытаясь доказать всем вокруг, что он мужик. Самооценка его была в полном порядке, а уровень тестостерона был довольно высок, что лишало его необходимости в таком поведении. Однако, стоило ему попасть под прицел представителя людей с необычными сексуальными предпочтениями, то тут же возникло желание сломать ему нахрен шею. Олег бы ни за что не позволил пристроиться к себе какому-то мужику, и при попытке, без угрызений совести убил бы пидораса, не пожалев ни его самого, ни близких, которые его лишаться. Вот вам и толерантность.

Задний проход чисто биологически предназначен для другой задачи, и никак не касается полового акта, при котором надо применять совершенно другие органы.

— Кругом! — скомандовал Костенко.

Нехотя, но все подчинились, испытывая при этом дичайший дискомфорт, и давление страха в груди.

— Теперь наклонитесь, и раздвиньте ягодицы, — с улыбкой произнес Костенко.

Бойцы, державшие строй на прицелах, с удивлением переглянулись. Честно сказать, подобное поведение Костенко немного напугало их, породив в душе фобию перед участью сексуальной жертвы. Никому не хотелось стать любимчиком комвзвода, а он был неплох в рукопашной схватке, от чего перечить ему было непросто.

— Слышь, пидрило! А ты не охерел ли? — возмутился лысый. — Все! Видно же, что мы не покусаны! Хорош свой гомо-досмотр тут устраивать!

— Это процедура, прописанная протоколом… — начал Костенко.

В диспетчерской вышке кипела работа, но не активная, а, скорее, созидательная. Бойцы, поставленные в смену, смотрели в небо, изучая его на предмет наличия опасностей. Тускло светились радары, но на них не было видно ни одной точки, что говорило о полнейшей чистоте неба от авиации. Руденко поднялся по железной лестнице, сцепив руки за спиной, и посмотрел в окно. Помимо неба с диспетчерской вышки было хорошо видно почти всю авиабазу.

Руденко был широкоплечим, крепким мужчиной, невысокого роста. Седоволосый, с квадратной челюстью, и мужественным взглядом. Увидев в окно построенных у забора людей, да еще и нагишом, Руденко расширил глаза от удивления. Его поразило то, что даже сам президент был раздет догола.

— Охренеть! — ошарашенно проговорил Руденко. — Да он Владимирова раздел! На людях! Вот сука!

Один из бойцов прыснул, затем сделав вид, что ничего не было. Впрочем, самому Руденко эта ситуация тоже казалась забавной, но забавным это было до тех пор, пока президент был здесь. Как только все кончится, тот точно отыграется на батальоне за доставленные ему неудобства. Руденко достал рацию из нагрудного кармана кителя, нажав на кнопку связи:

— Костенко! Ты что, придурок, вытворяешь?! Это во время процедуры дезинфекции происходит, а не на улице! Живо гони людей в медблок, и там уже все просматривай! И не вздумай лишнего себе позволять!