Дэн Симмонс - Лето ночи

– Это я, Минк… Майк.

– Майк? – Казалось, что говорит лунатик, разбуженный в незнакомом ему месте. – Майк Гернолд? А я думал, что тебя убили под Батааном [97] Батаан – населенный пункт на одноименном полуострове (Филиппины), где в сражении с японской армией 9 апреля 1942 г. американские войска потерпели поражение. .

– Нет, Минк. Я – Майк О’Рурк. Помните, мы с вами прошлым летом вместе подстригали газон перед домом миссис Дагган? Я работал газонокосилкой, а вы подстригали кусты.

При этих словах Майк проскользнул сквозь дыру в чугунной решетке. Крохотные бриллианты солнечного света плясали на земле, и теперь он мог получше разглядеть лицо Минка: гноящиеся глаза, поросшие неровной щетиной щеки, в красных прожилках нос, сероватая бледность шеи, запавший рот. Майку сразу пришло на ум то описание, которое Дейл дал отцу Дуэйна.

– Майк? – прохрипел Минк, прожевывая имя, будто оно было куском жесткого мяса, которое он не мог разжевать из-за отсутствия зубов. – Майк… А, парнишка Джонни О’Рурка.

– Точно, – кивнул Майк и подошел чуть ближе. Все пространство под эстрадой казалось ему собственностью Минка, и он не хотел вести себя как непрошеный гость.

– Чего хочешь, сынок?

Голос Минка звучал устало и отрешенно, совсем не напоминая тот, которым он говорил прежде.

«А вдруг… – подумал Майк, – вдруг я слишком взрослый для него. Минк вроде любил болтать только с малышами».

– Я кое-что принес для тебя, Минк. – И он показал принесенную бутылку.

На улице он не успел прочесть этикетку, а тут было слишком темно. Майк только надеялся, что не прихватил флакон с очистителем в подвале у Дома. Хотя было непохоже, чтобы Минк особенно заметил разницу.

Красные, в прожилках глазки алчно блеснули, когда перед ними мелькнули вожделенные формы неожиданного подарка.

– Ты принес это мне?

– Ага. – Майк почувствовал себя злодеем, когда чуть отодвинул бутылку назад; это было все равно что дразнить щенка. – Только я хочу взамен кое-что получить.

– Черт. – Изо рта старика до Майка долетали пары алкоголя и гадкий запах. – Вечно так. Ладно, сынок, выкладывай, чего тебе надо. Хочешь, чтоб старина Минк сгонял в лавочку за куревом? Или купить тебе пива «У Карла»?

– Не-а, – помотал головой Майк, становясь на колени. – Я отдам тебе вино, если ты мне что-то расскажешь.

Шея Минка даже чуть вытянулась – с таким вниманием он глядел на Майка.

– Чего рассказывать? – подозрительно спросил он.

– Расскажи мне, пожалуйста, о том негре, которого повесили в Старой школе в самом начале тысяча девятисотого года, – прошептал Майк.

Он ожидал, что старый пьянчуга заявит, мол, ничего не помню. Так оно вполне и могло быть: мозг старика был безнадежно разрушен алкоголем. Или скажет, что его тогда здесь не было. Или что ему было всего десять и он все забыл. Все это вполне могло оказаться правдой. Но вместо этих слов из груди старика вырывалось только хриплое дыхание. Затем Минк протянул к нему обе руки, будто готовясь принять ребенка.

– Лады, – сказал он.

Майк отдал ему бутылку. Старик странно долго возился с ее горлышком, бормоча:

– Что за черт? Здесь настоящая пробка, что ли?

Затем послышался тихий хлопок и что-то ударилось в крышу над головой Майка. Он испуганно отпрянул, услышав, как Минк сначала выругался, а потом рассмеялся своим особенным, кашляющим смешком:

– Вот черт, да ты знаешь, что мне принес, сынок? Шампанское! Настоящая ломбардская шипучка!

Майк не мог разобрать по голосу старика, хорошо это или плохо. Но предположил, что хорошо, услышав, как тот сделал пробный глоток, поперхнулся, затем снова жадно припал к горлышку и начал пить уже более размеренно и спокойно.

Вот так, между глотками и вежливо подавляемой икотой, Минк повел свой рассказ.

Выглядывая из-за набриолиненной головы Конгдена, ребята разглядывали особняк мистера Денниса Эшли-Монтегю, видневшийся сквозь кованую решетку ворот. Дейл подумал, что это первый настоящий особняк, который он видит в жизни: стоящий позади нескончаемых акров идеально зеленого газона, окруженный густым лесом и сооруженный на самом краю утеса над Иллинойс-ривер, особняк представлял собой нагромождение кирпича, острых шпицев и ромбовидных зарешеченных окон в стиле Тюдоров. Его стены до самых карнизов были увиты плющом. Позади ворот полукруглая подъездная аллея, асфальтовое покрытие которой не шло ни в какое сравнение с заплатанным бетоном Гранд-Вью, изящно изгибаясь, вела к высокому крыльцу в сотне или даже больше ярдов от ворот. Низкие фонтанчики с тихим журчанием орошали даже самые отдаленные уголки газона.

На кирпичной колонне с левой стороны ворот располагалась коробка переговорного устройства и микрофон. Дейл вышел из машины. Горячий воздух, врывавшийся в открытые окна машины, пробегал по коже, будто ее терли невидимой наждачной бумагой, но сейчас, когда машина остановилась, мертвящий зной и беспощадное ярмо солнца были еще хуже. Футболка промокла мгновенно. Дейл надвинул пониже бейсбольную кепку и, прищурившись, уставился на покрытую солнечными бликами дорогу.

Дейл никогда прежде не бывал на Гранд-Вью. В этой части штата каждый знал об улице, которая бежит вдоль гряды холмов на север от Пеории, знал о располагавшихся вдоль нее больших домах местных миллионеров, но семья Дейла во время своих поездок в Пеорию, не заезжая в этот район, ограничивалась посещением центра города, если только его можно было так назвать. Они непременно навещали либо новый торговый центр Шервуда (целых шесть этажей), или первый и пока единственный в городе «Макдональдс», расположенный на Мемориал-драйв. Но эта крутая и тенистая дорога была незнакома Дейлу; холмов такого размера он никогда не видел. Вся жизнь мальчика прошла на равнине между Пеорией и Чикаго, и все, что превосходило небольшие лесистые возвышенности около Страстного кладбища или вдоль Джубили-Колледж-роуд, казалось Дейлу необыкновенным.

И эти поместья, каждое из которых было расположено в своей тенистой обособленности, а самые значительные из них угнездились на неприступных на вид утесах, как, например, поместье Эшли-Монтегю, казались нереальными, словно сказочные замки из книжек.

Харлен что-то прокричал из машины, и Дейл пришел в себя и понял, что уже не меньше минуты стоит тут на самом солнцепеке. Кроме этого, он осознал, что здорово напуган. Тогда мальчик поскорее наклонился к черной решетке переговорного устройства, чувствуя, как напрягается от страха шея и сжимается желудок, и попытался понять, как привести эту штуку в действие.

– Могу я помочь вам, молодой человек? – раздался голос из динамика.

Это был мужской голос, произносивший слова с четкой артикуляцией, как обычно делали актеры в английских фильмах. Дейл тут же вспомнил Джорджа Сандерса в фильме «Ястреб», который недавно показывали по телевидению. Мальчик заморгал и стал оглядываться. Камеры вроде нигде не было видно, откуда же они узнали, что он здесь стоит? Кто-то следит за ним в бинокль из дома?