Дэн Симмонс - Лето ночи

Весь город собрался на похороны мистера Уильяма Кэмпбелла Филлипса. Я не смогла пойти из-за головной боли.

Райан говорит, что армейское командование намеревалось похоронить его на американском кладбище во Франции вместе с другими павшими в боях. Но его мать настояла на том, чтобы тело перевезли в Америку и похоронили дома.

Его последнее письмо пришло ко мне уже после его смерти. Я совершила ошибку, прочитав его, но сделала это, думаю, не из сентиментальных побуждений. Он писал, когда лежал во французском госпитале, еще не зная, что инфлюэнца довершит то, что начала немецкая пуля. В письме он писал, что за время пребывания в окопах его решение только окрепло и ничто не остановит его и не помешает вернуться и получить меня. Это его слово: «получить».

Но что-то все-таки остановило его.

Моя головная боль сегодня была просто невыносима. Мне нужно отдохнуть. Я больше никогда не упомяну об этом несчастном одержимце.

Могила дедушки находилась в самом начале Страстного кладбища, слева от калитки и примерно в трех рядах от нее. Здесь покоились все О’Рурки и Рейли, и еще оставалось место и для родителей Майка, и для него самого, и для сестер. Именно там все они когда-нибудь обретут вечный покой.

Они положили на могилу цветы и молча помолились. Потом, когда остальные стали приводить в порядок могилу и выпалывать сорняки, Майк быстро прошел по рядам.

Ему не нужно было читать надписи на надгробиях, ибо многие из них были хорошо известны, хотя главным подспорьем служили крошечные флажки, которые скауты установили на могилах ветеранов в День памяти. Теперь флажки уже поблекли, цвета полиняли от затяжных дождей и яростного солнца, но большинство остались в целости и по-прежнему отмечали могилы солдат, а их здесь лежало много.

Могила Филлипса располагалась в противоположном конце кладбища. Надпись гласила: «Уильям Кэмпбелл Филлипс. 9 августа 1888 – 3 марта 1918. Он погиб ради того, чтобы жила демократия».

Земля на могиле была странно разворочена, будто кто-то недавно здесь все раскопал, а потом в бешенстве раскидал землю. Поблизости виднелось несколько концентрических окружностей, примерно восемнадцати дюймов в диаметре, где разрыхленная земля, казалось, углубляется внутрь.

Родители Майка окликнули его уже со стоянки у заднего забора. Он бегом кинулся к ним.

Отец Кавано был рад видеть Майка.

– Майкл, Расти совершенно неправильно произносит латинские фразы, даже когда читает их по книге, – пожаловался священник. – Угощайся, бери еще пирожное.

Аппетит еще не вернулся к Майку, но лакомство он все-таки взял.

– Мне нужна помощь, отец Кавано, – произнес он между двумя кусочками. – Ваша помощь.

– Пожалуйста, Майкл, – сказал его собеседник. – Все, что угодно.

Майк набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказывать свою историю. Сделать это он решил еще в дни своей болезни, однако сейчас, начав говорить, сам почувствовал, как странно звучит его рассказ. Но продолжал говорить.

Когда Майк закончил, повисло молчание. Отец Кавано внимательно смотрел на него из-под насупленных бровей. На щеках у него явственно проступала щетина.

– Майкл, ты это серьезно? Не дурачишься, а?

Майк изумленно воззрился на священника.

– Нет. Вижу, что нет. – Отец Кавано глубоко вздохнул. – Итак, ты полагаешь, что видел призрак этого солдата…

– Нет, – энергично заговорил Майк, – нет, я не думаю, что это было привидением. Я видел, как под ним прогибалась сетка на окне. Это было… что-то из твердой плоти.

Отец Кавано кивнул, все еще не спуская внимательных глаз с Майка.

– Но это едва ли могло быть неким Уильямом Кэмпбеллом… как его?

– Филлипс.

– Уильямом Кэмпбеллом Филлипсом. Едва ли это мог быть он спустя сорок два года после… то есть мы говорим либо о призраке, либо о каком-то бесплотном видении. Правильно?

Теперь пришла очередь Майка кивать.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал, Майкл?

– Обряд экзорцизма, отец. Я читал об этом и…

Священник молча покачал головой. Затем заговорил:

– Майкл, Майкл… Экзорцизм – это обряд из Средневековья, своего рода народное колдовство с целью изгнания дьявола. В те времена каждый считал, что все болезни – от насморка до самых тяжелых, таких как чума, – и несчастья насылают демоны или дьявол. Ты же не думаешь, что это… видение, которое явилось тебе во время болезни, от дьявола, не так ли?

Майк не стал уточнять, когда именно он видел призрак Солдата.

– Не знаю, – честно признался он. – Я только знаю, что он приходит за Мемо, и думаю, что вы можете нам помочь. Вы пойдете со мной на Страстное кладбище?

Отец Кавано нахмурился:

– Кладбище – это святая земля, Майкл. И я не так уж много могу сделать там, кроме того, что уже сделано. Усопшие там покоятся в мире.

– Но экзорцизм…

– Экзорцизм означает изгнание дьявола из тела или из места, которым он овладел, – прервал его священник. – Ты же не предполагаешь, что дух этого солдата обитает в теле твоей бабушки или в вашем доме, не так ли?

Майк заколебался:

– Нет, но…

– И экзорцизм используется против демонических сил, а не против призраков. Тебе известно, что мы молимся за мертвых, да, Майкл? И мы не разделяем языческих верований первобытных племен в то, что души усопших – это злые духи… и их следует избегать.

Майк снова сконфуженно покачал головой.

– Но вы все-таки сходите со мной на кладбище, отец? – Майк чувствовал, что это очень важно, хоть и сам не знал почему.

– Конечно. Можем поехать прямо сейчас.

Майк бросил взгляд в сторону окна. Пока они сидели в доме священника, стало уже почти темно.

– Нет, лучше завтра, отец.

– Завтра я должен уехать сразу после ранней мессы, чтобы встретиться с одним своим другом-иезуитом в Пеории, – ответил священник. – И вернусь довольно поздно. А во вторник и среду мне нужно быть в соборе Святой Марии. Это дело может подождать до четверга?

Майк задумчиво пожевал губу.

– Тогда давайте поедем сейчас, – решительно сказал он. – Вы могли бы взять с собой что-нибудь?

Отец Кавано на минуту застыл на месте с ветровкой в руках:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, знаете, например распятие. Или, еще лучше, гостию, которая лежит в алтаре. На всякий случай что-нибудь в этом роде.

Священник покачал головой:

– Смерть твоего друга на тебя плохо подействовала, да, Майкл? Мы что, снимаемся в фильме о вампирах? Ты ожидаешь, что я вынесу тело Господа нашего с алтаря ради забавы?

– Тогда немного святой воды.

Майкл вынул из кармана джинсов припасенную пластмассовую бутылочку:

– Я захватил с собой вот это.

– Хорошо, – вздохнул священник. – Ты позаботишься о нашей экипировке, а я пока выведу из гаража папамобиль. Нужно поторопиться, если мы хотим успеть до того, как вампиры восстанут из могил.